Украинские трубопроводы: бизнес или политика?

ИноСМИ

Только улегся шум вокруг подписания так называемого соглашения о «газе в обмен на флот», как российско-украинские отношения приняли новый оборот. Россия предложила сразу же ставший сенсацией проект слияния «Гапрома» и «Нафтогаза», однако в ходе визита российского президента Дмитрия Медведева в Киев, состоявшегося в начале мая, переговоры по этой теме так и не продвинулись.

После того, как было подписано новое газовое соглашение, ряд экспертов обвинил Россию в отходе от принципов перевода отношений с бывшими советскими республиками в сугубо экономическую плоскость. Теперь мы видим, что это не так. Россия сделала Украине экономически выгодное для всех заинтересованных сторон коммерческое предложение. Однако, как сразу же стало понятно, для Украины ее газопроводная система относится скорее к сфере политики, чем к сфере бизнеса.

Итак, что получит Украина в результате слияния газовых компаний? Во-первых, она сохранит за собой статус транзитной страны и место в бизнесе по продаже российского газа в Европу. У нее также появится шанс найти деньги на ремонт трубопроводов, замену газокомпрессорных станций и выплату иностранных долгов. Для этого «Нафтогазу» нужно от 7 до 9 миллиардов долларов, которых у него нет. Никто, кроме России, заинтересованной в украинских трубопроводах, Украине этих денег не даст.

Одновременно эта идея выгодна для России и для Европы. Европейский Союз сможет, наконец, ясно понять, кто отвечает за транзит – эту роль будет играть «Газпром», которому будет принадлежать трубопровод. А российский газовый гигант получит канал для экспорта с пропускной способностью в 141 миллиард кубометров, которую можно будет относительно быстро и дешево увеличить еще на 30 миллиардов кубометров. В этом случае мы сможем не строить дорогостоящий трубопровод «Южный поток».

Так почему же Украина тянет время и не подписывает соглашение? Причина проста. Украина до сих пор не научилась относиться к своей газотранспортной системе как к бизнесу. Для нее это по-прежнему инструмент геополитического влияния на Россию, который нельзя выпускать из рук.

Разумеется, предложение России выглядит крайне жестким. Мы больше не готовы идти на компромиссы. Чтобы не ранить чувства украинцев мы можем назвать процесс слиянием, но в реальности речь идет о поглощении. Россия не удовлетворится вариантом с консорциумом или совместным предприятием. Последние заявления министра иностранных дел Константина Грищенко о том, что сделка будет возможна только в том случае, если Украина сохранит контроль над ГТС, фактически означают отказ от предложений России. Заявления Виктора Януковича о том, что слияние возможно только на паритетных началах, означают то же самое.

Однако Россию такой подход по очевидным причинам не удовлетворяет. Мы уже наигрались в партнерство. Только передача ГТС «Газпрому» обеспечит России гарантии беспроблемного транзита через территорию Украины в случае, если в стране изменится политическая конъюнктура, так как оспорить признанную Евросоюзом сделку будет трудно. Европа ясно дала понять свою позицию – ей все равно, как газ будет доходить до ее территории, и ее мало волнует то, что происходит на Украине.

У России есть причины требовать от Украины дополнительных гарантий. Идея газотранспортного консорциума не оправдала наших ожиданий, поэтому возвращаться к ней мы не можем. Имеет смысл вспомнить, как разворачивались события:

В октябре 2002 года руководство «Нафтогаза Украины» и «Газпрома» подписали учредительные документы о создании международного консорциума на паритетных началах для управления украинской ГТС и ее развития. В январе 2003 года консорциум на паритетных началах был зарегистрирован в Киеве как общество с ограниченной ответственностью с уставным капиталом в 1 миллион долларов.

Однако переговоры об основных условиях сотрудничества в рамках консорциума очень быстро сорвались. Проблема была в том, что украинская сторона хотела в обмен на передачу консорциума контроля над ГТС (или на передачу ГТС в концессию) оставить за собой право перепродавать весь объем экспортного газа. Однако это было нонсенсом. Россия не собиралась предоставлять Украине право реэкспорта. Более того, в настоящий момент, это противоречит европейским нормам, регулирующим транзит газа, согласно которым владелец трубопровода только обеспечивает транзит, но не торгует газом.

В 2002 году мы уговаривали Украину передать ГТС в совместное управление на выгодных для нее условиях. Однако с тех пор ситуация изменилась. Семь лет назад идея провести трубопроводы в обход Украины выглядела фантастической, сегодня она воплощается в реальность. Строительство морского отрезка «Северного потока» уже началось. Проект «Южный поток» развивается стремительными темпами. Со всеми странами, участвующими в строительстве сухопутного отрезка трубопровода, уже достигнуты договоренности. Хотя Турция требует определенных преференций, к осени она также даст свое согласие на прокладку морского отрезка. Это означает, что через пять-семь лет, необходимость в Украине как в транзитном государстве исчезнет. Украина внезапно начинает понимать, что такая угроза вполне реальна. Свидетельством тому соглашение о «газе в обмен на флот», которое, в сущности, предусматривает выплаты Украине за хорошее поведение (то есть за то, что она не будет воровать газ). Мы платим огромную сумму, но и риски очень высоки. Если по украинской вине поставки газа опять прервутся, это сильно ударит по нашему имиджу. Мы понесли серьезный ущерб из-за кризиса 2009 года. Украина, в свою очередь, полностью себя дискредитировала, но нам от этого не легче. Мы не можем допустить новых перебоев в транзите.

Вот при таких обстоятельствах мы и сделали Украине наше предложение. Разумеется, речь идет о договоре на наших условиях, потому что украинские власти уже не раз нас обманывали. Мы предлагаем Украине шанс остаться в деле. С экономической точки зрения это предложение для нее крайне выгодно, потому что в противном случае она в ближайшие несколько лет может потерять доходы от транзита.

Однако Украина совершенно не собирается рассматривать свою ГТС с экономической точки зрения и продолжает считать ее инструментом для влияния на Россию. Поэтому наши переговоры по слиянию «Газпрома» и «Нафтогаза» развиваются так медленно.

Кроме этого, новые украинские власти бояться открыто признаться своему народу, что они несколько ошибались: то, что они последние двадцать лет называли национальной гордостью, без российского газа окажется просто ржавым металлом, и ничем больше. Европе же украинская ГТС абсолютно не нужна, что Янукович быстро обнаружил во время своего первого президентского визита в Брюссель.

Украинские элиты, разумеется, понимают, что отказ от слияния стратегически невыгоден. Однако они не могут планировать на пять-семь лет вперед. Да, в будущем они могут потерять бизнес, который приносит в бюджет несколько миллиардов долларов в год. Однако это произойдет еще не скоро, и никто не знает, что может случиться за это время. Между тем, скоро им предстоит привлекать на свою сторону избирателей, особенно на западе Украины, притом, что оппозиция и так обвиняет власть в предательства национальных интересов, и при таком раскладе метанием яиц в Верховной раде дело может не ограничиться. Последствия могут оказаться пугающими.

Эти страхи и неспособность планировать на будущее вызывают сожаление. Поэтому мы и продолжаем развивать проект «Южный поток». Было время, когда мы были готовы отказаться от идеи «Северного потока» в обмен на создание консорциума, однако Украина не согласилась. Сегодня мы строим этот трубопровод и вновь призываем украинские элиты принимать во внимание не только сиюминутные чувства электората, но и долговременные задачи развития страны.

Константин Симонов, "New Europe", Бельгия