Оккупация. Негероические воспоминания о героическом прошлом. Часть 4

 

Первая часть цикла.

Вторая часть цикла.

Третья часть цикла. 

 

Оккупация.
Негероические воспоминания о героическом прошлом

(мемориальный проект Жени Желдоровского к 70 – летию со Дня освобождения Николаева)

«Новый порядок»

В первый же день оккупации немцы отловили на обувной фабрике пять мародеров (в том числе одну женщину) и повесили их на столбах вдоль Советской. Стационарных виселиц еще не было. Они появятся позже во всех концах города (особенно на базарной площади). Поэтому оккупанты просто вставили обрезки досок в известные каждому николаевцу (и стоящие кое – где и по сей день) решетчатые трамвайные столбы, и превратили их в виселицы.

Трамвай тогда ходил по Советской. Вот как раз возле обувной фабрики на пересечении с Херсонской (пр. Ленина) возле Базарной площади и повесили несчастных без суда. Просто для устрашения.

Страх сковал жителей города. Они никогда раньше не видели чтоб вот так открыто на улицах вешали людей.

Разнесся слух, что кто - то (наверно назло немцам) водрузил на водонапорной Шуховской башне красный флаг. Юрка с пацанами побежали туда посмотреть. Что же оказалось? Да, полотнище знамени было огромным и красным как кровь. Вот только на нем вместо привычных золотистых серпа и молота в белом круге красовалась разлапистая черная свастика.

Вскоре в город вернулись многие из тех, кто пытался убежать от немцев. Армия отступала быстрее, чем могли бежать мирные жители. Немцы нагнали их и бежать дальше уже не было никакого смысла. Люди вернулись по своим домам.

В городе воцарилась новая власть.

После экзекуции с повешеньем людей на Советской все указания новой власти исполнялись жителями моментально.

А первые указания были стандартными: сдать все оружие, сдать все радиоприемники (теперь уже немецкому командованию было невыгодно оставлять приемники у населения. Ведь по ним можно было слушать передачи советского информ - бюро из Москвы). За невыполнение -смертная казнь.

На этот раз приемники велено было принести в здание на Декабристов №5 (одно из нынешних зданий областного УМВД). Жители бросились один быстрее другого исполнять указание новой власти. Когда приемники были сданы, за ними пригоняли колонны пленных красноармейцев из лагеря на Темводе и те уносили приемники в неизвестном направлении.

В ожидании получения приемников красноармейцы сидели на мостовой. Они были голодные. Однажды Юрка видел, как несколько пленных красноармейцев яростно дрались между собою в кровь за несколько упавших с дерева черных стручков акации, мякоть которых можно есть. К пленным подходили люди, приносили нехитрую снедь.

Однажды, двое красноармейцев, сидевшие на улице в ожидании приемников, отлучились из общей группы в Юркин двор и попросили бабу Феню сварить им несколько картошин, которыми их угостили. Пока картошка варилась, их группа уже получила приемники и ушла. Поняв это ребята не решились догонять своих т.к. их могли покарать за самовольный уход. Что делать?

Тогда дед Антон им сказал: «Оставайтесь!»

Нужно знать, что за сокрытие у себя дома сбежавших красноармейцев Антону, равно как и всей его семье грозило одно наказание - смерть.

Ребята перекантовались в квартире Антона пару дней. Их подкормили. Антон вынес во двор и сжег их военную форму, ремни и пилотки, дал им одежду со своего плеча, пожевать на дорожку и ребята отправились в путь.

А через пару месяцев во двор вошел строгого вида мужчина в кожаном пальто. Антон как раз стоял во дворе возле крана и набирал воду. Где тут живёт Антон? – спросил он. Я Антон – ответил дед. Вдруг незнакомец спросил: «Это Вы прятали двух пленных красноармейцев?» Антон побелел. Ноги подкосились от страха. Он едва удержался за кран чтобы не упасть. «Я» - тихо и обреченно сказал он. «Вам письмо. Получите.» - вдруг сказал пришедший, отдал письмо и ушел.

Дед Антон был абсолютно неграмотным. Не умел ни читать, ни писать. В то время, не смотря на старания советской власти, неграмотность всё еще была обычным делом для многих тысяч взрослых мужчин и женщин. Развернув сложенный лист бумаги Антон отдал его жене и та прочла: «Дорогие мои спасители!»

Дальше один из красноармейцев сообщал, что они с другом уехали на село. Лично он остался жить у одной женщины под видом ее мужа. «В благодарность - писал он - посылаю Вам мешок картошки». «Интересно, а где же картошка?» Промолвил Антон и вспомнил посланника недобрым словом.

Оккупационный калейдоскоп


Жизнь в оккупированном городе входила в новое русло. Немцы расхаживали по городу как хозяева, лузгали семечки, смеялись, пиликали на губных гармошках. На железнодорожный вокзал то и дело прибывали эшелоны с солдатами и военной техникой, шедшие на фронт. Солдаты заходили в ближайшие к вокзалу дворы, просили тазик воды чтобы «вашен» (помыться), за воду обязательно платили, что было совсем необычно для наших людей.

Пройдет долгих два с половиной года, прежде чем Николаев выйдет из состава третьего рейха и вернется в Великий, Могучий Советский Союз.

- Вернуться в дом на 7-й поперечной, где Томочка проживала до войны, не удалось. Семья этнических немцев (фольксдойче), мирно живших до войны в одной из его квартир, теперь почувствовали себя хозяевами и заняли весь дом. Их сын – Шурка теперь приводил домой своих новых друзей из числа немецких солдат и они устраивали шумные вечеринки, притащили в дом пианино, оставленное в одной из пустовавших еврейских квартир, хозяева которых успели бежать. Пройдет время и в 1944-м уже Шурке с семьей придется бежать с отступающими немцами (позже его жена – русская, одна вернется в Николаев).

Пришлось искать жилье. Возле вокзала на Фрунзе пустовали квартиры в частных дворах. Некоторое время Томочка с семьёй «путешествовали» между Черноморихиным и Курочкиным дворами (соответственно - Фрунзе 112 и Фрунзе 114). В Николаеве до войны еще были частные домовладельцы, в собственности которых находилась не одна квартира, а целый двор со множеством квартир, которые они сдавали в наем, такими были и домовладельцы Курочка и Черноморец. Наконец, семья осела в жилкоповском доме на Фрунзе 118. (дом и сейчас цел, это настоящее гетто, в чем желающие могут убедиться самолично)

- При немцах (как впрочем и при советах) все обязательно должны были «арбайтен» (работать). Первое время те, кто не имел постоянной работы, ходили на биржу, а потом мать Томочки устроилась уборщицей в общежитие немецких железнодорожных связисток (бывшее здание ясельной группы железнодорожного детского сада на Фрунзе 111/1), а четырнадцатилетняя Томочка – на железную дорогу разнорабочей. Пришлось пилить деревья, разгружать тяжеленные сырые доски.

Молодого щеголеватого немца - железнодорожника Гумана все побаивались, уж очень был горд и заносчив (еще бы – типичный ариец – красивый блондин с голубыми глазами). Однажды, когда девчонки разгружали железнодорожную платформу с досками, пришел Гуман и стал ругать их, мол - сильно близко к колесам платформы бросаете доски.

Раскомандовавшись, он самолично взобрался на платформу чтобы показать девчонкам как надо бросать. Но не тут то было - первая же доска, сброшенная им, рухнула прямо под колеса платформы. Гуман сильно сконфузился, приумолк и через пару минут куда то испарился. А девчонки посмеялись и продолжали кидать тяжеленные доски.

- Однажды в общежитии немки связистки разделись до купальников и легли загорать прямо во дворе на солнышке. Проходивший мимо дед - сторож, увидев эту выставку голых тел сплюнул и глухо заматерился. Для советского человека такое поведение женщин было дико.

Впрочем, немки – связистки вели себя по – разному: одна, к которой частенько захаживали военные и привозили ей всякие подарки и лакомства, любила нарядиться в короткие шорты и туфли на высоком каблуке и, забросив за плечи сумку ходила купаться в Яхт – Клуб с очередным кавалером.

Другая, напротив – была одинока, часами играла на аккордеоне и любила повторять, что она «альтерфройляйн» (старая дева).

- Девятилетняя сестрёнка Томочки - Шурка сидела на солнышке и веселилась, пуская маленьким зеркальцем зайчики. Проезжавший мимо немецкий мотоциклист, которому зайчик ослепил на мгновенье глаза, резко затормозил и набросился на ребенка с кулаками.

Жизнь в оккупированном Николаеве шла своим чередом.

То прибывали то убывали войска. Колонны крытых брезентом грузовиков везли солдат и различные грузы. На дверцах немецких грузовиков часто были нанесены трафаретом эмблемы их воинских частей. Например - две вишенки, или - карлик тащит на спине бомбу. Это помогало солдатам безошибочно узнавать машину своего подразделения среди десятков других машин.

По мостовым чеканили шаг пехотные подразделения. У многих офицеров вместо кокарды на фуражке красовался значок - серебристые череп и кости «Мертвая голова». На пряжках ремней у солдат была надпись «Гот мит унс» (С нами Бог).

Юрка с семьей теперь жили в квартире Рысаков на Декабристов 6 Этот двор и дома в нем целы и сегодня.

Рядом находились несколько важных и весьма примечательных зданий.

На Спасской 41 прямо напротив ворот Юркиного двора был штаб корпуса (сейчас это главное здание областного управления внутренних дел).

Каждый год, пока немцы были в городе, на балконе этого здания, выходящем на ул. Декабристов, вывешивали огромный портрет Адольфа Гитлера. Под ним красовалась надпись на украинском языке «Гітлеру визволителю». Ко входу часто подруливали сверкающие никелем немецкие легковые автомобили. Из них выходили важные офицеры с папками и портфелями. У одного из них на груди Юрка впервые увидел «Ритекрайц» -рыцарский крест.

В городе работала организация «Орг Тодд». Она занималась строительством военных сооружений. Ее центральный «офис» находился в другом красивом старинном доме на Декабристов 5 тоже принадлежащем сегодня областному управлению внутренних дел.

В помещении нынешнего Центрального РОВД на Декабристов 8 была немецкая казарма, а на первом этаже - столовая. Солдаты были расселены также почти во все квартиры в их дворе.

- На стрелке (место нынешнего Парка Победы) работал немецкий аэродром. Юрка с пацанами не раз видели, как с него взлетают немецкие самолеты. Однажды произошла авария. Перегруженный самолет никак не мог оторваться от взлетной полосы. То взлетал, то садился и наконец «капотировал» - ударился носом в землю и взорвался.

В 1942 году на аэродроме произошел сильный взрыв и пожар. Буквально через несколько минут через старый ингульский мост (в то время единственный) туда прибыла пожарная команда. Гораздо позже станет известно, что причиной взрыва стала диверсия, совершенная участником «Николаевского центра» Александром Сидорчуком.

Вскоре Юрка со старшим братом Шуркой отправились на базар за кормом для канареек. Купив конопляных зернышек (тогда о наркотических свойствах конопли никто еще ничего не знал и зернышками ее кормили птиц) они собрались уже уходить. Вдруг раздался крик «облава!» и все бросились врассыпную, пытаясь убежать с базарной площади (она тогда находилась на месте нынешнего городка «Сказка» и Дворца судостроителей). Но было поздно. Из крытых брезентом немецких грузовиков по периметру базара выскакивали и оцепляли площадь сотни солдат с оружием и собаками. В толпу убегающих врезался хорошо известный нам по фильмам о войне немецкий броневик на колесно - гусеничном ходу. Под передние колеса броневика попала женщина. Ее раздавило.

Юрка и Шурка с ужасом бежали домой (детей солдаты выпустили с площади).

Вскоре захваченных на рынке заложников немцы повесили на базарной площади.