Вице-губернатор Янишевская заявила, что в день разгона «евромайдана» видела Олега Шевчука на площади: «Мне показалось...»

Как уже сообщали «Новости-N», в пятницу, 22 января, на суде по делу Олега Шевчука — бывшего начальника городского управления милиции, которого обвиняют в разгоне «евромайдана» в ночь с 22 на 23 ноября 2013 года, были допрошены двое важных (во всех смыслах) свидетелей — народный депутат Украины Александр Жолобецкий и заместитель главы Николаевской ОГА Оксана Янишевская.

С Жолобецким все было более-менее понятно, хотя некоторые его заявления стали неожиданностью. А вот показания, которые дала в суде нынешняя вице-губернатор, вызвали массу вопросов и недоумения у участников процесса. Допрос длился почти полтора часа, и под конец судья Светлана Скрипченко даже высказалась: «Такое ощущение, что вы были на абсолютно разных митингах» - настолько разнились их с Жолобецким показания.

Янишевская рассказала о том, что звучало в суде уже не раз: 22 ноября 2013 года в Николаеве началась акция протеста, вызванная отказом тогдашнего руководства Украины от подписания договора об ассоциации с Европейским Союзом. В Киеве акция началась на день раньше, а в Николаеве «сознательные граждане, которые пользуются социальными сетями и задействованы в политическом процессе», вышли поддержать эту акцию протеста на центральную площадь города.

В митинге, который начался в 4-5 часов вечера, принимала участие и Оксана Янишевская. На площади, по ее словам, собралось несколько сотен митингующих. Участники акции развернули флаги Украины и Евросоюза, а также плакаты с «евроинтеграционными» лозунгами. Охрану правопорядка обеспечивали сотрудники милиции, все проходило мирно, без конфликтов. Митинг длился примерно до восьми часов вечера.

- Основная часть людей разошлась, было не очень тепло. Но определенное количество людей осталось на площади, и я в том числе. Обсуждали, общались и решили продолжать наше мирное собрание и оставаться на площади, пока не будет принято какое-то решение, - сказала Янишевская. - Во время общения возникла идея установить палатки как символ Евромайдана, символ нашего мирного собрания. И за какое-то время — полчаса или немножко больше — на площади уже было две палатки.

После этого к участникам акции подошли сотрудники милиции и сообщили, что палатки устанавливать нельзя. Протестующие, в свою очередь, доводили до их ведома, что «находятся на связи с народным депутатом Украины Игорем Бриченко», участие в акции принимают члены его политической силы, а также его помощники.

А позже было принято решение организовать в этих палатках общественные приемные народного депутата, и об этом, как утверждает Янишевская, «помощники народного депутата подали заявку в горисполком». Митингующие напечатали таблички с надписью «Приемная народного депутата» и прицепили их к палаткам.

После девяти часов вечера на площадь в сопровождении милиции пришел Дмитрий Никонов, возглавлявший в тот момент инспекцию по благоустройству. Он требовал убрать палатки, мотивируя это тем, что участники акции нарушают правила благоустройства, поскольку на установку палаток у них нет разрешительных документов.

Когда протестующие сделали ему замечание, что он пьян, Никонов «свой пыл поуменьшил» и начал писать админпротокол на Евгению Матейчук, которая считалась организатором митинга. Составить протокол Никонову не удалось и он ретировался. Но через полчаса вернулся и повторил свои требования — уже в сопровождении не только сотрудников милиции, но и работников коммунальных служб в рабочей одежде.

- Где-то в полночь мы увидели на площади Олега Шевчука в штатской одежде. И после этого было видно, что милиционеры, как в фильме о первой мировой войне о походах пехоты, выстроились, взяли друг друга под руки и пошли штурмом на митингующих. Все наши крики, что у нас нет оружия, мы обычные мирные люди и не нужно никакой агрессии, ни к чему не привели, - рассказывала Янишевская.

- Нас просто толкали, давили нас. Мы тоже пытались сделать какую-то стенку, парни стали вперед, чтобы защитить наши палатки. Тем не менее, милиция нас толкала, смяла наши палатки — они были повреждены. Кто-то получил телесные повреждения, упала одна девушка. Я получила удар по руке. Демид Губский с нами был с самого начала, он тоже получил повреждения. Мы ощутили огромное унижение, потому что мы — мирное собрание, мирные митингующие, мы не ставили своей целью ничего плохого. Тем не менее, милиция применила к нам такую силу и силой растолкала всех митингующих и снесла наши палатки.

Работники «скорой», которую вызвал кто-то из протестующих, оказали пострадавшим медицинскую помощь. Затем прибыла следственно-оперативная группа, которую также кто-то вызвал, несколько участников акции, среди которых была и Янишевская, написали заявления о преступных, по их мнению, действиях начальника инспекции по благоустройству и сотрудников милиции...

В ходе допроса Янишевская также сказала, что заявку на проведение митинга в горисполком подавала Евгения Матейчук. Однако, отвечая на вопросы прокурора, призналась, что ей неизвестно о том, что именно было указано в этой заявке — в частности, было ли там написано, что участники митинга намерены установить на площади палатки.

Кроме того, вице-губернатор так и не смогла дать внятный ответ на вопрос, чем же именно все-таки были для участников протеста эти туристические палатки. С одной стороны, свидетель указывала, что они установлены как «символ Евромайдана и революции», и одновременно с этим утверждала, что это были приемные народного депутата.

- Вы что, хотите сказать, что приемная депутата Бриченко была символом Евромайдана? - удивилась судья.

Янишевская говорила о том, что для регистрации общественной приемной нужно подать соответствующую заявку в органы местной власти, и убеждала суд в том, что такая заявка была подана и на те палатки, которые были установлены на месте николаевского «евромайдана». Якобы, ее подали помощники народного депутата Бриченко, и сама Янишевская зачитывала текст этой заявки сотрудникам милиции, когда они требовали убрать палатки с площади.

По этому поводу у адвоката Олега Шевчука — Владимира Тимошина возник ряд вопросов. Если митинг начался между 16:00 и 17:00, палатки были установлены около 20:00, то каким же образом помощники Бриченко могли обратиться в орган исполнительной власти, чтобы их зарегистрировать, если горисполком уже не работал? Каким образом они подали уведомление? «По почте», - вполне себе спокойно ответила Янишевская.

Возникли сомнения и насчет помощников нардепа Бриченко, на которых указывала вице-губернатор. Она утверждала, что заявку на проведение митинга подала Матейчук, однако позже, отвечая на вопросы Тимошина, признала, что помощником депутата Бриченко Матейчук не была. Представители других политических партий, которые подавали заявки на проведение альтернативных митингов — против ЕС — тоже явно не его помощники. О каких именно помощниках Бриченко говорила Янишевская, так и осталось загадкой. Позже она уточнила, что просто слышала, как об этом рассказывали другие участники митинга, находившиеся тогда на площади.

Когда же Тимошин спросил у Янишевской, обращался ли кто-то из помощников депутата Бриченко в правоохранительные органы по факту порчи или повреждения общественных приемных народного депутата Украины, та ответила, что ей об этом ничего неизвестно.

Для всех присутствующих на заседании стало новостью то, что Янишевская в тот вечер видела на площади Олега Шевчука, ведь сам Шевчук утверждает, что в тот день его не было даже в городе, и никто из потерпевших или свидетелей, допрошенных ранее, не сообщил суду о том, что видел обвиняемого во время тех событий. Тимошин попросил уточнить, где именно Янишевская видела Шевчука.

Янишевская: Мне кажется, что они прошли с Сычевым и с еще одним человеком от облгосадминистрации через площадь к горисполкому. То есть, не через «евромайдан», где стояли люди, а ближе к Вечному огню.

Тимошин: Уважаемый свидетель, вам кажется, или вы видели?

Янишевская: Я его видела лично, потому что на это обратили внимание и все митингующие, которые были на площади, обратили внимание и журналисты на то, что мы его увидели. Кто-то об этом сказал, поэтому все увидели.

Тимошин: Шевчук — настолько известное лицо, что все митингующие его узнали?

Янишевская: Ну, там же были депутаты, которые знали в лицо некоторых руководителей...

С такой же уверенностью Янишевская утверждала, что видела, как сотрудники милиции повреждали палатки. Но как именно это происходило и какой характер имели повреждения, внятного ответа дать не смогла.

Тимошин приводил показания других свидетелей, в том числе и собственников этих палаток, которые говорили, что палатки они собрали сами — как раз для того, чтобы их не повредили.  Но замглавы ОГА продолжала твердить о том, что палатки стояли до конца и их никто не собирал.

Янишевская признала, что сотрудники милиции, находившиеся там при исполнении, не требовали разойтись или прекратить митинг и не ограничивали митингующих в желании пропагандировать свои убеждения. Просьба у правоохранителей была одна — убрать палатки. Больше от участников акции они ничего не требовали.

На заседании возник даже спор по поводу того, имеет ли право сотрудник милиции предъявить гражданину требование, если видит, что гражданин совершает правонарушение, и должен ли гражданин это требование исполнить. Но вице-губернатор утверждала, что сотрудники милиции не дали внятных объяснений, что и как нарушили митингующие, и потому те не посчитали нужным выполнить их требование.

Тимошин: Вы согласитесь со мной, что основной целью и заданием милиции является предотвращения правонарушений и их прекращение?

Янишевская: Да. Логично.

Тимошин: А известно ли вам о том, что в Законе Украины «О милиции» есть статья 11, где среди прочего работникам милиции дано право требовать от граждан и служебных лиц, которые нарушают общественный порядок, прекращения правонарушений?

Янишевская: Ну, наверное, да.

Тимошин: То есть, вы соглашаетесь с тем, что работник милиции вправе выдвинуть свои требования гражданину?

Янишевская: Да.

Тимошин: По вашему мнению, если гражданин не выполняет требование работника милиции, работник милиции должен пойти в суд и подать жалобу на гражданина, который нарушает порядок, или ПРЕКРАТИТЬ нарушение порядка?

Янишевская: Наверное, прекратить.

Тимошин: Вы говорите, что милиционеры пошли на вас штурмом. Граждане разбежались, или все-таки противодействовали работникам милиции?

Янишевская: Нет. Стояли там, где стояли. Никто не ожидал, что милиция начнет давить.

Тимошин: А если работник милиции пытается пройти, а гражданин его не пропускает, как вы считаете, это является нарушением или противодействием требованиям работника милиции? Если он в форме, при погонах, на службе, а гражданин говорит: «А нет, мимо меня не пройдешь».

Янишевская: Это не касается этой ситуации, потому что была противоположная ситуация — когда я пыталась пройти, а милиция меня не пропускала... Если бы милиция или кто-то из представителей сказал: «Нужно пройти», - широкая пешеходная зона, никто бы не возражал против того, что кому-то надо пройти.

Тимошин: То есть, логика такая: если меня милиционер не пропускает, то и я его пропускать не буду?

Янишевская: Нет, меня пропустили и мы пропустили. Ничего такого вражеского в той ситуации не было — до того времени, пока милиция не пошла на нас штурмом.

Тимошин: ...Мы исследовали видео — там и шапки летели, и толкали друг друга. Скажите, пожалуйста, толкать работника милиции, а сейчас полиции, кому-нибудь позволено?

Янишевская: А гражданина толкать позволено?

Тимошин: В соответствии с законом «О милиции» при прекращении противоправного действия работник милиции, а сейчас полиции, имеет право применить физическую силу (приемы рукопашного боя) и так далее.

Янишевская: Наверное, да.

Тимошин: А гражданин имеет право применять против сотрудника милиции физическую силу?

Янишевская: Только если противоправные действия. А разве были противоправные действия?

Янишевская несколько раз делала акцент на численном превосходстве сотрудников милиции, и ей был задан вопрос: смогла ли бы милиция «зачистить» площадь от митингующих, если бы перед ней была поставлена такая задача? Янишевская ответила: скорее всего, смогла бы. Почему же тогда этого не сделала, она не знает.

- Мы не почувствовали на себе намерение разогнать людей. Там в какой-то момент стало понятно, что главное задание — это унизить людей и снести палатки, - сказала свидетель.