С Россией можно вновь обойтись как с околевшим псом?

Порою случается так, что газеты, вместо того чтобы комментировать новости, сами их создают. По-моему, именно это произошло в случае интервью, которое президент России Дмитрий Медведев дал газете Figaro в четверг 13 ноября.

Так что же сказал глава российского государства? Что он готов на незамедлительное сближение с Европой, что он полагает, что со временем это сближение перерастет в настоящий тройственный союз между США, Европой и Россией (то есть, без Китая или Индии); что он признает, что Франция и Германия сыграли положительную роль, блокируя вплоть до настоящего времени все новые просьбы о вступлении в НАТО, в том числе со стороны Украины и Грузии; что он готов, если только новая американская администрация сделает шаг в этом направлении, вновь обсудить все способы борьбы с терроризмом, к которым не должно относить нынешнюю систему радаров и ракет, придуманную, чтобы создать военную стратегическую границу между Польшей и Чешской Республикой, с одной стороны, и Россией, с другой. Медведев даже упомянул 'нулевой вариант', который в 1986 году позволил Рейгану и Горбачеву покончить с 'холодной войной' с помощью демонтажа ракет с обеих сторон. Ну и, наконец, Николя Саркози удостоился похвалы за его посредничество во время грузинского кризиса.

Таким образом, мы далеко ушли от проклятий в адрес Запада и истерической игры мускулами, которые имели место во время августовского кризиса 2008 года. Стоит, правда, отметить, что за истекшее время русские на собственном тяжелом опыте узнали, до какой степени их экономическое процветание связано с нашим. Стоимость акций на московской бирже снизилась на две трети, цены на углеводороды упали вдвое, российским крупным предприятиям и банкам, чтобы остаться на плаву, придется поглотить то, что останется от стабилизационного фонда объемом в 100 млрд. долларов, созданного во времена баснословных нефтяных барышей.

И тут перед европейцами открываются два пути. Если идти по первому, на первый взгляд самому легкому, но также самому опасному, то с Россией можно снова обойтись как с околевшим псом. Второй путь заключается в том, чтобы в приоритетном порядке помочь России справиться с трудностями и предложить ей настоящий союзнический контракт, который позволит дополнить, а, может быть даже и завершить создание нового европейского порядка. Стратегическая ось этой реорганизации очевидна: долгосрочный контракт, где приданым России будут ее необъятные сырьевые богатства, а приданым Европы - ее инновационные и инвестиционные возможности, приведет к бурному развитию - 'по китайскому типу' - всей обрабатывающей промышленности бывшего Советского Союза, где приоритет будут отдаваться авиастроению, фармацевтике, электронике и информационным технологиям.

И тут совершенно необязательно идти по пути нового дисбалансирующего расширения Европейского Союза. Нам вполне достаточно будет достигнуть в высшей степени прагматичного соглашения, наподобие того, что стараниями Жана Монне (Jean Monnet) было заключено в 1948 году между Францией и Германией, я имею в виду создание Европейского объединения угля и стали. Можно также позаимствовать у Иржи Динстбира, первого главы чешского МИД после 'бархатной революции', идею о совместной энергетической политике, которую он выдвинул в 1990 году.

Все остальное - достижение стратегической договоренности в области производства оружия, единая антитеррористическая политика, присоединение России, Украины и Грузии к Средиземноморскому союзу, который можно расширить и включить в него страны Черноморского региона, специальный план по развитию Дальнего Востока России, единая политика России и Скандинавии в отношении разведки нефти на Северном полюсе - все это может быть реализовано без каких-либо институциональных ограничений.

Конечно же, тут я могу услышать возражения, что делать такие очевидные подарки России, по-прежнему заигрывающей с медоточивым авторитаризмом, излишне и даже опасно, поскольку они могут внушить Москве ненужное чувство превосходства. На это я могу ответить, что, именно потому, что Россия сейчас находится не в самой лучшей ситуации, можно смело протягивать ей руку, не рискуя поощрить ее дурные наклонности.

Именно потому, что российская политическая система колеблется между демократией (которая все еще существует) и полицейским авторитаризмом (который до сих пор представляет опасность), нужно бросить на чашу весов наше 'мягкое влияние', чтобы перевесило либеральное решение выхода из политического и финансового кризиса, который со всей силой обрушился на Москву и породил разногласия между ее руководителями. Франция во времена III Республики поняла эту российскую дилемму и поддерживала царский режим, находившийся в процессе медленной либерализации. Она была вознаграждена за это в 1914 году, хотя, увы, Россия в своем бурном развитии не смогла извлечь пользу из данной ей отсрочки.

Однако сравнение - не довод. Вполне вероятно, что на этот раз Россия, вновь обретя былой динамизм, вдохновит Францию и Германию на разработку энергетических реформ, которые сегодня необходимы для возрождения европейского континента, идущего, как ни в чем не бывало, по пути технологического и культурного упадка.

Александр Адлер, "Le Figaro", Франция

Источник: "ИноСМИ"