Кирилл не человек Кремля

ИноСМИ

Проходящий на этой неделе визит главы Русской Православной Церкви патриарха Кирилла на Украину вызвал определенные споры и разногласия. Многие подозревают, что Кирилл это духовное лицо Кремля, и что он реализует российские цели. Звучат обвинения, что его присутствие внесет раскол в ряды соперничающих между собой украинских православных церквей.

Однако одна из главных задач Кирилла на патриаршем престоле заключается в улучшении отношений между православными церквями, которые ослаблены разногласиями и конфликтами. У этих разногласий давняя история, но напряженность в отношениях усилилась в начале 90-х, когда распался Советский Союз, а на его месте появились новые независимые государства, стремящиеся к укреплению своих национальных автокефальных церквей с их собственными патриархами и полной самостоятельной юрисдикцией.

С тех пор в украинском православии произошло разделение между теми, кто выражает верность Московскому Патриархату, и теми, кто стремится создать полностью независимый организм под эгидой Киевского Патриархата. Русская Православная Церковь считает это ересью. Своим визитом на Украину Кирилл пытается предотвратить полный раскол церквей.
       
В украинском сценарии кроется более масштабная проблема всего православного мира - напряженность в отношениях между Московским Патриархатом, в который входит почти половина из 270 миллионов последователей православия, и остальными национальными церквями. Некоторые из них, такие как Киевский Патриархат, отказываются от любых связей с русской церковью и не пользуются никаким признанием за рубежом. Другие смотрят в сторону Константинополя - колыбели православия - и его Вселенского патриарха, который имеет статус "первого среди равных" (primus inter pares) в православном епископате.

Но остальные соглашаются с традиционными претензиями Московского Патриархата на превосходство над другими православными церквями. После распада Византийской империи Москва дерзко присвоила себе весьма двусмысленный титул "Третьего Рима" - единственного законного преемника и наследника Римской империи на западе и Византийской империи на востоке. Отмечая близость между московским патриархом и Кремлем в постсоветскую эпоху, критики заявляют, что такого рода вера в свое мессианское предназначение порождает стремление России к религиозному господству и политический империализм.

Проблема состоит в том, что в наше время большая часть, если не все православные церкви являются в основном национальными образованиями, оказывающими поддержку и служащими суверенным государствам. В этом их существенное отличие от транснациональной Римской католической церкви, которую возглавляет независимый Папа, не обязанный своей властью ни одному светскому государству. По сложным историческим причинам Вселенским патриархом Константинополя (сейчас это Стамбул) должен быть гражданин и житель Турции. Это дает стране возможность оказывать сильное светское влияние на внутренние дела церкви.

Налаживая более тесные связи с другими православными церквями, Кирилл твердо намерен восстановить и укрепить наднациональный характер православия. Во время своего первого визита в Константинополь в качестве патриарха в начале этого месяца он призвал к соблюдению общей богословской традиции, которая связывает воедино все братские православные церкви. Что еще более важно, он также назвал Вселенский Патриархат Константинополя новым Римом, который сохраняет единство всех местных общин и приходов в православном мире.

Являясь главой крупнейшей православной церкви, Кирилл стремится защитить и отстоять тот особый вклад, который Московский Патриархат вносит в "общее православное послушание в современном мире, теряющем свои духовные и нравственные ориентиры". И это не реакционная ностальгия. Его стремление подчеркивает преданность патриарха общей идентичности православия, не имеющей национальных и государственных границ.

Столь же неверно называть его русским неоимпериалистом, обрядившимся в одежды религиозного благочестия. Как и его предшественник патриарх Алексий II, при котором он служил митрополитом и отвечал за внешние отношения церкви, Кирилл уже улучшает связи с другими православными церквями. Прошлым летом он выступил против создания нового патриархата в самопровозглашенном регионе Грузии Южной Осетии, заявив, что политическая независимость не может быть основанием для разрыва связей югоосетинской православной церкви с Грузинским Патриархатом. (И Московский, и Грузинский Патриархат открыто выступили против военного конфликта.) Визит Кирилла на Украину продолжает логику православного единения и не является непродуманным упражнением в пророссийском пиаре.

Ключом к укреплению общей православной идентичности является усиление церковной независимости от государства. И это еще одна из главных задач Кирилла. В проповеди во время церемонии своей интронизации, на которой присутствовали президент Медведев и премьер-министр Путин, он подверг критике действия российского правительства по борьбе с нынешним экономическим кризисом, а также потребовал от президента идти на более смелые шаги и отругал власти за нарушение норм справедливости и добродетельности.

Более того, всего две недели назад Кирилл добился от российских политиков гарантий того, что Московский Патриархат получит возможность предварительно просматривать все законопроекты, вносимые на утверждение в Государственную Думу (нижняя палата парламента). Такое из ряда вон выходящее соглашение позволит церкви анализировать предлагаемые законопроекты и оказывать влияние на их дальнейшую судьбу. Стойкие сторонники отделения церкви от государства и атеисты, конечно же, будут этому яростно сопротивляться, но такое решение является поразительным изменением, ликвидирующим ощутимое подчиненное положение православной церкви по отношению к государству.

Ни одна из инициатив патриарха не является бесспорной, но обвинения в том, что он духовное лицо Кремля, просто не выдерживают никакой критики. В свои 62 года Кирилл относительно молодой патриарх, и его правление может продлиться целое поколение. Вместе со Вселенским патриархом Константинополя и остальными он будет добиваться укрепления православной церкви, защищая ее от сил агрессивного секуляризма и атеизма, а также утверждая независимость церкви от государства, но не отделяя при этом религию от политики.

Адриан Пабст, "The Guardian", Великобритания