Шанс Кремля на мировое лидерство

ИноСМИ

Ливийский кризис быстро становится серьезной проверкой для российской внешней политики. К настоящему моменту президент Дмитрий Медведев поддержал международный усилия по изоляции режима ливийского лидера Муамара Каддафи, но он воздержался от поддержки любого прямого вмешательства. Дав согласие на бесполетную зону и помощь антиправительственным силам, он бы мог выполнить свое обещание продвигать демократию и модернизацию не только на родине, но и за границей.

Министры иностранных дел «большой восьмерки» встречались во вторник в Париже, чтобы обсудить действия в отношении Ливии, тем временем контрнаступление лояльных Каддафи сил продолжалось. После падения Рас-Лануфа битва переместилась в нефтяные города Брега и Аджабия - последние города перед оплотом мятежников в Бенгази. Если временные власти не поддержат информацией, разведданными, оружием и защитой от атак с воздуха, это приведет к их военному поражению.

За этим почти наверняка последует кровавое подавление в гораздо более крупных масштабах, нежели преследование Саддамом Хусейном иракских шиитов после их восстания в 1991 году. Если Ливия вернется к своему статусу международного парии, что сейчас выглядит весьма вероятным, тогда это будет предвещать еще бОльшую конфронтацию в будущем. Каддафи, возможно, и отказался от своей программы оружия массового уничтожения в 2003 году, но не может быть практически никаких сомнений по поводу его намерений, если он останется у власти.

Важно то, что нерешительность, которую демонстрирует мир в вопросе о бесполетной зоне и о других формах помощи демократическим революциям в их борьбе с автократами, посылает сокрушительный сигнал народам Северной Африки и Ближнего Востока. Когда они восстают против автократов или диктаторов и запрашивают какую-то помощь помимо возвышенной риторики, мир закрывает глаза и отступает на глазах тирана, которого он долгое время поддерживал.

Ничто из этого не находится в российских экономических или более широких стратегических интересах. Но преобладающее впечатление на Западе и где бы то ни было еще складывается такое, что Москва остается противником бесполетной зоны и других форм вмешательства из опасения, что это станет очередным прецедентом для нарушения национального суверенитета и спровоцирует международное вмешательство во внутренние дела.

Но такая точка зрения игнорирует более тонкую позицию Медведева. 26 февраля Россия проголосовала за резолюцию Совета Безопасности ООН номер 1970, осуждающую применение смертоносной силы режимом Каддафи и вводящую ряд санкций. 10 марта Медведев подписал президентский указ, запрещающий Каддафи и членам его семьи въезд в Россию и проведение в стране или через страну каких-либо финансовых операций. По крайней мере, Россия не предоставит убежище ни самому ливийскому диктатору, ни его богатствам, которые принадлежат ливийскому народу. Это первые в какой-то мере решительные шаги, направленные на разрыв связей Москвы с режимом Каддафи.

Учитывая их политические результаты, решения Медведева подразумевают, что Кремль более не рассматривает Каддафи как легитимного лидера Ливии. В свою очередь, это открывает возможность для поддержки борющихся с ним повстанцев, которые пользуются поддержкой подавляющего большинства людей, которым, в конечном счете, принадлежит суверенитет.

Так чем же объясняется продолжающееся нежелание Москвы устанавливать бесполетную зону? Понятно, что Россия настороженно относится к выдаче мандата на очередную смену Западом режима путем использования военной силы, как это было в случае с Ираком в 2003 или на вовлеченность в очередное болото в стиле Афганистана. Но на словах Медведев очень внимательно относится к тому, что говорит, и пока не исключал возможности согласия России на новую резолюцию ООН.

В отличие от Ирака или Афганистана, случай с Ливией не подразумевает нанесение превентивных ударов, нацеленных на смену режима, за которыми должны последовать вторжение и оккупаций. Вмешательство в Ливии в первую очередь нацелено на помощь в борьбе повстанцев и народа за свободу и самоопределение против диктатуры. Медведев, как и президент США Барак Обама, имеет выбор - помочь доморощенной демократии или в конечном счете оказать содействие тирании.

Британия и Франция, судя по всему, проявляют все большую решимость в намерении вмешаться в той или иной форме. В настоящее время Организация «Исламская конференция», Совет по сотрудничеству стран Персидского залива и Лига арабских государств все призвали Совет Безопасности ООН узаконить введение бесполетной зоны.

А если так, то военное вмешательство не будет исключительно западным. А также не будет включать НАТОвские бомбардировки, которые могут раздуть пожар антизападных настроений, доминирующих на улицах Северной Африки и Ближнего Востока. Поэтому российское противодействие военному вмешательству в Ливии основывается на ошибочных и неискренних опасениях того, что это станет повторением односторонних действий Запада в Косово. Напротив, альтернативный способ действий для Запада - в сотрудничестве с арабскими государствами и, возможно, Россией - направлен на помощь и содействие временным властям в Бенгази. На самом деле, Ливийский национальный совет неоднократно запрашивал военную помощь для того, чтобы справиться с контрнаступлением режима и в конечном счете одолеть его.

Россия могла бы последовать примеру Франции и признать Ливийский национальный совет в качестве законного органа власти в Ливии. Вместе со своими партнерами в Совете Безопасности ООН Москва также могла бы предоставить столь необходимую информацию и вооружение мятежникам, помочь им продолжать свою становящуюся все более трудной борьбу против приспешников и иностранных наемников Каддафи. Аргумент, настаивающий на том, что международная дипломатия должна признавать иностранные государства, а не группы в рамках этих государств, сейчас неуместен, так как клан Каддафи не имеет божественного права управления ливийским народом.

Поддержка Кремлем активных действий во главе с Британией и Францией - в интересах России, по крайней мере, по четырем причинам. Во-первых, это продемонстрирует приверженность Медведева демократии и модернизации как краеугольных камней кремлевских внешнеполитических целей. Во-вторых, это может помочь сподвигнуть к большей решительности канцлера ФРГ Ангелу Меркель и Обаму, которые пока никак не решатся дать добро на прямое вмешательство. Тут медведевский «триалог» по вопросам безопасности с Германией и Францией мог бы обрести конкретные очертания. Аналогичным образом, и перезагрузка в российско-американских отношениях могла бы получить свое очередное воплощение в совместных действиях в Ливии. В-третьих, поддержка Россией вмешательства могла бы стать началом прямого сотрудничества в сфере обороны и безопасности не только с Францией, но и с Великобританией. Это, в свою очередь, стало бы событием, меняющим развитие ситуации, и на уровне Европейского Союза и НАТО. Пока Вашингтон переключает свой стратегический фокус с Европы на Азию, подобное сотрудничество могло бы со временем составить основу для панъевропейского сообщества в области безопасности. И в-четвертых, это позволило бы Москве помочь оформить свою полноценную политику в Северной Африке, вместо того чтобы быть просто наблюдателем со стороны. При Медведеве Россия хочет играть конструктивную роль в большой Европе и на большом Ближнем Востоке, обеспечив более тесные связи с НАТО и другими ключевыми силами, такими как Турция или Сирия. Ливия дает Кремлю шанс действовать как уравновешивающая сила между Западом и арабско-мусульманским миром.

Подобно Западу, России было бы неплохо изучить уроки завершившихся провалом интервенций со времен окончания холодной войны. Война в Ливии - это битва доморощенной демократии против диктатора, который слишком долго пользовался международной поддержкой. Будем надеяться, что Россия возьмет на себя инициативу, и станет проводить в отношении Ливии правильную и осторожную политику, чтобы оказаться на верной стороне истории.

Эдриан Пабст, "The Moscow Times", Россия