Кто на самом деле приказал убить Распутина

ИноСМИ

"Роллс-ройс" ехал по дороге через лес близ города Мо, что на севере Франции. Был октябрь 1914 года, и за два месяца до этого началась Первая мировая война.

За рулем был 24-летний офицер-разведчик Алистер Камминг.

Рядом с ним сидел его отец Мэнсфилд Камминг, руководитель Секретной разведывательной службы Британии, который приехал во Францию, чтобы увидеться с сыном. У них было две общих страсти: разведка и быстрые автомобили.

Вдруг у "роллс-ройса" пробило колесо. Машина слетела с дороги, врезалась в дерево и перевернулась, зажав Мэнсфилду ногу. Его сына выбросило наружу и он упал на голову.

Услышав стоны сына, Мэнсфилд попытался выбраться из-под машины и подползти к нему. Но он никак не мог высвободить ногу.

Тогда Камминг вытащил перочинный нож и начал кромсать свои сухожилия и кости, пока ему не удалось отрезать голень и освободиться. Он подполз туда, где лежал Алистер, и накрыл умирающего сына своим пальто. Через какое-то время его нашли лежащим без сознания рядом с телом сына.

Этому поступку чрезвычайной смелости, готовности к самопожертвованию и к использованию любых средств, пусть даже самых неприятных, ради достижения цели, суждено было стать легендой секретной службы.

На самом деле, чтобы проверить возможных новобранцев на храбрость, Камминг, ведя с ними ознакомительную беседу, вонзал в свою деревянную ногу нож или компас. Если они морщились или моргали, он выпроваживал их, произнеся простую фразу: "Вы нам не подходите".

В то время, когда капитана третьего ранга Мэнсфилда Смита-Камминга вызвали в 1909 году в Военно-морское министерство и предложили сформировать новое "бюро секретной службы", он занимался тем, что проверял боновые заграждения в Саутгемптоне, уволившись с действительной военной службы из-за острых приступов морской болезни.

Ему было пятьдесят. Это был невысокий, коренастый человек с тонкими, плотно сжатыми губами, массивным подбородком и острыми орлиными глазами, пронзавшими собеседника насквозь через монокль в золотой оправе. Вначале казалось, что он совсем не подходит для такой работы. Он не владел иностранными языками и последние десять лет пребывал в безвестности.

Однако, как повествуется в чрезвычайно интересной новой книге о британской разведке, за несколько лет Камминг твердой рукой создал Секретную разведывательную службу Британии и сформировал целую сеть из своих сотрудников и агентов по всему миру.

Эти люди собирали разведывательные сведения и отстаивали британские интересы любыми средствами – даже убийством.

Мэнсфилд Камминг, или "С", как его называли (этот инициал он своими любимыми зелеными чернилами ставил на всех прочитанных документах), вначале получил очень скромный бюджет и крошечное помещение для работы.

Тем не менее, он активно занялся вербовкой сотрудников, взяв к себе, среди прочих, писателей Сомерсета Моэма и Комптона Макензи.

Его агенты отправлялись на задание, полностью изменив свою внешность, и всегда были вооружены тростью-ножнами, внутри которой прятался острый клинок.

Камминг и его сотрудники вскоре выяснили, что деньги и секс – это как правило самая эффективная приманка для получения информации.

Накануне войны с Германией агент, работавший под псевдонимом Уолтер Кристмас, вел наблюдение за немецкими военно-морскими судоверфями и докладывал об испытаниях новых боевых кораблей дредноутов, об "удивительной скорости", которую развивал новый торпедный катер, а также о продолжавшемся строительстве подводных лодок.

Кристмас всегда настаивал на том, чтобы за его сообщениями приходили симпатичные молодые женщины, возможно, проститутки, которым платила секретная служба. Он встречался с ними в гостиничных номерах, где и происходил обмен информацией.

Союз двух древнейших профессий – шпионажа и проституции – сохранялся на всем протяжении существования службы.

Когда в августе 1914 года началась война, служба Камминга быстро расширила свою агентурную сеть в Европе и России.

Было крайне важно знать, куда направляются германские войска, и какое вооружение они разрабатывают.

Многие мирные жители в Бельгии и на севере Франции рисковали жизнью, собирая информацию о передвижениях войск и наблюдая за воинскими эшелонами, идущими на фронт.

Одним из самых результативных агентов Камминга был французско-ирландский священник-иезуит по имени О'Кэффри.

В июне 1915 года он обнаружил в ангарах под Брюсселем два дирижабля, которые незадолго до этого сбрасывали бомбы на Лондон, в результате чего семь человек погибли и 35 получили ранения.

Британцы отомстили немцам, разбомбив и уничтожив эти дирижабли.

Война затянулась, и британцы начали беспокоиться о том, что Россия выйдет из войны, в результате чего высвободятся 70 немецких дивизий, которые могут быть переброшены на западный фронт.

Царь был на фронте, и Россией правила царица, которая попала в рабскую зависимость от "святого старца" Григория Распутина – вечно пьяного и неразборчивого в связях властолюбца.

Многие боялись, что он уговорит царицу заключить мир с Германией, откуда та была родом.

Поэтому в декабре 1916 года три агента Камминга, работавшие в России, решили уничтожить Распутина. Это была одна из самых жестоких акций секретной службы за всю ее историю.

Один из британских агентов по имени Освальд Рейнер вместе с ненавидевшими Распутина членами русского двора заманил его во дворец в Петрограде, пообещав любовные утехи.

Хорошо напоив Распутина, эти люди стали пытать его, чтобы выяснить правду о его связях с Германией.

Что он рассказал им – неизвестно. Но этого было недостаточно для его спасения. Тело Распутина вскоре вытащили из реки.

В ходе вскрытия выяснилось, что Распутин был жестоко избит тяжелой резиновой дубинкой, и что его мошонка была раздавлена. В него несколько раз стреляли, и, видимо, последний смертельный выстрел сделал Рейнер.

Прошло менее года, и к власти пришли большевики. Когда Россия начала размышлять о том, стоит или нет продолжать войну, Камминг послал в Россию в качестве руководителя миссии одного из самых опытных своих сотрудников, писателя Сомерсета Моэма, который до этого вел разведку в Женеве.

"Короче говоря, - вспоминал позже писатель, - я должен был отправиться в Россию и заставить русских продолжать войну. Я с неуверенностью согласился на эту работу, которая, как мне казалось, требовала таких качеств, которыми я не обладал".

"Нет нужды информировать читателя о том, что я самым жалким образом провалил это задание. Новое большевистское правительство в середине декабря 1917 года заключило перемирие с Германией, а неделю спустя начались переговоры о мире".

Но Камминг сдаваться не собирался. Пока большевики спорили по поводу продолжения войны, он якобы приказал одному из своих агентов убрать Сталина, который выступал за мир. Агент отказался и был уволен. В конце декабря Россия вышла из войны.

Одним из самых ярких агентов Камминга был Пол Дюкс, которого его коллега по цеху называл "откликом на мольбу автора шпионских романов … умным, смелым и обладающим приятной внешностью".

Дюкс стал любовником женщины, пользовавшейся большим доверием Ленина. Она стала бесценным источником информации о правительстве большевиков. Дюкс также изобрел то, что позднее стало стандартной уловкой разведчиков: он прятал обличительные улики в водонепроницаемом пакете, который клал в бачок унитаза.

Он объяснял это так: "Я видел, как агенты большевиков, обыскивая дома шпионов, снимали картины, книжные полки, убирали ковры. Но никому из них и в голову не приходило сунуть руку в бачок унитаза".

Многие сотрудники Камминга с удовольствием занимались своим делом.

Норман Дьюхерст, который во время войны руководил агентурой в греческих Салониках, вспоминал, что излюбленным местом встреч разведчиков был местный бордель под названием "Мадам Фанни".

"Это было место для избранных, и девушки там были прекрасны. Каждый раз мы сочетали работу и удовольствие, и я всегда уходил оттуда с полезной информацией".

Однако порой агенты преступали невидимую грань. Один агент в России оказался причастным к делу "Лиги убийств" в Швеции. Ее члены использовали роковых женщин, заманивавших большевиков на виллу возле озера, которая прославилась проводившимися там оргиями. На вилле этих большевиков пытали, а затем зверски убивали.

Когда этого агента схватили, англичане быстро умыли руки.

В учебном наставлении Секретной разведывательной службы изложено следующее предостережение: "Никогда не доверяйтесь женщинам…никогда не давайте никому фотографии, особенно женщинам. Создавайте впечатление, что вы безмозглый тупица".

"Никогда не напивайтесь … Если вам надо будет много пить, заранее примите две столовых ложки оливкового масла. Вы не опьянеете, но сможете притвориться пьяным".

Камминг был вынужден постоянно вести борьбу за финансирование своей службы. Его сотрудникам регулярно приходилось платить агентам из собственных средств и из своего кармана оплачивать расходы, связанные с работой, а затем ждать, пока служба их возместит. А казначей Камминга, которого за глаза называли просто "Плати", с лупой в руках проверял все счета сотрудников.

"Плати" редко покидал свой кабинет, и по словам шефа пражской резидентуры Лесли Николсона, "у него были крайне преувеличенные представления о той жизни, которую мы ведем".

Развеять такие представления было крайне трудно, особенно когда во время одного из редких визитов "Плати" в зарубежную резидентуру Николсон отвел его в пражский ночной клуб, где их развлекали "две симпатичные мадьярки, в унисон исполнявшие весьма сексуальный стриптиз".

"Монокль "Плати" то поднимался, то опускался, а его брови также ползли вверх – то от одобрения, то от изумления".

Еще одним важным сотрудником в организации Камминга был физик Томас Мертон, первый "Q" в Службе разведки, который разделял любовь шефа ко всему новому.

Одним из первых его изобретений стали невидимые чернила, которыми писались секретные донесения.

До этого агенты пользовались в таких целях спермой. Это было весьма эффективно, но нравилось не каждому.

"Q" также изобретал тайники для донесений, чтобы их можно было безопасно провозить через неприятельские заслоны. Это были полые ключи, консервные банки с двойным дном, ручки корзин, шелковая бумага, вшивавшаяся в одежду курьеров, зубы с дуплом, а также коробки с шоколадными конфетами.

Трости-клинки, идея создания которых принадлежала Каммингу, также оказались весьма полезны. Во время войны на одного из его сотрудников по имени Джордж Хилл в российском городе Могилеве напали два немецких агента.

"Я резко обернулся и выставил вперед свою трость. Как я и ожидал, один из нападавших схватился за нее … Я резко дернул назад спрятанный в трости клинок, сделал выпад и пронзил джентльмену бок. Он закричал и упал на мостовую. Его спутник, увидев, что я вооружен, бросился наутек".

Осенью 1916 года у Камминга было более тысячи штатных сотрудников, а на них работали тысячи агентов, разбросанных по всему миру.

Он очень хотел сам отправиться на задание, называя разведку "великолепным спортом". Но Камминг стал слишком важной персоной, которой нельзя было рисковать. Тем не менее,  его незримое присутствие ощущал каждый в службе.

"Инициалом "С" оправдывались любые действия, - вспоминал один из его сотрудников писатель Комптон Макензи, - но кто был этот "С", где он находился, как он выглядел, чем занимался – нам этого никогда не говорили".

В конце войны, несмотря на некоторые провалы, оперившаяся служба Камминга одержала ряд важных побед.

Два его сотрудника благодаря внедрению в ряды анархистов предотвратили заговор с целью убийства ряда руководителей из стран-союзниц, включая британского военного министра лорда Китченера, министра иностранных дел, короля Италии и французского президента.

А другой человек Камминга, работавший в Америке, раскрыл немецкую шпионскую сеть, которая использовала ирландских докеров для закладки взрывных устройств в трюмы судов, перевозивших важные военные грузы в Британию.

То была опасная работа: изрешеченное пулями тело товарища этого разведчика, который вел наблюдение за погрузкой, обнаружили в нью-йоркских доках.

Камминг умер в 1923 году, всего несколько месяцев не дожив до выхода в отставку. Но дух его жив и поныне, причем не только благодаря ставшим фирменным знаком службы зеленым чернилам и сохранившейся по сей день привычке называть шефа разведки "С". Сохранились и те идеалы, которыми он наполнил свое детище.

Работа службы проводится в обстановке строжайшей секретности, героическим подвигам ее членов никто не поет хвалебные песни, никто не ведет им учет.

Вполне подходящая дань человеку, для которого любая жертва была оправдана, любая боль была терпима, если это служило высшему благу.

Аннабель Веннинг, "Daily Mail", Великобритания