Приют для опьяневших

«… Всем до вина слабым и смирным обывателям, кто на съезжую доставлен будет, вреда не чинить, батогов не давать и в колодки не садить. Буйных должно запирать в холодную, а до околения телесного и повреждения головы не доводить. Выпускать из части с рассветом, поить перед тем кислым настоем капустным и простоквашей вчерашней…».

1903 года от Р.Х., ноября месяца, одиннадцатого дня.

Полицмейстер, коллежский советник Л.П. Богомольц.

В фондах Херсонского областного архива хранится удивительный документ – распоряжение полицмейстера Льва Петровича Богомольца, направленное всем городским приставам и уездным исправникам. Инструкция от высокого начальника определяла порядок взаимоотношений правоохранителей с нетрезвыми обывателями на территории всей губернии. Этот нормативный акт открывает эпоху цивилизованной борьбы российской монархии с пьянством и алкоголизмом своих подданных в нашем крае.

Пьяниц на Руси преследовали в разные времена по-разному. В ХVII веке царь Алексей Михайлович приказывал «руки рубить целовальникам нерадивым» и «ноздри рвать за табак гишпанский». Его сын Петр запрещал дворянским недорослям «до поры Бахусу кланяться», а Екатерина II, в наказе депутатам Уложенной комиссии, запретила помещикам сдавать свои винные откупа в аренду купцам и городским обывателям: «… Во избежание повреждения нравов христианских и общего благонравия землепашцев».

В середине ХIХ века, с развитием мануфактурного производства, пьянство в крупных городах империи обрело масштабный характер. Водка (хлебное вино) была доступна и… дешева. Пили все: купцы и мастеровые, чиновники и ремесленники, дворяне и разночинная интеллигенция. Постепенно сложились сословные и корпоративные традиции потребления алкоголя. Студенты пили иначе, чем мещане, а дворяне – иначе, чем купцы. Особый масштаб пьянство обрело в среде работников фабрик и мануфактур. На фоне трезвой деревни «пьяные» русские города вызывали озабоченность властей и требовали неотложных мер в решении проблемы.

Государственная монополия на винокурение давала 30% процентов бюджетных поступлений, поэтому с людским пороком нужно было бороться осмотрительно. 7 ноября 1902 года в империи открыли первый вытрезвитель. Правительство решило как-то нейтрализовать пагубные последствия алкоголя. Зачем?.. – Чтобы плательщики налогов массово не вымирали.

Это историческое событие произошло в Туле. Инициатива создания «приюта для опьяневших» принадлежит врачу Фёдору Сергеевичу Архангельскому, который много сделал для развития губернской медицины. Он был широко известен в медицинских кругах как специалист по борьбе с эпидемиями.

Доктор считал пьянство явлением форс-мажорным, сопоставимым по масштабам с нашествиями чумы, холеры и брюшного тифа вместе взятыми.

Не в силах бороться с пандемией алкоголизма обычными методами, Архангельский предложил уменьшить хотя бы негативные последствия социального бедствия. Он сумел убедить городскую Думу выделить деньги на содержание приюта для «терпящих хмельной недуг» тульских рабочих.

«Приют для опьяневших» - барак с двумя отделениями. В первое привозили горьких пьяниц, чтобы оказать им помощь и привести в чувство. Во втором помещали детей и женщин, спасая их от побоев пьяных мужей.

Поначалу штат приюта состоял из двух человек: фельдшера и кучера. Кучер ездил по улицам города и подбирал бесчувственно пьяных, а фельдшер оказывал им медицинскую помощь. Пребывание в вытрезвителе было бесплатным. Утром мастерового будили, и он, если мог, шёл на работу. В тульском приюте всех обязательно кормили, а зимой выдавали тёплую одежду и обувь. Для поднятия настроения похмельных подопечных допускалась «игра на граммофоне», а для снятия абстинентного синдрома – кислый квас.

Почин доктора Архангельского быстро распространился в России. Буквально за 10 лет вытрезвители, по образцу тульского, появились почти в каждом губернском городе огромной империи. На юге страны «приюты для опьяневших» возникли сначала в Симферополе, Херсоне, Николаеве и Одессе, затем появились в Вознесенске, Ананьеве, Александровске и Тирасполе.

В бывшем хлебном магазине

Ранняя биография Николаевского вытрезвителя очень дискретна и прослеживается только по косвенным источникам. В феврале 1904 года Николаевский градоначальник вице-адмирал Оскар Адольфович Энквист приказал ознакомить гласных городской Думы с указом Правительственного Сената о дополнительном пятипроцентном сборе «…с винокуренных заводов, трактиров и обжорных мест в пользу лекарен, пьяных приютов и вспоможению отказавшихся от пития городских и сельских обывателей».

Правительство решило переложить финансовое бремя содержания первых вытрезвителей на производителей и распространителей водки.

Николаевские гласные с энтузиазмом восприняли высочайший указ. Поначалу было решено открыть «приюты для пьяниц» в каждом полицейском участке. Бывшие «холодные на съезжих», где ранее содержались трактирные дебоширы, карманники и конокрады, были спешно переоборудованы в ночлежки для нетрезвых горожан. В них поставили топчаны, устроили кухонные печи и выделили помещения для фельдшеров.

Однако все эти нововведения вызвали ропот нижних полицейских чинов. В апреле 1905 года пристав Адмиралтейской части Гурин подает рапорт Николаевскому полицмейстеру Е.Н. Савину и докладывает о том, что задержанные участники рабочей антиправительственной демонстрации активно контактируют с пьяницами, передают через них «сведения на волю для сообщников». Пресечь подобные контакты «не представляется возможным из-за большой скученности в участке».

Поток жалоб из полицейских околотков нарастал. Полицмейстер вынужден был обратиться к Николаевскому градоначальнику контр-адмиралу Загорянскому-Киселю с предложением «собирать всех пьяниц» в отдельном месте. Этим местом стал бывший хлебный магазин флота, расположенный на углу Рыбной (Чкалова) и Сенной (Буденного).

Полуразрушенное здание восстановили, сделали пристройку, пробили окна. Внутри трех комнат устроили печи и оградили каменной стеной двор. На ремонт была взята банковская ссуда, которую решено погашать из городских средств, выделяемых на содержание «пьяного приюта».

Поскольку банковские проценты «съедали» часть денег, предназначенных для оплаты кучера и конского фуража, городские гласные решили в принудительном порядке обязать николаевских биржевиков по очереди (месяц в год) выделять экипаж с извозчиком для сбора пьяниц на улицах. Владельцы бирж стонали, но… регулярно отправляли своих ломовиков «в пьяную череду».

К сожалению, не удалось найти каких-то статистических данных о наполняемости первого николаевского вытрезвителя. Однако известно, что «приют для опьяневших» мог одновременно вместить 23 человека, и еще пятерых можно было положить на конюшне под лошадиным навесом.

Дежурный извозчик подбирал бесчувственных пьяниц не только на дорогах и в подворотнях, любой трактирщик мог послать гонца в приют, чтобы увезти заснувшего клиента на ночевку в вытрезвитель.

Сначала прибывшего осматривал фельдшер на предмет телесных повреждений, затем ему давали отоспаться, на рассвете поили рассолом и отправляли домой. Если обнаруживались «потрясения мозку» или переломы костей, то пострадавшего доставляли в городскую больницу.

Иногда в «приюте для опьяневших» случались переаншлаги. В 1907 году состоялось открытие железной дороги Николаев-Херсон. По случаю торжественного события акционеры решили устроить грандиозный банкет для благородных обывателей Николаева, а для рабочих - массовое народное гуляние с «праздничным угощением». После окончания мероприятия полторы сотни строителей дороги остались лежать на привокзальной площади.

Сохранилась переписка чиновников канцелярии Николаевского градоначальника контр-адмирала Василия Зацаренного и председателя правления акционерной компании Анастасия Марацетиса. Начальник города потребовал от акционеров возмещения городских средств, которые были потрачены на доставку и содержание пьяных рабочих в частных постоялых дворах. Небольшой «приют для опьяневших» не мог справиться с таким количеством клиентов.

Первый Николаевский вытрезвитель исправно работал до 1914 года. Имеющееся количество койко-мест позволяло обслуживать 110-тысячное население города. По сравнению с соседними Одессой и Херсоном, Николаев был малопьющим. Местные власти много внимания уделяли не только борьбе с последствиями пьянства, но и профилактике бытового алкоголизма.

В городе были разбиты два сада трезвости, а 12 народных библиотек-читален приглашали врачей, которые проводили антиалкогольные беседы с мастеровыми, ремесленниками и мещанами. Организовывались ярмарки «без водки», народные гуляния и чаепития. Постепенно в городе складывались устойчивые традиции трезвого бытия. Однако началась Первая мировая война и… все рухнуло.

 

«Сухое» время

10 июня 1914 по инициативе членов Государственной Думы Ивана Евсеева и Павла Макогона было внесено законодательное предложение «Об утверждении на вечные времена в Российском государстве трезвости».

Ровно через месяц газеты обнародовали высочайший императорский указ, который давал право городским думам и сельским общинам запрещать торговлю спиртными напитками в местностях, находящихся под их юрисдикцией. А 19 июля торговля алкогольной продукцией была прекращена на всей территории страны. Водку разрешили продавать только в ресторанах, а медицинский спирт - в аптеках, по рецепту. Началась 11-летняя эпоха сухого закона.

Городской бюджет сразу лишился 5-процентных поступлений от винокуренных заводов и трактиров, поэтому николаевские гласные в октябре 1914-го закрыли «приют для опьяневших».

Здание некоторое время пустовало, но в апреле 1915-го его отдали команде вольноопределяющихся на фронт. Добровольцы, стремящиеся попасть на войну, проходили здесь двухнедельный карантин - учились обращаться с винтовкой и противогазом.

В январе 1917-го двор бывшего вытрезвителя обнесли колючей проволокой и превратили в пересыльный пункт содержания военнопленных чехов и австрийцев. Дальнейшую биографию этого здания в смутные годы оккупации и гражданской войны проследить не удалось.

С приходом советской власти борьба с алкоголизмом была продолжена.

19 декабря 1919 года СНК РСФСР принял постановление за подписью Владимира Ленина «О воспрещении на территории страны изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ». Декрет предусматривал драконовские санкции к подпольным бутлегерам и самогонщикам (5 лет тюремного заключения с конфискацией имущества).

Борьба с пьянством в первые годы советской власти протекала тяжело. Мужчины, прошедшие две войны, привыкли к фронтовой водке. Она притупляла эмоции и помогала преодолеть инстинкт самосохранения. Алкоголь в организме бывших солдат, по мнению военного доктора Введенского, существовал «на клеточном уровне». Это были бытовые пьяницы, которые и в мирное время не собирались отказываться от спиртного.

В 1921 году председатель Николаевского губкома Илья Шелехис на выездной коллегии ВЧК в Киеве предложил приравнивать пьянство на производстве «к белогвардейскому саботажу», а самогонщиков – «к прямым пособникам недобитой контрреволюции».

Всех нетрезвых николаевцев, задержанных на улице, патруль отправлял не в «приют для опьяневших», а во внутренний изолятор военной комендатуры, который располагался на углу Спасской и Рождественской (Лягина). Здесь пьяницы ожидали решения военного трибунала.

Однако вскоре репрессии закончились. Страна вступила в эпоху НЭПа. 26 августа 1923 года ЦИК СССР, а позже и СНК СССР издали постановление о возобновлении производства и торговли спиртными напитками в стране.

По воспоминаниям современников, трезвая жизнь еще инерционно продолжалась в городах, но… ничего не бывает вечным. Под занавес НЭПа пьяные граждане утратили страх и вышли на улицы. Сначала их препроваживали до ближайшего отделения милиции, но уже 14 ноября 1931 года в Ленинграде на улице Марата,79 был открыт первый советский вытрезвитель. В Николаеве это учреждение появилось в 1936-м и находилось в подчинении управления здравоохранения. Оно располагалось во флигеле здания 1-й горбольницы.

4 марта 1940 года приказом наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии все медицинские вытрезвители были выведены из Наркомата здравоохранения и подчинены НКВД. Здесь не лечили по утрам рассолом и вчерашней простоквашей. Перед войной пьяных николаевцев, как саботажников, отправляли в концлагеря.

14 ноября 2011 года исполняется 80 лет советскому вытрезвителю. Его история обросла устным фольклором и мифологией. Несколько поколений николаевцев успели побывать в этом учреждении и знают о нем не понаслышке.

Сегодня функции вытрезвителей выполняют БСМП и другие медицинские стационары. Докторам и трезвым больным не нравится соседство с бытовыми пьяницами. Атмосфера в коммунальной медицине «накалилась». Недавно депутаты Верховной Рады предложили возобновить работу этих заведений, переподчинив их Минздраву Украины. Это предложение уже обсуждается законодателями.

Как будет развиваться дальнейшая биография «пьяного приюта»? – Неизвестно. Хочется верить, что если он вернется в Украину, то это будет приют для заблудших и оступившихся.