ПОЭТА ДЛИННАЯ ВОЙНА

«…Близко мне знакомый с 60-х годов, видный германский русист Эберхард Дикман в свое время сообщил об удивительном факте: в Германии во время войны не звучало ни одной связанной с войной лирической песни. Имелись только боевые марши и «бытовые» песни, никак не соотнесенные с военным бытом… Мой ровесник Дикман в данном случае не мог ошибиться: он жил тогда одной жизнью со своей страной, даже являлся членом тамошнего «комсомола» — гитлерюгенд. Его старший брат воевал нa Восточном фронте...
Наши будни во время войны, напротив, были пронизаны лирическими стихами. Жизнь народа в 1941—1945 годах невозможно представить себе без постоянно звучащих из радиотарелок и поющихся миллионами людей лирических песен о войне… В Германии же их не было вообще!
Перед нами, несомненно, чрезвычайно многозначительное различие, которое, в частности, начисто перечеркивает потуги иных нынешних авторов, преследующих цель поставить знак равенства между третьим рейхом и нашей страной…
«Лирическое» наполнение событий свидетельствовало о том, что русские были сильнее – для них решался вопрос жизни и смерти…».
(Вадим Кожинов. Журнал «Родина», 1996, № 6)

Лирическое наполнение бытия

Фронтовая поэзия – исторический источник. Информация, которую она несет, содержит для историка сведения об эмоциональном восприятии действительности народом. При помощи стихов трудно установить последовательность событий, зато легко можно определить психологическое состояние людей, живущих в суровых условиях военного противостояния.

Сколько солдат и офицеров писали в 1941-45 гг. стихи? – На этот вопрос сегодня не ответит никто. Антология фронтовой поэзии в 4-х томах, выпущенная московским издательством «ЭКСМО», содержит имена 620 человек, которые публиковали свои стихотворения во фронтовых газетах, листовках и специальных бюллетенях.

Сколько их было на самом деле? Статистики нет. Не может быть статистики интимных переживаний, выплеснутых на бумагу.

Александр Игнатьевич Штрапов – житель нашего города, фронтовик, прошедший всю войну. В вещевом мешке принес домой тоненькую тетрадь со стихами. Позже таких тетрадок набралось несколько штук. Рифмованное восприятие войны. Сегодня ветерану уже почти 90. Он плохо видит, но энергичен и в здравом рассудке. Все свои стихотворения помнит наизусть. Его фронтовая поэзия до сих пор нигде не опубликована.

Сегодня в конверте
газетном
Из дома пришло письмецо,
Где вместе с сердечным
приветом
Табак был положен отцом.
Усталый вернулся из боя,
Газетный конверт разорвал,
И ветер осеннего моря
Слезинку с ресницы сорвал.
Закончил письмо
старик просто:
Давай-ка закурим, сынок,
Я быстро свернул папиросу
И выпустил синий дымок.
Да разве под силу
фашистам
Сдержать ярость наших
атак,
Когда золотистый,
душистый,
Мы курим отцовский табак.

Кто-то из эстетов ухмыльнется – «незатейливая, спорная рифма», «банальная метафоричность» и т.д. Сегодняшние критики считают, что поэзия является отражением внутреннего мира людей, которые пишут о близком и интересном.

Поэты, в отличие от «не поэтов», отслеживают все эмоциональные движения своего внутреннего мира «здесь и сейчас». Психология читательского восприятия, наоборот, далека от авторских переживаний, мы, по инерции, склонны обращать внимание на мастерство рифмовки, на оригинальную метафору и аллегоричность текста. Игра слов – важнее лиричного наполнения поэтического бытия. Современный постмодернизм давно атрофировал способность читателя сопереживать поэтической реальности.

Синий снег за околицей,
По распадкам лоза.
Ивы тонкие клонятся,
Пряча косы в глаза.
И береза бескрылая,
Присмиревши молчит.
Да тяжелая, стылая
Ель под снегом стоит.
И осина пугливая
Вся дрожит в тишине.
Детство, так сиротливое,
Вспоминается мне.
Не пугайся, что снег
за околицей
И в распадках
застыла лоза.
Это ивы за нас
с тобой молятся,
Припорошив
печалью глаза.

Александр Игнатьевич Штрапов чувствует не своевременность своей фронтовой поэзии, поэтому не торопится нести в издательство тетради.

Сиюминутные настроения времени

Передо мной лист пожелтевшей бумаги, исписанный мелким почерком. Чернила совсем выцвели, но разобрать еще что-то можно. Автобиография, которая написана в приемную комиссию военно-политической академии им. Ленина.

Родился 10 января 1921 года в глухой деревне Красноярского края. Многодетная крестьянская семья из 11 человек. В 1939-м окончил среднюю школу, недолго учительствовал, затем поступил в военно-морское политическое училище. Член КПСС, к партийной ответственности не привлекался, в антипартийных группировках и контрреволюционных организациях не состоял.

В армию был призван в 1940 году. Война застала Александра Штрапова на Дальнем Востоке в Хасанском секторе береговой обороны Тихоокеанского флота. В 42-м в составе 11 Гвардейского, дважды Краснознаменного, Николаевского полка истребительной авиации он был переведен на Черноморский флот. Участвовал в освобождении Молдавии, Крыма. С боями прошел всю Румынию. Был комсоргом части, награжден многими орденами и медалями. Полк бомбил нефтеперерабатывающие заводы Плоешти и поддерживал десантные операции морской пехоты.

Капитан Штрапов воспринимал войну поэтическими образами. Эпизоды военных будней, пережитых автором на Буковине, легли в основу большого стихотворения, которое называется «Спеши». Поэт здесь «сталкивает» читателя с обыденностью и абсурдностью смерти. Сюжет повествовательный. Мимо молдавского села проходят колонны наступающих войск:

Вот место, где любимое
село,
Перенесло столь тягостных
страданий.
Его безумие немецкое
снесло,
Оставив пепел да скелеты
зданий.
Был здесь дом, теперь
труба маячит,
Как памятник злодейства,
грабежа.
Я видел многое,
но сердце плачет,
И, видя это, хочется
бежать…
В петле старик, его седые
косы
С какой-то нежностью
ласкает ветерок…
Один ответ на многие
вопросы
Дает врагом замученный
пророк…

Старик убил немца, который пытался надругаться над малолетней внучкой. Войска проходят мимо. Нет времени подойти, вынуть старика из петли и похоронить.

И он висит на черном
эшафоте,
На запад смотрят дырки
вместо глаз.
Идут бойцы, спешат
в своей заботе,
И труп скрипит, качаясь:
«В добрый час!»…

Речь поэта – искренность, проверенная временем. Именно она дает шанс на получение читательского доверия. Нет искренности – нет ценности поэтического продукта.

В стихийной поэзии 1941—1945 годов война предстает, как проявление многовекового натиска иной враждебной силы, стремящейся уничтожить наш мир. Битва с врагом призвана спасти не столько политическую независимость государства, сколько наш устоявшийся быт, наши города и деревни с их обликом и традициями, любовь и дружбу, леса и степи, зверей и птиц. Этот эмоциональный накал сопровождает творчество безымянных поэтов войны. У Александра Штрапова это присутствует рефреном почти в каждом стихотворении.

Забудьте жалость, время
не такое,
Фашист не должен
по земле ходить.
Закон войны: зло,
ненависть утроив,
Штыком, гранатой, пулей,
смертью бить.
Сказать «устал» ты не
имеешь права,
Таким словам нет места
на войне,
Еще бесчинствует
фашистская орава,
Еще детишки жарятся
в огне,
Еще людей вгоняют
в душегубки,
На каторгу в немецкий
плен везут.
У каждого в душе свои
зарубки,
Они не зарастают
и зовут…

Сегодняшняя модернистская эстетика отвергает наивную фронтовую поэзию, признавая за ней только право эмоционального, «фонового» настроения воюющего народа. Говоря простым языком, поэтическое творчество безымянных поэтов войны приравнивают к фольклору. Однако коллективный фольклор, как правило, не имеет проникновенной индивидуальной лирики. Нельзя отнести к фольклору стихотворение Штрапова «Медсестра».

Бывают сестры
по рождению,
Бывают сестры по судьбе,
Которых помнишь
по сражениям,
Которых ждешь всегда
к себе.
Когда измучен ты недугом,
И боль коварна и остра,
Не отыскать надежней
друга,
Чем ты, родная медсестра.
Твое терпение поражает,
Неизмерима доброта,
Любое сердце восхищает,
Твоя святая красота.
Я твердо верю
в исцеление,
Я знаю: ты поможешь мне.
Побудь со мной одно
мгновение,
Не можешь, хоть приснись
во сне…

Фронтовая поэзия – это исторический источник, который в обобщенной форме отражает стереотипы массового сознания воюющего народа. Здесь нужно трудиться больше историкам, чем литературоведам.

«Военные бренды» Константина Симонова, Михаила Исаковского, Ольги Берггольц, Бориса Слуцкого, Юлии Друниной, Семена Гудзенко, Александра Твардовского и других, давно уже проверены временем и не теряют актуальности у потомков. Это жанровая классика войны. Именно они задавали общий эмоциональный тон жизни всего народа, именно их творчество стало объектом многочисленных исследований и диссертаций.

Тысячи же безымянных поэтов погибли на фронтах Великой Отечественной войны, тысячи выживших так и не решились обнародовать свое творчество. Эти люди внесли свой вклад в общую победу.

Сегодня гвардии подполковник в отставке Александр Игнатьевич Штрапов живет в Матвеевке. Частный дом, рядом сосновый лес, привычные соседи. Через полгода ему исполнится 90 лет. Живет своими воспоминаниями. Война для поэта не окончилась. Он до сих пор пишет фронтовые стихи.

Случается в час после боя
О доме отцовском мечтать.
Тогда говорю я с тобою
Меня породившая мать.
В лицо твое в старых
морщинах
Часами готов я смотреть.
В нем нежность и ласка
для сына,
В нем что-то
сердечное есть.
Мне помнится в детстве
далеком
Себе я внушил, что
с тобой
Не буду я жить одиноким
И справлюсь
с цыганкой-судьбой…