Что скрывается за дымовой завесой мифов о войне? Часть 1

Обозреватель

Прошел почти год как оборвался земной путь известного украинца Федора Трофимовича Моргуна, погибшего в результате тяжелых травм, полученных 2 июля 2008 года в автокатастрофе под Ахтыркой на Сумщине. 9 мая 2009-го ему бы исполнилось 85 лет.

Ф.Моргун родился 9 мая 1924 года на хуторе Александровка Красноармейского района Донецкой области. Ребенком пережил ужас Голодомора 1932—1933 гг. Участник Второй мировой — Великой Отечественной войны, трижды раненый фронтовик, освобождавший Украину от Донбасса до Карпат в 1943—1945 гг.

В 1978 году Моргун отказался от предложения Леонида Брежнева занять вакансию секретаря ЦК КПСС по вопросам сельского хозяйства. Он надеялся, что на эту должность назначат кого-то из известных аграриев — В.Месяца (министр сельского хозяйства СССР), В.Карлова (зав. отделом ЦК КПСС) или С.Манякина (первый секретарь Омского обкома партии), которые также были в кадровом резерве. Но пленум избрал Михаила Горбачева, выдвиженца Юрия Андропова.

Член Союза писателей с 1974 года. Автор около 80 научных и публицистических работ.

Имел награды: четыре ордена Ленина, два — Отечественной войны I степени, четыре — Трудового Красного Знамени, кавалер орденов Ярослава Мудрого V степени и Николая Чудотворца.

Федор Моргун совсем чуть-чуть не дожил до триумфа своего главного дела на земле — внедрения экологической почвозащитной системы земледелия, господствовавшей в прошлом году на 90% сельскохозяйственных площадей пашни Полтавщины, благодаря чему селяне региона собрали крупнейший урожай зерновых за всю историю.

В последние годы из-под пера ветерана появляется серия военно-исторических книг о Второй мировой — Великой Отечественной войне: «Задовго до салютів. Правда про генерала Кирпоноса» (1994), «Прокляття війні. Слідами сфальсифікованої історії» (2001, 2004, 2005), «Хто і де зірвав бліцкриг?» (2006), «Сталінсько-гітлерівський геноцид українського народу: факти і наслідки» (2007, 2008).

Его глубокий анализ подготовки, начала и хода Второй мировой — Великой Отечественной войны, на фронтах которой был трижды ранен и чудом выжил, дает возможность лучше понять зловещую роль Сталина как соратника Гитлера. Он убедительно развеивает мифы о преимуществе немцев накануне войны в живой силе и вооружениях и о «внезапном нападении». Абсолютно новую оценку получает замалчиваемая и принижаемая грандиознейшая по масштабам и последствиям битва этой войны, которую Моргун назвал Киевско-Полтавской (лето-осень в 1941 г.).

Он выступает не столько как участник и очевидец Второй мировой, сколько в качестве объективного исследователя-историка и даже юриста, осуществляющего обстоятельный научный анализ этих событий на основании фактов, документов, работ отечественных и зарубежных историков, политиков и полководцев. Придирчиво расследует трагический период нашей истории, проводит собственный Нюрнбергский процесс и выносит преступникам свой приговор.

Предлагаем вниманию читателей размышления Федора Моргуна над статьей российского философа Игоря Чубайса «Великая Отечественная: когда мы избавимся от ложных мифов?». Рукопись, которую Ф.Моргун успел подготовить до своей гибели, только сейчас прислал в редакцию его сын — профессор психологии В.Моргун.

Вторая мировая — Великая Отечественная война по-прежнему остается самой трагичной и самой кровавой страницей новейшей истории мира, Украины и по крайней мере тех народов Советского Союза, которые пережили оккупацию. Несмотря на колоссальный объем литературы о ней: участников (до генералов и маршалов), журналистов, писателей, профессиональных историков (до профессоров и академиков), она по-прежнему остается самым таинственным событием ХХ века. Ее тайны до сих пор тщательно скрываются мифами и табу, не подлежащими обсуждению. Они создавались мастерами сталинской пропаганды, вбивались в общественное сознание десятилетиями и являются настолько живучими, что в их плену пребывают миллионы людей. И вот едва ли не впервые появляется объективная публикация Игоря Чубайса, доктора философских наук, директора Центра изучения России Российского университета дружбы народов, задающего семь вопросов. Три из них касаются мифов, которые он опровергает, и четыре — табу, которых он лишает грифа «совершенно секретно» и выставляет на свет Божий для осмысления в будущем.

Первый: «Почему у нас нет науки об обществе?», или Историческая утопия или наука? Он касается именно господства в обществе этих мифов и табу вместо правды об истории. И.Чубайс пишет: «В Советском Союзе независимая социальная теория существовать не могла, картину реальности формировала не наука, а комидеология. Каждый ученый должен был вписывать полученные результаты в железобетонные тиски ленинизма, тем самым обессмысливая и обесценивая все свои исследования.

Почти два десятилетия, прошедшие после падения СССР, также не привели к распространению новых теорий: социально-гуманитарные факультеты отечественных вузов, гуманитарные институты РАН работают в основном впустую. ныне вряд ли кто тоскует по утрате «единственно верного, вечно живого, революционного учения». Но обходиться без всякого объяснения того, что же с нами случилось в ХХ веке, без понимания, когда произошла катастрофа — при распаде СССР или при его образовании, — значит идти по пути нового издания прежних ошибок. Между тем настоящая социальная наука нынешним властям совершенно не нужна — объективные научные исследования обнаружат сомнительность реализуемых политических проектов и неизбежно поставят вопрос об ответственности за прошлое и настоящее...

Подчеркну: застарелые мифы о войне являются едва ли не последней теоретической опорой нынешних сталинистов. Но исследования и публикации таких авторов, как Б.Соколов, Г.Попов, Л.Радченко и В.Семененко, Б.Пушкарев, Ю.Цурганов, А.Блюм, Ю.Фельштинский и др., позволяют сказать: дольше полувека длившаяся ночь заканчивается».

Позволил себе столь длинную цитату потому, что Украину, к сожалению, постигли общие с Россией идеологические и историографические проблемы. Сегодня самое печальное заключается в явлении «сталинизма наоборот». Во-первых, если у «отца всех народов» история страны была сведена к истории ВКП(б) и ее руководящей роли, то у некоторых современных украинских ученых история Украины советского периода сводится к борьбе лучших ее сыновей за независимость. При всем благородстве намерений, в обоих случаях народ остается за бортом истории, и в который раз историческая утопия пытается взять верх над исторической наукой. Во-вторых, Сталин систематически уничтожал неугодных исторических деятелей и свидетелей истории. Мы, слава богу, не прибегаем к массовому террору, а часто игнорируем или замалчиваем опыт живых участников исторических событий современности и остаемся страной с «непредсказуемой историей».

Что касается перечня объективных историков, которым удалось преодолеть идеологические шоры или заказы власть имущих, следует назвать украинского исследователя И.Дзюбу («Пастка. Тридцять років зі Сталіним. П’ятдесят років без Сталіна». — К., 2003) и белорусского — И.Кузнецова («Засекреченные трагедии советской истории». — Ростов-на-Дону, 2007).

Второй: «Каким полководцем был Иосиф Сталин, или Миф о величии отца Победы». Игорь Чубайс берет за основу анализа не многочисленные дифирамбы Сталину по принципу «победа все спишет», а два объективных показателя: соотношение сил двух воюющих сторон до сражения (войны) и соотношение потерь после сражения (войны). И в обоих случаях эти соотношения оказываются ужасными — к сожалению, не для генералиссимуса (потому что холуи ему списали все, давно и навсегда), а для людей Советского Союза — и мертвых, и живых.

«Во время нападения гитлеровцев советские ВВС имели в распоряжении 23000 самолетов, на вооружении вермахта было 10,5 тыс. машин, причем против СССР было брошено около 2000 единиц боевой техники. Красная армия сохраняла преимущество в личном составе и в 41-м, и 42-м, и 43-м, и 44-м, и победном 45-м году. Сталинградская битва — это борьба трех наших фронтов (шесть армий) против двух армий (6-й полевой и 4-й танковой) противника. 20 января 1943 года генерал А.Еременко, воевавший на берегу Волги, заявил: «Жуковское (читай — сталинское. — Ф.М.) оперативное искусство — это преимущество в силах в пять-шесть раз» (Л.Радченко, В.Семененко. «Войны забытое похмелье». — Харьков, 2002, с. 379).

…Цена победы по Б.Соколову: «...Безвозвратные потери Красной армии превышают безвозвратные потери немецких вооруженных сил приблизительно в 10,3 раза» («Крас­ный колосс». — М., 2007, с. 256). И еще: «Общие же потери — и военного, и гражданского населения СССР — я оцениваю в 43,3 млн. человек» (там же, с. 263). Эти потери, добавляет Чубайс, превышают потери всех государств (без Китая, из-за отсутствия данных. — Ф.М.), воевавших как против СССР, так и в союзе с ним плюс все потери России в войнах за всю ее историю, вместе взятые!!». Добавлю, что белорусский историк И.Кузнецов дает еще более жесткую оценку нашим потерям: «Прямые и косвенные потери населения СССР в годы Великой Отечественной войны, исходя из имеющихся данных, можно оценить в 48—50 миллионов человек — вот истинная цена Великой Победы» (с. 167).

Что касается некомпетентного «оперативного искусства» Сталина, то дополню двумя примерами сорванных им побед в войне летом-осенью 1941-го и зимой 1943 года. Во-первых, в названных выше работах новую оценку получает умалчиваемая и принижаемая грандиознейшая по масштабам и последствиям Киевско-Полтавская битва Второй мировой войны, которую вели бойцы, сыновья всех народов СССР, на Юго-Западном фронте. Для продвижения под Киевом летом-осенью 1941 году Гитлер был вынужден еще в начале августа остановить наступление на Москву, снять с этого направления танковую армию Гудериана, которой до столицы СССР оставалось 340 километров, и стянуть основные силы фашистов в Украину, благодаря чему была спасена Москва и сорван блицкриг.

Если бы не бездарно-предательское руководство Сталина, запретившего (трижды!) Кирпоносу отступить в сентябре из Киева и занять оборону по реке Псел на Полтавщине, то в таком случае Гитлеру силами Клейста и Гудериана не удалось бы окружить войска Юго-Западного фронта. Воины Кирпоноса могли бы не только спастись от гибели или плена, не только сорвать блицкриг, но уже в 1941 году вместе с Красной армией на всех фронтах — если не выиграть войну, то остановить продвижение врага на Восток.

Во-вторых, напомню обзор, анализ и оценку стратегической и оперативной обстановки и хода боев зимой в 1943 году, выполненные нашими и немецкими военачальниками. В ноябре и декабре 1942 года Красная армия, разгромив много венгерских, румынских и гитлеровских войск под Сталинградом и на Дону, окружила 6-ю армию Паулюса, вырвала инициативу у немцев, и не только создала реальные предпосылки для разгрома всех немецких войск под Сталинградом, на Дону, Северном Кавказе и в Юго-Восточной Украине, но и открывала путь к быстрой победе над Германией. Гитлера можно было разгромить в феврале-марте 1943 года. И было для этого несколько оснований, но особенно подчеркну три причины. Первая — значительное численное преимущество Красной армии в живой силе и технике, вторая — преимущества оперативной обстановки, которые советское командование получило благодаря ошибкам немецкого командования, и третья — высокий морально боевой дух наших командиров и бойцов, укрепившийся еще больше после Сталинградской победы. «В конце января 1943 года на всем Восточном фронте у немцев оставалось только 495 боеспособных танков. Сотни машин находились в ремонтных мастерских. Нужны были срочные пополнения, чувствовалась нехватка самолетов, грузовиков и даже лошадей», — пишет Мартин Кейден в своей книге о Курской битве.

Попав, по сути, в безнадежное положение, Манштейн оперативно собирает остатки своих потрепанных танковых дивизий в кулак, самолеты со всех фронтов стягивает на аэродромы Донецка, Запорожья и Днепропетровска. Хорошо известные нашим фронтовикам немецкие самолеты-разведчики — «рамы» — буквально висели над нашими танками и доставлявшими горючее машинами, и корректировали налеты немецких бомбардировщиков и артиллерии. Сначала пикировщики бомбят наши танки, оказавшиеся без горючего в положении сидячих уток, а затем разгром продолжают и завершают немецкие танки. Находясь практически на краю гибели, Манштейн перехватывает инициативу и добывает победу над нашими танкистами и пехотинцами.

И в этом ему оказали огромную помощь наша Ставка и Верховный Главнокомандующий Сталин тем, что:

1) подогревали желание командующих фронтами на многих направлениях безоглядно рваться к Днепру;

2) не требовали и не обеспечили гарантированной доставки горючего и снарядов танковым корпусам в Красноармейске, Павлограде, Краснограде, под Запорожьем;

3) не позаботились прикрыть с воздуха наши войска в Красноармейске, Павлограде, под Запорожьем и в Краснограде, которые беспрепятственно бомбили немецкие самолеты;

4) вместо наращивания сил под Ростовом и переброски значительного количества танков и артиллерии, а особенно зенитной, на Днепропетровское направление, по сути, до конца февраля продержали семь первоклассных, закаленных в боях армий под Сталинградом (они с начала января фактически без толку топтались вокруг абсолютно обреченной армии Паулюса).

Сталину и Ставке следовало не только не требовать от наших войск любой ценой не позволить танковой армии Готта прорвать кольцо и пробиться к Паулюсу, а, наоборот, нужно было отступать под ее натиском, разыгрывать свою «слабость» и «страх» перед Готтом, делать более широкую «дорогу», «помочь» как можно большему количеству техники и пехоты Готта «прорваться» в город — потому что в ситуации, сложившейся после окружения 6-й армии, Сталинград был бы и для танкистов Готта мышеловкой.

Итак, Сталин имел возможность разгромить Гитлера и добиться полной победы над фашизмом в январе-феврале 1943 года. В сложившемся тогда положении советский народ и Красная армия были бы спасены от той страшной участи, которая выпала им в столь кровавых сражениях, как, например, Орловско-Курско-Белгородское побоище, да и повсюду на Левобережной Украине, в России, где рекой лилась кровь зимой 1943 года — во время отступления наших войск от Запорожья к Белгороду, после сдачи Харькова и позже — в наступлении летом и осенью того же года.

Третий вопрос, по Чубайсу, на который обществу до сих пор не дан ответ: «Почему Красная Армия отступала до Москвы?». Тут мифологического тумана напущено больше всего: а) неожиданность нападения; б) не успели перевооружиться, потому Гитлер обладал численным преимуществом в силе и технике; в) мало помогали союзники; г) предательство (командного состава армии, военнопленных, некоторых народов СССР, националистов).

Миф «внезапного нападения» Чубайс только помечает, поэтому добавлю несколько аргументов к вероятной версии «запланированных поддавков» Сталина перед нападением Гитлера. Спустя 20 дней после подписания Гитлером в 1940 году зловещего плана «Барбаросса» его копия была переправлена в Москву. Всего лишь через 20 дней! Это удалось сделать Рудольфу Ресслеру с помощью советского разведчика Шандора Радо. План Ресслер получил от группы офицеров и генералов Генерального штаба. Эта группа именовала себя «Викинг». Многие ее члены стали потом, в 1944 году, участниками заговора против Гитлера.

Не нужно быть военным стратегом, чтобы убедиться, что у Гитлера не было ни малейших оснований для успеха. Благодаря мощной разведке и зарубежным друзьям нашей страны (сотням штирлицов, зорге, ресслеров, радо, немецких перебежчиков-антифашистов!) не существовало и последнего шанса — возможности внезапного нападения на вооруженного до зубов советского гулливера-великана. И только имея уверенность в том, что Сталин, усыпив свою армию и народ, обеспечит этот шанс внезапности, фюрер прибег к авантюре под шифром «Барбаросса».

Если бы Сталин был тем, за кого выдавала его пропаганда, то уже 14 июня 1941 года от имени правительства и советского народа, в соответствии с международной обстановкой, вместо угодливого «Сообщения», обелявшего Гитлера и усыплявшего наши армию и народ, обязан был открыто на весь мир заявить: «Советское государство — мирная страна, наша цель — благополучие для своего и всех народов мира, мы категорически не желаем войны. Но наблюдая, как к нашим границам надвигается огромная армия (до 200 дивизий), строятся аэродромы и базы обеспечения войск боеприпасами, понимаем, что на нас намереваются напасть. Поэтому открыто заявляем, что Красная армия получила приказ быть готовой к решительному отпору». Гитлер не хуже Сталина знал силу и мощь нашей армии. Однако у Сталина, как и у Гитлера, была другая цель: развязать затяжную, кровопролитную Вторую мировую войну, и они ее успешно развязали.

 

 

 

Часть 2