Трагедия шахты Засядько: 106 жертв, 200 томов, 500 экспертиз...

Источник: "Украина криминальная"

Старший следователь Генпрокуратуры Игорь Подобный: большинство допрашиваемых по делу об аварии на шахте Засядько не хотели давать показания. Но семьи погибших скоро узнают правду о виновных.

На минувшей неделе в Донецке много говорили и писали о том, какую помощь оказали родственникам пострадавших и самим жертвам трех аварий на шахте имени Засядько, которые случились год назад – 18 ноября, 1 и 2 декабря. Однако эти отчеты о проделанной социальной работе задвинули на второй план вопрос о том, когда же, наконец, будут найдены виновники трагедии и понесут ли они наказание.

Сегодня предлагаем вниманию читателей эксклюзивное интервью со старшим следователем Генеральной прокуратуры Украины Игорем Подобным, который возглавляет группу, занимающуюся расследованием причин этих аварий.

Одних свидетелей – целая тысяча

- Игорь Викторович, привлекается ли к уголовной ответственности кто-нибудь из руководителей шахты и горноспасательных частей? Если да, то по каким статьям и какие сроки им грозят?

- В отношении конкретных должностных лиц уголовные дела еще не возбуждались. Решение о привлечении кого-либо к ответственности будет приниматься лишь после того, как мы соберем и проанализируем всю совокупность фактов и доказательств по данному делу.

Пока же объединенное в одно производство уголовное дело по этим трем взрывам возбуждено по статье 273 (часть 2) Уголовного кодекса Украины, которой предусмотрено наказание за нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях или во взрывоопасных цехах. Если такие нарушения послужили причиной гибели людей или других тяжких последствий, то для виновных это чревато ограничением свободы на срок до пяти лет или лишением свободы на срок от двух до десяти лет, с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

- Но если обвинение вы еще никому не предъявляли, то хотя подозреваемые по делу уже наверняка есть? Помнится, еще в январе первый вице-премьер Александр Турчинов, который возглавлял правительственную комиссию по расследованию причин аварии, во всеуслышание заявил, что уже определены 11 должностных лиц, которые, по выводам комиссии, виновны в нарушениях и невыполнении своих обязанностей, в результате чего произошла трагедия. В числе этих должностных лиц назывались директор шахты И. Ефремов, технический директор В. Шевченко и другие руководители этого предприятия, а также горноспасательной службы. Подтверждается ли их виновность в ходе следствия?

- В интересах следствия я пока не имею права называть конкретные фамилии подозреваемых. Скажу только, что мы уже определен круг лиц, которые привлекаются к уголовной ответственности.

- Тогда скажите хотя бы - этот круг расширился или уменьшился по сравнению с тем количеством лиц, которые называл Турчинов?

- Не уменьшился. Вообще, по этому делу допрошены в качестве свидетелей около тысячи, в том числе и те люди, которых называл вице-премьер.

- А председателя Совета арендаторов шахты, народного депутата Украины Ефима Звягильского тоже допрашивали?

- Безусловно. Участниками уголовного процесса являются чуть ли ни все работники шахты.

- Почему расследование дела длится так долго?

- Такое беспрецедентное дело невозможно расследовать в короткие сроки. Жертвами аварий стали 273 человека, 106 из них погибли. Для сравнения - следствие по делу об аварии, которая случилась на той же шахте им. Засядько в 2002 году и во время которой погибли 13 человек, длилась два года.

Как я уже сказал, по нынешнему делу допрошено около тысячи человек. Уже на одно это ушло колоссальное количество времени. Тормозило процесс и то, что некоторые свидетели по разным причинам не являлись на допросы, некоторым во время них становилось плохо – приходилось вызывать «скорую»…Только в сентябре четыре следователя, которые сегодня входят в группу, допросили 178 человек.

Кстати, на первых порах в этом деле были задействованы более 25 следователей, которые работали круглосуточно, в холода ночевали в палатках возле шахтного ствола, а также дежурили в морге, где присутствовали при опознании и вскрытии трупов, допрашивали родственников и т.д.

Кроме этого, по данному дело произведено более 500 экспертиз, которые назначали следователи, а выполняли специалисты экспертных учреждений как Донецкой, так и Днепропетровской и Луганской областей. На сегодняшний день уже закончены все сложные горно-технические экспертизы. Но, к сожалению, еще до сих пор не завершено проведение 76 судебно-медицинских экспертиз по определению тяжести телесных повреждений, причиненных лицам, пострадавших во время взрывов. Эксперты обещают полностью закончить их в декабре.

К слову, таких специалистов у нас в Донецке всего четыре-пять, а объем работы на их плечи лег огромный – нужно собрать полную информацию о состоянии здоровья людей, которых в течение этого года неоднократно лечились в различных медицинских учреждениях. К тому же этих же экспертов привлекали к резонансному делу, касающегося осложнений при вакцинации школьников против кори и краснухи – по нему тоже проходило десятки пострадавших.

Пресловутый «человеческий фактор»

- В Госгорпромнадзоре говорят, что нельзя делать выводы о причинах аварии до тех пор, пока специалисты не побывают на месте взрыва. Однако это не представляется возможным, ибо оно затоплено. А если неизвестны причины, значит невозможно установить и виновников?

- Да, без осмотра участка, где произошел взрыв, говорить о его причинах в самом деле сложно. Но все не так безнадежно, как кажется! В принципе, можно установить какие-то объективные факторы, которые еще до момента аварии могли спровоцировать взрыв либо способствовать его возникновению. Скорее всего, это человеческий фактор.

- Таких человеческих факторов называли много. Например, не раз звучали заявления о том, что в шахте «загрубляли» метановые датчики и что вообще в погоне за прибылями пренебрегали техникой безопасности, работали с такой интенсивностью, что лавы не успевали проветриваться…

- В ходе следствия выявлены различные нарушения технологических процессов в шахте. Но вот фактов «загрубления» датчиков не установлено. Даже те, кто сразу после аварии заявляли об этом с экранов телевизоров, во время допросов не подтверждали свои заявления, либо говорили, что, дескать, ребята такое рассказывали, а кто именно – не помню.

- А не были в ходе допросов и следствия попутно выявлены на шахте еще какие-то другие злоупотребления и криминальные деяния?

- Нет. Большинство людей не хотели давать показания даже по тем вопросам, которые касались аварии, и очень неохотно сотрудничали со следствием. Некоторые вообще отказывались от дачи показаний.

- Не уничтожало руководство компрометирующие документы, не прятало улики?

- Таких фактов тоже не было. Мы с самого начала хорошо организовали работу по изъятию необходимых документов. И руководство шахты не препятствовало их изъятию.

Сколько ждать приговора?

- Можете сказать хотя бы приблизительно, когда по этому делу будет вынесено обвинительное заключение и когда оно пойдет в суд?

- Обвинительное заключение мы начнем писать только после того, как обвиняемые подпишут протоколы об ознакомлении с материалами уголовного дела. А закон, к сожалению, не ограничивает их в сроках знакомства с ними. Обвиняемых же будет минимум 10 человек, а томов дела – минимум 200. Вот и считайте…

- То есть перспективы у этого дела не очень радужные?

- Я не знаю, когда это дело дойдет до суда. Но год работы по нему дал позитивные результаты - мы имеем круг лиц, которые привлекаются к уголовной ответственности. Поэтому могу сказать – я вижу перспективу окончания этого дела, и оно будет окончено в возможно кратчайшие сроки. Уже в первом квартале 2009 года я собираюсь озвучить некоторые его предварительные результаты.

Вы думаете, у меня душа за это не болит за судьбу этого дела?!. Когда я приезжаю к отцу, у которого 36 лет подземного стажа, он мне тоже, вслед за многими, говорит пессимистически – мол, и на этот раз виновные в гибели шахтеров снова избегут наказания и вы не сможете доказать их вину. Но я верю, что они все-таки окажутся на скамье подсудимых.

Кстати, в тех делах, которые мне доводилось вести, еще не было ни одного оправдательного приговора.