Оккупация. Негероические воспоминания о героическом прошлом. Часть 9

Первая часть цикла.

Вторая часть цикла.

Третья часть цикла.

Четвертая часть цикла.

Пятая часть цикла.

Шестая часть цикла.

Седьмая часть цикла.

Восьмая часть цикла.

 

 

^{Оккупация.}

Негероические воспоминания о героическом прошлом

(мемориальный проект Жени Желдоровского к 70 – летию со Дня освобождения Николаева)

 

 

Цена победы

 

И вот, наконец, настало 9 мая 1945 года. Когда днём по радио объявили о победе и окончании войны, горожане высыпали на улицы. Народ ликовал! Прямо посреди Советской люди обнимались, плакали от радости и танцевали.

 

Старики говорят, что такого общего счастья, такого единения людей в нашем городе, как было в тот день, больше не было никогда!

 

Людям казалось, что впереди перед ними открывались необъятные перспективы построения счастливого, светлого будущего. Это было так! Однако, их настоящее было печальным.

 

Город разрушен. При оставлении города помимо судоверфей оккупанты взорвали три хлебозавода, кондитерскую фабрику, маслозавод, пивоваренный завод и ряд других предприятий. Провизии нет. В семьях голод. Хлеб можно получить только по карточкам. На карточках напечатаны также слова «Рыба» и «Мясо», но их никогда не выдают. Только хлеб! Хлеб становится залогом выживания.

 

После скудного ужина, когда Юркина семья вечером собиралась за столом, дед Антон, бывало, сметёт в ладонь хлебные крошки со стола, кинет их в рот и промолвит: ну, будет когда ни будь такое время, чтобы наша семья поела, а на столе остался бы хоть кусочек хлеба?

 

На некогда шумном, богатом на выбор Николаевском базаре непривычное затишье. Товара нет. Немногочисленные торговки продают кто – что. Какие - то завалявшиеся безделушки, картошку, малай (кукурузная каша - мамалыга), зелень.

 

По базару ходит мужчина. Его знают в лицо! При его приближении торговки спешно накрывают и прячут еду. Нет, это не контролёр. У мужчины дурная репутация. Он имеет манеру схватить с прилавка еду и тут же, убегая, её поедать. Его догоняют, валят на землю, бьют. Но к этому моменту еда уже съедена. Её не вернуть.

 

В городе полно немецких военнопленных. Их водят на работы – разбирать завалы, убирать улицы, строить дома.

 

На улицах много калек. Их гоняет милиция за попрошайничество.

 

Возобновили работу школы. Ребята садятся за парты, чтобы продолжить прерванную войной учебу.

 

Юрка учился с удовольствием. Он был пытливый парнишка с сердцем поэта, художника, певца (прекрасно аккомпанировал на гитаре и пел). Он любил наблюдать за природой, точно знал, какого числа в наш город прилетают ласточки, и когда они улетают. Осенью он не мог, пройдя по улице, не принести домой горсть упавших с дерева каштанов.

 

Но однажды в 1945-м, когда Юрке было всего 15 лет, к ним в класс вошел директор школы и какой-то мужчина. Директор наугад ткнул пальцем в пятерых попавшихся под руку мальчишек и сказал: вы пойдете вот с этим человеком. Будете учиться в ремесленном училище.

 

Идти в ремесленное Юрка не хотел, но его (как и вообще никого в то время) никто ни о чем и не спрашивал. Пришлось идти. Так он на всю жизнь стал фрезеровщиком.

 

Томочка после возвращения в Николаев долго не могла устроиться ни на какую работу. И, стало быть, не могла получать хлебные карточки. Её не хотели брать. Ведь она была репатриированной. Война, как ничто другое, разделяет людей на различные категории, имеющие совершенно разный статус, права и возможности. Репатриированных, т.е. тех, кто был угнан в Германию и работал на Рейх, а потом был возвращен на Родину, брали на работу неохотно. Относились к ним очень подозрительно. Вроде бы это они были виновны в том, что их угнали.

 

Устроиться на работу Томочке помог её дядя – Фёдор Степанович Кондратенко, знаменитый на весь город футболист, любимец публики, нападающий николаевской футбольной команды. Среди его фанатов был и прокурор железнодорожной прокуратуры. Он написал записочку в отдел кадров железной дороги и Томочку приняли на работу.

 

 

Расплата

Вскоре после войны в январе 1946-го в зале ТЮЗа - Театра юного зрителя (нынешний украинский театр драмы и музыкальной комедии) начался судебный процесс над фашистами, которые зверствовали в городе и области в период оккупации. Советские спецслужбы нашли и задержали их где-то далеко за пределами нашей страны.

Перед судом предстали 9 человек:

Винклер Герман (1888 г.р., немец, уроженец г. Дрезден),– генерал-лейтенант германской армии, бывший комендант города Николаева;

 

Санднер Ганс (1915 г.р., немец, уроженец г. Эссен, член нацистской партии с 1933 г.) – оберштурмфюрер СС, бывший начальник полиции безопасности (СД);

 

Бютнер Макс Людвиг (1904 г.р., немец, уроженец г. Ашафенбург, член нацистской партии с 1933 г.) – майор, бывший начальник жандармского управления Николаевской области;

 

Витцлеб Франц (1900 г.р., немец, уроженец деревни Гросрудштадт Веймарского округа, член нацистской партии) – бывший начальник охранной полиции города Николаева;

 

Шмале Генрих (1893 г.р., немец, уроженец деревни Генемюнден провинции Ганновер, член нацистской партии с 1937 г.) – бывший заместитель начальника охранной полиции г. Николаева;

 

Берг Роберт (1913 г.р., немец, уроженец села Люнтов округа Волин (Померания) – фельдфебель полевой жандармерии;

 

Хапп Йоганн 1913 г.р., немец, уроженец деревни Ферде уезд Ольне (Вестфалия) – оберефрейтор 783 охранного батальона.

 

Кандлер Франц (1897 г.р., австриец, уроженец г. Штокерау) – капитан, бывший начальник жандармерии г. Херсона,

 

Михель Рудольф (1904 г.р., немец, уроженец г.Циттау (Саксония) – бывший начальник жандармерии Березнеговатского района

 

Шлейф злодеяний, тянувшийся за каждым из подсудимых, был впечатляющим. Вот некоторые данные, приводимые нами по материалам этого судебного процесса:

 

Актами Чрезвычайной государственной комиссии, показаниями свидетелей и обвиняемых было установлено: обвиняемый Винклер Герман с июня 1942 г. до сентября 1943 г. был полевым комендантом г. Николаева и Николаевской области, а с сентября 1943 г. до 27 марта 1944 г. был военным комендантом г. Николаева. Через подчиненные ему войсковые части и карательные органы Виклер проводил систематическое истребление советских граждан, организовывал угон советских людей в германию, руководил разрушением городов и населенных пунктов и разграблением советских государственных предприятий, а также имущества граждан. В связи с приближением Красной Армии к г. Николаеву в руках Винклера, как военного коменданта города, была сосредоточена вся власть: все гражданские и военные власти в том числе полиция, жандармерия и СД обязаны были подчиняться и выполнять приказы.

 

Винклер при участии обвиняемых Витцлеба, Шмале и Бютнера разработал и затем привел в жизнь план тотального уничтожения г. Николаева и прилегающих к Николаеву населенных пунктов. По его указанию были уничтожены промышленные предприятия, учебные заведения и культурно-просветительные учреждения, лучшая часть жилищного фонда и другое имущество.

 

Санднер Ганс, будучи с ноября 1941 г. по апрель 1942 г. начальником оперативной группы полиции безопасности СД, а затем по июнь 1942 г.– начальником управления полиция безопасности СД, являлся организатором и участником массовых расстрелов советских граждан.

 

В декабре 1941 г. во главе карательного отряда, Санднер выезжал в с. Ново-Алескандровка, Баштанского района, где было расстреляно 54 человека, в том числе дети, женщины и старики.

 

В 1942 г. Санднер дал указание, для устрашения, населения повесить 10 советских граждан, что и было выполнено.

 

Всего Санднером и его подчиненными в Николаеве расстреляно около 1 500 советских граждан.

 

Бютнер Макс с 20 июля 1943 г. до дня отступления немецких войск из Николаевской области; являлся начальником жандармерии области, в его подчинении было 13 жандармских округов.

 

Бютнер лично принимал участие в специально организованных карательных экспедициях против мирных советских граждан. Бютнер разработал план и лично возглавил одну из таких карательных экспедиций против мирного населения районов Николаевской и Кировоградской областей. В результате этой экспедиции, по показанию обвиняемого Кандлера, было сожжено 6 населенных пунктов и расстреляно более 100 человек мирных граждан.

 

Кандлер Франц, являясь начальником жандармерии Херсонского округа с октября 1942 г по март 1944 г. , осуществлял карательные санкции по отношению к мирному советскому населению. По его указанию весной 1943 г. за несвоевременное выполнение сельскохозяйственных работ было арестовано 15 агрономов, которые были переданы полиции безопасности и там расстреляны.

 

Всего жандармерией Херсонского округа под руководством Кандлера было угнано в Германию не менее 8 000 граждан.

 

Михель Рудольф, являясь с декабря 1941 г. по март 1944 г. заместителем начальника жандармского поста в Больше-Александровском районе, а с февраля 1943 г. по март 1944 г. начальником поста Березнеговатского района Николаевской области, лично и с помощью подчиненных ему жандармов арестовал более 250 советских граждан и передал их в полицию для расправы. Михель со своими подчиненными лично избивал и истязал арестованных.

 

Витцлеб Франц с 28 ноября 1941 г. по 25 марта 1944 г. занимал пост начальника охранной полиции г. Николаева. В 1943 г. принимал участие в публичном повешении 30 советских граждан на базарной площади г. Николаева. Производил массовые облавы на советских граждан с целью ареста и в последствии угона в Германию. По признанию Витцлеба, под его руководством охранной полицией было угнано в Германию до 10 тыс. человек. Уклонившихся Витлеб подвергал избиениям и пыткам, а потом для дальнейшей расправы направлял в полицию безопасности СД. По его же приказу на рынках Николаева и на дорогах полиция отбирала у граждан все продукты.

 

Шмале Генрих – с 20 октября 1941 г. по март 1944 г. занимал должности: заместителя начальника охранной полиции г. Николаева, командира батальона охранной полиции и начальника охранной полиции г. Херсона. Шмале проводил расправы над советскими гражданами, производил массовые аресты мирных жителей и передавал их СД. Систематически производил облавы, арестовывал советских граждан, уклоняющихся от угона в Германию, применяя при этом избиения и расстрелы. По собственному признанию Шмале, он лично участвовал в повешении 5 граждан в январе 1942 г. В августе 1943 г. Шмале принимал участие в карательной экспедиции в районе Знаменка – Александрия, возглавляемой обвиняемым Бютнером, во время которой было сожжено несколько населенных пунктов и расстреляно несколько сотен советских граждан.

 

Берг Роберт, являясь фельдфебелем полевой жандармерии 50 немецкой пехотной дивизии, в сентябре и октябре 1941 года в г. Николаеве участвовал в расстреле 28 рабочих николаевского порта, в октябре 1941 г. в г. Очакове при его участии повешены 2 мужчин и одна женщина, которые были заподозрены в поджоге мельницы. В ноябре 1941 г., конвоируя группу советских военнопленных из Симферополя в Перекоп, вместе с другими жандармами, Берг расстрелял 11 человек военнопленных, которые от голода не могли двигаться дальше.

 

17 января 1946 Военный Трибунал признал подсудимых виновными в осуществлении массовых расстрелов, зверских расправ и насилий над мирным советским вселением, в сожжении и разрушении городов и сел и в угоне на каторгу в Германию тысяч советских граждан, то есть в преступлениях предусмотренных ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г.

 

Руководствуясь ст. 2 Уголовного Кодекса УССР и ст. 296 и 297 Уголовно-Процессуального Кодекса УССР, и учитывая степень вины каждого подсудимого отдельно, Военный Трибунал приговорил:

 

Винклер Германа, Санднер Ганса, Бютнер Макса, Михель Рудольфа, Витцлеб Франца, Шмале Генриха, Берг Роберта – к смертной казни через повешение; Кандлер Франца и Хапп Иоганна – к 20 годам каторжных работ каждого.»

 

В день окончания судебного процесса горожанам приказали явиться на базарную площадь. Было холодно. На перекрёстке Советской и Херсонской были устроены виселицы. Огромная толпа ждала. Люди гроздьями висели, уцепившись за решетчатые трамвайные столбы, заполнили крышу трамвайной подстанции и обувной фабрики.

 

И вот, на грузовиках с открытым верхом прямо из муздрамтеатра осужденных доставили к виселице.

 

Справа и слева от каждого из них стояли конвойные. Один из казнимых не мог сам стоять на ногах. Его держали под руки. Стоящим на борту фашистам накинули веревки на шеи. Машины отъехали. Семеро бывших грозных завоевателей остались беспомощно болтаться в петлях.

 

Потом Юрка видел, как мальчишки постарше взяли длинные палки и, толкая ими повешенных, раскачивали их окоченевшие от холода трупы на виселице. Висельники крутились и раскачивались, со стуком ударяясь друг о друга.

 

Реакция горожан на казнь была неоднозначной. Многие говорили: «Что же это? То фашисты вешали, а теперь и мы туда же?»

 

А вообще то, жажда справедливого возмездия среди жителей города была весьма распространённым и хорошо понятным каждому чувством.

 

Особую ненависть горожане испытывали к тем, кто пошел на службу к оккупантам. По некоторым данным (приходилось читать и такие воспоминания кое – кого из жителей Николаева) сразу после войны николаевцы без суда и следствия отомстили многим предателям и полицаям. Они топили их в общественных туалетах. Убиваемые страшно кричали, захлёбываясь нечистотами. А их обглоданные червями костяки ещё долго в последующие годы находили при выкачке туалетов работавшие вручную николаевские «золотари».

 

Послесловие

 

«Спасибо товарищу Гитлеру за нашу счастливую старость»…

 

После войны Томочка и Юрка прожили большую и в целом вполне счастливую жизнь.

В начале 50-х они познакомились и полюбили друг друга. Потом расписались (так тогда называлось вступление в брак). Свадьбы не было. Абсолютному большинству людей в те времена свадьба была не по карману. Просто посидели вместе в семье за столом. Потом появился я.

 

В их семье, как и во многих других послевоенных парах, жена была по годам старше мужа. Объяснялось это просто. Парни - ровесники Томочки практически все по молодости и неопытности были убиты на войне. Очень многие женщины её поколения вообще остались в жизни без мужчин.

 

С ранней молодости и до самой пенсии Тамара и Юра честно отработали на заводе, отдав Стране Советов по 40 лет тяжелого труда. Они не искали мест «потеплее». И у него и у неё в трудовой книжке практически всего одна запись. К выходу на пенсию Юрий уже не мог нормально разжать ладони, т.к. на них были мощные спайки – мозоли. Так сказалась его многолетняя ударная работа на трофейном немецком фрезерном станке марки «Фриц Вернер».

 

На последок Страна Советов сыграла с ними злую шутку. Не выдержав груза собственной лжи и бестолковости, государство развалилось, погребя под обломками «развитого социализма» всех, кто его строил.

 

Пенсионеры потеряли сбережения, которые откладывали на старость, остались без средств к существованию.

 

И тут, как манна небесная, на них обрушились деньги из Германии. Усовестившаяся Германия аккуратно выплатила Украине причитавшиеся марки и евро для остарбайтеров, которых насильственно эксплуатировал гитлеровский режим.

 

Германские деньги были настолько больше тех, которые выплачивает пенсионерам родное государство, что они горько шутили: «Спасибо товарищу Гитлеру за нашу счастливую старость»…

 

Однако в стране, где царит беспредел, и эти деньги сберечь оказалось не просто. Первый их транш был полностью разворован одним из украинских банкиров и до остарбайтеров так и не дошел. Остальные деньги выплатили. Часть из них Томочка с мужем вовремя успели подарить детям и внукам, вторая же часть пропала впустую. Однажды в их дверь позвонили, и заезжая цыганка попросила напиться воды. А когда дверь открыли, в квартиру к двум беспомощным старикам ввалилась толпа цыган. После того, как они «попили воды» и ушли, исчезли деньги, и кое - что еще…

 

Остались одни воспоминания. Воспоминания не о деньгах. Воспоминания о войне, о нашем старом городе, о том, что пришлось пережить тем из горожан, кто никуда не уехал и выжил в оккупации.

 

Тикают часы, плывёт время. Нет, и больше никогда не будет Союза Советских Социалистических Республик, в котором мы жили все вместе. Вместе горевали и ликовали, проигрывали и побеждали, вместе радовались и плакали. История пошла по своему, неподвластному нам пути. Так было всегда, так будет и дальше.