Почему гениальный украинский самолетостроитель Олег Антонов пригласил к себе в гости свалявчанина Эрнеста Сайлера

Думаю, что не ошибусь, если буду утверждать, что и среди читателей есть нередкие люди по натуре подобные мне, которым иногда приходит мысль, что они чего-то не доделали, не совершили, или не в полной мере выложили себя в определенных ситуациях. Такое мнение то и дело приходит в голову даже тогда, когда на самом деле, никому ничего вы не должны и никакое обязательство вас с кем-то не связывает. И тем не менее. Кто-то силой гасит в себе такие вспышки памяти, а кто-то в короткий промежуток времени забывает, тем более что такие мысли сверлят голову не так уж систематически.

Подобная ситуация имела место в истории, с которой хочу с вами поделиться. 

У меня был тимбор ( рус. – «друг» ), товарищ, единомышленник, собеседник, называйте, кому как ближе к сердцу, который не был мне сверстником, ни одноклассником, даже не с одной улицы. Более того, мы даже познакомились с ним, будучи зрелыми людьми, и то случайно, при помощи незабываемого балетмейстера  Бориса Калабишки . Но пожав при той памятной встрече друг другу руки, больше связи не порывали. И это при том, что я в то время редко бывал в городе, ведь работал в другом районе, а он по характеру работы постоянно был занят. Но, встретившись хотя бы раз в месяц, мы искренне радовались друг другу, беседовали за чашечкой кофе, делились мыслями, а то даже жаловались на существующую власть. Иногда он, как учитель пения в школе №3, приглашал меня к себе на работу, а там, зная мою слабость к одной музыке, несколько раз на пианино, которое, как кровный мадьяр, звал не иначе как зонгоро ( угор. – «пианино » ), проигрывал полонез Огинского, который я с упоением слушал. Он был отличный собеседник с шутливой натурой, остроумный, тактичный, с багажом в десятки анекдотов и разных смешных жизненных ситуаций. Я мог слушать о его «походках по миру», разинув рот. Ведь за его плечами висела действительно полная «тайстра» ( рус. – «сумка» ) жизненных случаев, с которыми судьба подарила ему встретиться на жизненном пути. 

По возрасту он был старше меня на целых одиннадцать лет. И естественно знал и видел гораздо больше меня, с чем легко и щедро делился. Не могу не акцентировать внимание на его внешности. Это был природой одаренный красавец, выше среднего роста, худощавый, стройный, с блестящими черными, как смола, волосами, тоненькими ухоженными усиками, в элегантном костюме, до синевы выбритый, в черных, иногда коричневых, туфлях, начищенных до такого блеска. нем, как в зеркальце, можно было причесываться. Это был настолько элегантный, ухоженный и знающий себе цену "джельтмен", что думаю, не одна девушка "сохла" по нему.   

 

С годами, значительно позже, когда его уже не стало, я уделил ему пару абзацев в книге «Свалява» ( издательство «Карпаты», 2019 ), как и упоминал о нем в некоторых газетных публикациях и сообщениях в социальной сети.

И тем не менее, мысль о том, что я мало рассказал, не поделился некоторой информацией о нем, как о личности, с широким общением мучила и угнетала меня. Особенно после того, как узнал некоторые факты из его личной жизни, но, к сожалению, не от него, а от его близких. И тогда гнать от себя воспоминания о нем стало почти не под силу. Тем более что некоторые яркие периоды его жизни не известны коллегам-учителям вообще, да и свалявчане услышат о них впервые. А между тем, я убежден, что то, о чем ведется разговор ниже, заслуживает внимания широкой общественности. 

***

Да, да. Я не ошибся. Если об  Ивасюке ,  Яремчуке ,  Зинкевиче ,  Ротаре  и т.д. д. сегодня сняты десятки лент, видеороликов, записаны воспоминания очевидцев и свидетелей, то о  САЙЛЕРЕ Эрнесте Ивановиче  вы не найдете ни одного клипа, ни одного письменного источника, разве что газетные публикации прошлого столетия, а это, по моему твердому убеждению, несправедливо. И именно с целью доказать это мое мнение и решил в этом рассказе вернуться к личности Сайлера Эрнеста Ивановича. Это делаю не только ради его памяти, но и для познания своего края, своей Свалявщины будущими поколениями.

Он родился 15 апреля 1940 в Сваляве в венгерской семье. Его отец,  Йони-бачи Сайлер , работал на Свалявском химзаводе. Внутренне я убежден, что он был выходцем из семьи переселенцев, которых, как специалистов, пригласил граф  Шенборн  для работы на местном заводе «Сольва». Такое мое мнение подтверждается хотя бы тем, что родители проживали в заводских домах ( напротив ремесленного училища ), и тот микрорайон в прошлом веке нашими людьми назывался не иначе как колония ( по карте Свалявы 1910 действительно в городе были две улицы в том районе: Верхняя колония и Нижняя колония ). Его мама  Пирошка , не работала, была домохозяйка. 

У Эрнеста были еще два брата –  Йони  1928 года рождения и  Тибор  1935 года рождения, а также сестра  Магдалина  1930 года рождения. 

Эрнест окончил 8 классов Свалявской школы №1 и в 1959 году поступил в Ужгородское музыкальное училище. Однако, после окончания второго курса был рекрутирован в армию. Судьба забросила его в Мурманская область. Хотя наш воин больше вертелся в гарнизонном клубе, чем на полигоне. Отдав государству положенные три года службы, вернулся домой и возобновился в студентах третьего курса музыкального училища, которое окончил в 1966 году. К этой вехе в жизни Эрнеста могу разве что добавить, что однокурсницей в музыкальном училище у него была незабываемая учительница нашей местной музыкальной школы  Состояние Ольга , необыкновенно красивая и приятная в общении женщина. К сожалению, скончалась рано. Для будущих исследователей истории Свалявы могу добавить, что она была похоронена первой в 1975 году на действующем по сегодняшний день новооткрытом кладбище.

Но продолжим наш рассказ об Эрнесте Ивановиче. В 1968 году он поступает в Ивано-Франковский педагогический институт им. Василия Стефаника на музыкально-педагогическом факультете.

И именно этот промежуток времени, эта студенческая веха его жизненного пути время от времени сверлила мою голову, не давала покоя, рвалась наружу, на запечатление в слове, предложении, в рассказе. Ведь на 99 процентов она не известна, не известна и не изучена нами. А жаль, потому что в дальнейшем вы убедитесь, что рядом нас жила, работала, дружила, а у некоторых даже преподавал урок музыки человек, который имел ЧЕСТЬ БЫТЬ ПРИГЛАШЕН В ГОСТИ к себе домой в  Киеве  гениальным украинским конструктором, доктором технических наук, академиком АН УССР , Героем социалистического труда,  Антоновым Олегом Константиновичем создал самый известный бренд планеты – самолет АН-22 АНТЕЙ, АН-24 РУСЛАН ( кроме этого он является конструктором АН-2 (кукурузник), АН-10, АН-12 ). 

Согласитесь, что такое приглашение для студента педагогического института далеко не рядовой случай. Особенно если к этому добавить уровень общественного положения известного академика, руководителя конструкторского бюро в советском обществе и мыслимые и немыслимые средства охраны работниками КГБ человека такого ранга. И тем не менее, Эрнест Иванович приглашение получил и им не пренебрег. Он не только навестил Олега Константиновича, но даже сфотографировался на память.

 

***

Но за какие заслуги студент второго курса получил такое уважение, чем мог прославить свое имя, что удостоился быть гостем у человека с мировым именем? Вот здесь и начинается неизвестная нам, свалявчанам, страница из жизни Эрнеста Сайлера в Ивано-Франковской земле, в кругу студентов общежития педагогического института им. Василия Стефаника. 

Как известно людям постарше, на рубеже конца 60-х и начале 70-х годов прошлого века, как грибы после дождя, начали появляться самодеятельные группы, группы, вокально-инструментальные ансамбли. Сейчас кто-то из читателей вспомнит подобного типа группы и в Сваляве, как например «Орфей», «Три + два», «Гомон Карпат» и т.д. Нечто схожее вышло и в случае с Эрнестом Ивановичем. В частности, в 1970 году собралась группа студентов упомянутого института:  Руслан Ищук  (руководитель, клавишные), Эрнест Сайлер (соло-гитара),  Роман Кузьменко  (бас-гитара),  Валерий Лищук  (ударник) и  Николай Соя  (вокал) и создали вокально -инструментальный ансамбль, которому дали оригинальное, незабываемое и столь близкое сердцу нашему народу название "ОПРИШКИ" (если вспомните, то аналогично действовали в  Черновцах  и вышеупомянутые мной Владимир Ивасюк, София Ротару, Назарий Яремчук и т. д.).

 

В качестве амплуа для своего ансамбля студенты выбрали зарождающееся в то время уникальное народное направление – фольклорный рок. Репертуар группы базировался на аранжировке народных песен. Первые шаги «Опришков» на области музыкального творчества показали ректору института  Александру Андреевичу Устенко , который, услышав «как ребята бацалы», выжимавшие из струн гитар и какой была импровизация, стал всячески способствовать созданному ансамблю. И, как следствие, уже в декабре 1970 года «Опришков» пригласили выступить перед достопочтенными людьми на Яблонецком перевале в гостиничном комплексе «Беркут». Именно здесь среди гостей в то время находился и генеральный конструктор Олег Антонов, киевские режиссеры  Л.А. Сынаев ,  Б. Шарварко  и композиторы  Платон  и  Георгий Майбороды . 

Сказать, что публика аплодировала ансамблю, не сказать ничего. Она была ошеломлена, удивлена, и в конце концов очарована пением, ритмом и игрой «Опришков». На «бис» десятки раз исполнялись народные гуцульские песни в аранжировке ансамбля, а публика требовала снова и снова невиданной до сих пор игры группы.

 

Как результат, при возвращении в институт ребят ожидала телеграмма от Министерства образования и Министерства культуры с просьбой приехать в Киев на торжественное открытие мюзик-холла. «Опришки», не являясь по натуре гордыми, просьбу приняли и в столице снова «сбацали». Как догадался читатель, самобытное исполнение бессмертных гуцульских песен, соответствующий сценический образ в народной гуцульской одежде и стиле подняли «Опришков» к вершинам музыкального Олимпа.

Именно на этом концерте незабываемый конструктор Олег Антонов подошел к студентам и пригласил к себе домой всю группу. Приглашение было радушно принято. К сожалению, из уст Эрнеста Ивановича я не узнал о ходе этого гостя, но, глядя на фотографию, запечатлевшую эту встречу, убежден, что и Олег Константинович, и приглашенные музыканты остались обоюдно довольны. 

А уже в мае 1971 года «Опришки» в составе Мюзик-холла вылетели на гастроли по Средней Азии (Ташкент, Алма-Ата). 

А еще позже «Опришки» в Киевском филиале Всесоюзной фирмы «Мелодия» ( помните пластинки этой фирмы? ), сделали первую профессиональную запись своего выступления. 

 

ЭТО БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫЙ В СОЮЗЕ СТУДЕНЧЕСКИЙ КОЛЛЕКТИВ, КОТОРЫЙ ЗАПИСАЛ ПЛАТОВКИ ТРЕХ ФОРМАТОВ.

Более того, порог студенческой комнаты в общежитии Эрнеста Ивановича лихо переступило признание «Опришков» на международном уровне. В частности, Канадская студия «Бориса Днепрового студия» в  Торонто  выпустила свой диск-гигант «Канны – цветы любви». 

Не отстают от этой студии и некоторые другие, поэтому отдельные пластинки выпускаются в  Нью-Йорке ,  Аргентине ,  Австралии  (1972 – 1979 годы). 

Что касается Советского Союза, то пять заводов по выпуску пластинок, а именно Рижский, Апрелевский, Таллиннский, Тбилисский и Ташкентский продуцируют пластинки с выступлениями «Опришков» миллионными тиражами Казалось бы, что эхо этого триумфа долетит и до Свалки. популярности ансамбля, не омрачит его успехов в музыкальном мире.

***

Первая половина 70-х годов была пиком эпохи Брежнева, а всезнающая и всесильная кадебистская машина перемолочила всякий намек на свободу, не говоря уже о выступлении с публичной сцены. Поэтому руководителю группы Руслану Ищуку деликатно объяснили, что выпуск пластинок за границей, тем более в капиталистических странах, «тянет на тюремный отдых», больше в десятки раз, чем студенческие каникулы. Да и само название группы «Опришки» пахнет народным бунтом, неповиновением, жаждой свободы и далеко от песни типа «что тебя снится крейсером «Аврора», и не звучит в унисон с выступлениями  Иосифа Кобзона  во Дворце съездов.

Ребята в черных шляпах не только доходчиво объяснили, но и потребовали, чтобы каждая песня перед записью проходила соответствующую кадебистскую цензуру да еще и какую! К примеру, название песни «Бода ся когут тошнил» перевели на идеально русский язык и название просто «сияло» точностью переведенного содержания – «Чтобы тебя, петух, плохо стало». 

Конечно, такие требования и придирчивость к «Опришкам» не могли не повлиять на их творческий энтузиазм. Ведь из текста песни выхолощалась самобытность, народность, эпос, иносказательность, ее изюминка, ее душа. А приспособленцами ребята стать не захотели и превратиться в «кобзонцев» не стремились. А тут еще и подошла к концу студенческая веха их жизни, так что ВИА «Опришки» растаял, как дымок утреннего осеннего тумана. Остались, как упоминание о них, произнесенные ими некогда слова:

«Мы честно жили и работали не ради славы, а просто находились в состоянии творчества и тех обстоятельств, которые помогали развивать и популяризировать украинскую песню-народную и эстрадную».

 

***

А относительно дальнейшей судьбы Эрнеста Ивановича, то он на нее не жаловался, радовался сложившимся жизненным обстоятельствам и с тоской студенческую жизнь на удивление не вспоминал. Хотя это и неудивительно. На пике своей славы, популярности, а возможно и зависти определенного круга людей, он «случайно» на лестнице институтского помещения «учерся» (русин. – «прикоснуться») в вырастет симпатичная девчонка, вернее студенточку третьего курса филологического факультета, одетую в коротенькую модную платье, которое, взглянув на него, как молния, отняла речь у юноши, перед которым увядало сердце любой красавицы, как подсолнух на солнце. А произошел этот «трафунок» (рус. – «случай») в 1970 году. А дальше пошло. 

Парень «случайно» оказывался на очередном перерыве именно в том месте и в то время, что и вихрястая девчонка, пока не набрался мужества подойти, что для нашего героя было равнозначно восхождению на Эверест. Ведь до сих пор замочить голову любой девушке для него не стоило и ломаного медяка, а тут такая осечка. Девушка из Тернопольского края оказалась с нравом и далеко не гнулась от головокружения славой «опришка», поэтому позиции девичьего нрава сдавать не думало и на свидание не спешило, а если и приходило, то как минимум с опозданием на шестьдесят минут.

Так что же такое в девушке покорило юношу, заставляло смущаться, напрягаться, как струна, терять дар речи, а сердце заставляло изо всех сил колотиться? 

Может, «опришок» увидел неподдельную девичью красоту, обольстительность, сообразительность или острый ум? А может, почувствовал в ней что-то таинственное, близкое, родное? Что так присуще нашему люду, которое в 70-х годах прошлого века Везувием вырвалось из горных недр аккордами сказочной музыки и ритма, пленило миллионы советских людей своей самобытной горной красотой, непокорностью, бунтарством, свободолюбием, стремлением свободы, что в корне в литературе, музыке, искусстве. Ведь народный фольклор набирал обороты и остановить его власти было не так-то просто.  

Сейчас никто не ответит на этот вопрос, а мои предположения, догадки – ничто иное, как гадание на кофейной гуще. Ответ знал только Творец, сам Эрнест и, конечно, девушка, отступившая перед безудержной габой чувств «опришка» и выбросившая белое знамя. Это вышло в 1971 году. Именно в этом году  Леся Федоровна  (как необычно для меня ее так величать) вышла замуж за Эрнеста Ивановича.

***

Не могу не посвятить хотя бы несколько предложений этой миловидной женщине. Причем корень этого слова – внутренняя и внешняя основа ее характера, ее поведения, образа жизни. Эта черта ее натуры проявилась по отношению ко мне еще со времен далекой молодости и никогда после не менялась. Я не буду акцентировать на десятках примеров такого отношения, остановлюсь на одном, который показателен во всех отношениях. 

Так вот. Не секрет, что родители на сегодняшний день для углубления знаний своих чад приглашают репетиторов по отдельным предметам школьной программы. Не в стороне и моя дочь. И, конечно, эта миссия в прямом смысле слова «свалилась на мою копону» (рус. – «голову»). Благо, мне везет на доброжелательных и порядочных людей. Поэтому  Надежда Васильевна Островка ,  Виктория Викторовна Данайканыч  и моя прекрасная соседка  Оксана Сивной  безотказно пошли на встречу моей просьбе. А что касается репетиторства по украинскому, то я дотянул до начала сентября, консультируясь по этому поводу с людьми, прошедшими этот экзамен. Мне и в голову не приходило заранее готовиться. Итак, когда кто-то назвал фамилию  Леси Сайлер , на улице уже вступил в права сентябрь. Тем не менее, я решился просить Лесю Федоровну прислушаться к моей мольбе. И она пошла мне навстречу. Кто подумает, что в этом ничего такого нет. Я тоже тогда так думал. И лишь значительно позже узнал, что каждый репетитор набирает группу заранее, учитывая свой возраст, здоровье, занятость на основной работе, по хозяйству, собственным детям, внукам, объем материала для конкретного ученика и десятки, десятки сопутствующих обстоятельств. И, удовлетворяя мою просьбу, Леся Федоровна по сути поломала на целый год собственный план работы, не говоря уже о том, что часы, которые она посвящала моему внуку – это было время ее отдыха. Но она ни слова не обмолвилась об этом, и ее помощь внуку закончилась 190 баллами на ВНО. 

Сейчас, думаю, из-за ее занятости в помощи десяткам желающих, вижу ее два-три раза в год. .Страсть «цветущей студенточки» не притухала в ней, не выветрилась и каждый раз искрится в ее глазах, в ее поведении.

В 1971 году у супругов родилась дочь  Марьяна , которая позже окончила педагогическое училище. Дочь счастливо вышла замуж, ее муж  Петр Фурдь  сейчас военный, работает в Свалявском ТЦК. Дожила семья и до внуков –  Романа , 1994 года рождения, и  Марии , 2000 года рождения. Имеет Леся Федоровна утешение и от крика главного хозяина в семье - правнука  Давида .

 

***

А по поводу Эрнеста Ивановича, он как стал работать учителем музыки в Свалявской ОШ №3 в далеком 1972 году, так с этой должности и вышел на пенсию. Мы не часто виделись с ним в последние годы. Сейчас жалею об этом, потому что Эрнест Иванович мог многое рассказать из истории личной жизни, из истории жизни Свалявы, особенно о своей родословной по отцовской и материнской линиям. Завершил свою земную жизнь 16 июня 2014 года. Просто не верится, что сбежало, кануло в Лету уже более десяти лет со времени его ухода. Но с этим должны смириться. 

На этой печальной ноте и завершаю свой рассказ о неизвестных вехах из жизни НЕЗАБЫВАЕМОГО ГИТАРИСТА ВИА «ОПЫШКИ», УЧИТЕЛЯ МУЗЫКИ, СВЕТА И ПОРЯДНОГО ЧЕЛОВЕКА, СВАЛЯВЧАНИНА – ЕРНЕСТА ИВАНОВИЧА САЙЛЕРА. 

Именно точкой в ​​этом рассказе я сбросил тяжесть из моей души, из моего сердца, потому что неизвестная веха из жизни этого человека не умерла вместе с ним, а стала известной, а значит и НЕ ЗАБЫВАЕМОЙ.