В России начинают сажать историков

inosmi.ru

Сотрудники ФСБ России обвинили архангельского ученого, занимающегося составлением 'Книги памяти' репрессированных в сталинский период российских немцев и изучением судеб германских военнопленных, находившихся в советских лагерях, 'во вторжении в частную жизнь'.

Обвинения по статье УК Российской Федерации 'за сбор и распространение персональной информации' предъявлено заведующему кафедрой отечественной истории Государственного Поморского университета (ГПУ) в Архангельске Михаилу Супруну и полковнику УВД Архангельской области Александру Дудареву, предоставившему исследователю доступ к архивным материалам.

Кроме того, допрошена аспирантка кафедры отечественной истории Надежда Щалыгина, которой скорее всего также будет предъявлено аналогичное обвинение. 'Компетентными органами' проведены соответствующие 'беседы' с преподавателями и студентами университета и активистами архангельского Музея российских немцев.

ФСБ по Архангельской области провела дома и на работе у профессора Супруна обыск, который, по его словам, носил 'беззастенчивый характер'.

Был изъят архив ученого, все компьютеры и личные документы членов его семьи. При этом, как заявил г-н Супрун журналистам, постановление суда о проведении обыска ему не предъявили.

Примечательно, что составление 'Книги памяти' является частью международного проекта 'Российские немцы, репрессированные в 30-е и 40-е годы, и немецкие военнопленные на русском Севере', подписанного двумя представителями Германского Красного Креста, начальником УВД Архангельской области и ректором Поморского университета.

В качестве исполнителей от каждой из сторон выступают соответственно вице-председатель научно-исследовательского исторического общества немцев из России д-р Антон Бош (Dr. Anton Bosch) и заведующий кафедрой отечественной истории ГПУ д-р Михаил Супрун.

Формально, по словам Михаила Супруна, возбуждение этого уголовного дела было вызвано неким заявлением в 'компетентные органы', автор которого не хотел, чтобы сведения о его родственниках попали в открытую печать либо вообще стали доступны. Но, во-первых, в соответствии с договором по осуществлению международного проекта, любую конфиденциальную информацию запрещено передавать третьим лицам. Кроме того, работа над составлением 'Книг памяти' в России осуществляется уже давно, так что ничего необычного историки не делали. В то же время российское законодательство составлено таким образом, что достаточно одного заявления гражданина, который возмутится или обеспокоится возможностью раскрытия его личной тайны, и к судебной ответственности могут привлечь и ученых, и журналистов, и даже правоохранителей.

Следователь прокуратуры Владимир Шевченко, который ведет это дело, пояснил прессе, что оперативную разработку 'дела историков' начало ФСБ, а когда его сотрудники заметили состав преступления, то передали его в прокуратуру. Он также заявил, что анкетные данные, которые скопировал профессор Супрун и которые скорее всего будут включены в 'Книгу памяти', содержат сведения, разглашать которые родственники этих людей категорически не желают. 'Ведь некоторые скрывали национальность, фамилию: из немецких или еврейских делали русские или украинские', - сказал Шевченко.

По его мнению, еще не прошло 75 лет, по истечении которых эту информацию можно разглашать. Сейчас ее можно использовать для исследовательских работ, но передавать куда-то личные данные без согласия родственников нельзя.

Сам же профессор Супрун полагает, что 'заявление родственников' - подлог. 'В соответствии с условиями договора сведения, которые мы собираем, строго конфиденциальны, никто о них не знал, а 'Книга памяти' должна быть подготовлена только через два-три года. Как узнал этот человек, обратившийся с заявлением, что мы ее составляем, непонятно, но легко можно предположить'.

Вообще возбуждение этого дела выглядит странным прежде всего потому, что в 2007 году был подписан российско-германский договор, после которого руководство МВД РФ санкционировало создание базы данных репрессированных.

Кроме того, всю исследовательскую работу финансирует немецкая сторона, и в соответствии с договором между Германским Красным Крестом, УВД Архангельской области и Поморским университетом российская сторона обязана была передать собранные данные партнерам.

В-третьих, если профессор Супрун, при содействии полковника Дударева, совершил, как полагает следствие, уголовное преступление, собрав, цитирую: 'сведения о частной жизни пяти тысяч спецпереселенцев', то Всероссийское правозащитное общество 'Мемориал', которое уже в течение двадцати лет собирает и публикует библиографические справки и списки жертв политического террора в СССР (2,6 млн. репрессированных), совершает это 'преступление' систематически. Логичен вопрос: почему в таком случае не привлекают к уголовной ответственности его руководителей?

И, наконец, хочу напомнить, что и профессор Супрун, и полковник Дударев, и другие исследователи занимались всем этим, не нарушая, а напротив, следуя российскому законодательству, а именно ст. 18 Закона 'О реабилитации жертв политических репрессий', принятого 1 июля 1994 г., которая гласит: 'Списки лиц, реабилитированных на основании настоящего Закона, с указанием основных биографических данных, обвинений, по которым они признаны реабилитированными, периодически публикуются органами печати'.

По мнению профессора Супруна, подобные действия прокуратуры и ФСБ могут создать неприятности в отношениях с другими государствами. И это, по его словам, коснется не только Германии, но и Польши (недавно Александр Дударев совместно с 'Мемориалом' составил шеститомный индекс репрессированных поляков), Греции (идет работа по созданию индекса репрессированных греков) и других стран.

Естественно, меня заинтересовала реакция немецких историков на происходящее в России. Большинство из них считает это 'следствие продолжающейся в России кампании по героизации недавнего прошлого и фактической реабилитации сталинского режима'. По их мнению, 'подобное отбеливание преступлений наиболее тяжело сказывается на народах, которые в недавнем прошлом подверглись наиболее изощренным и всеохватывающим репрессиям'.

И в этой связи не удивляет молчание Министерства регионального развития РФ, Межправительственной российско-германской комиссии по проблемам российских немцев и полное отсутствие какой-либо официальной реакции со стороны дислоцированного в Москве Международного союза немецкой культуры, возглавляемого Генрихом Мартенсом (Heinrich Martens), которые официально представляют в РФ интересы российских немцев. Хотя, может быть, они и прореагируют на происходящее, но в том ракурсе, что в РФ российским немцам и ученым, занимающимся их историей, стало жить еще лучше и радостнее.