Недостающая половина

Автор:Сергей Гаврилов

Существует романтическая история о том, что у каждого человека в мире есть только одна «половинка», которая где-то бродит по свету. Если ты ее не сможешь найти, значит, будешь жить один… или с чужой «половинкой». Чтобы объяснить тайну человеческой любви и вечного притяжения полов, в глубокой древности был создан миф, который впервые озвучил древнегреческий философ Платон. Согласно легенде, на пустынном острове жило когда-то существо, являвшееся одновременно мужчиной и женщиной. Оно было цельным, и нашло в этой цельности повод для высокомерия и гордыни. Тогда бог (Зевс) решил наказать его, разделив надвое, навечно отъединив мужскую часть от женской. С тех пор каждая «половина» страстно мечтает обрести недостающую. Этот тяжкий, мучительный поиск вызывает сочувствие у другого бога - Эроса, который постоянно нисходит с небес, чтобы помочь половинкам найти друг друга и воссоединиться.

Родовая порука
Православная традиция семейно-брачных отношений не поощряла долгие поиски своей «половины». По законам Российской империи возрастная планка для совершения церковного таинства венчания у женщин была 14-16 лет, у мужчин - 16-18. Полное совершеннолетие наступало в 21 год. В ХVIII - XIX веках для молодой пары создать семью по обоюдной любви, не прибегая к помощи взрослых родственников, было практически невозможно. Причиной тому было множество обстоятельств. Святейший Синод Русской Православной Церкви запрещал все браки по дальнему биологическому родству и ближнему духовному. В католической Европе разрешалось венчаться троюродным братьям и сестрам, внучатым племянникам и племянницам, лицам, находящимся в сводном родстве. Русские клирики считали такое сожительство католиков сатанинским инцестом.

В 1836 году молодой секунд-майор Варшавского конно-артиллерийского полка Симеон Кателин оставил службу и приехал в Херсонскую губернию, где находилось его родовое имение (с. Кателино, Очаковского района). 28-летний помещик решил жениться и по-военному приступил к осуществлению задуманного. В 20 верстах от Очакова располагалось поместье семьи Барсуковых, у которых на выданье была двадцатилетняя дочка. Отставной ротмистр зачастил к соседям, и через три месяца просил руки невесты у родителей. Спустя две недели согласие было дано. Началась подготовка к свадьбе, затем молодые венчались в храме. А еще через полгода невеста утопилась в Бугском лимане, а секунд-майор застрелился в кабинете собственного дома.

Дело в том, что выход замуж мыслился дворянской девушкой как своего рода рубеж, с которого её социальное существование приобретало истинную полноту. Она сознательно подчиняла себя Божьей воле и готовилась пережить все назначенные ей радости и печали. Православное мировосприятие барышни требовало родительского благословения брака, которое воспринималось как божественная гарантия будущего семейного счастья. Жених отправлял письма всем дальним и ближним родственникам невесты, где представлял себя и просил «не чинить ему недоверия». Каждый из родичей должен был дать письменное одобрение и взять на себя долю ответственности перед людьми и Богом за судьбу этого брака. Таким образом, формировалась родовая порука, которая духовным обязательством ложилась на молодую семью и передавалась через поколения веками. Родовая порука была цементной основой союза, состоявшего из людей, едва знакомых друг с другом. Жених или его родители испрашивали дозволения на венчание в духовной консистории епископского округа, и только потом молодые представали перед священником.

Симеон Кателин и Варвара Барсукова благополучно пережили все предсвадебные хлопоты и венчались в храме. Однако с опозданием на неделю из консистории Херсонского епископа пришел строгий запрет на венчальный обряд. Оказывается, родители жениха и невесты находились друг с другом в духовном родстве. Мать секунд-майора и отец Барсуковой были кумовьями, то есть крестными родителями какого-то третьего человека. По синодальным правилам их детям воспрещалось вступать в брак. Такое сожительство приравнивалось к инцесту. Не помогли письма в Святейший Синод и хлопоты влиятельных родственников в Москве, не помогло то обстоятельство, что родители Симеона Кателина на момент венчания уже умерли и духовное родство исчерпало себя по канону. Церковная консистория была непреклонной, брак объявлялся недействительным.

Трагедия несостоявшейся семьи имела широкий резонанс в обеих столицах империи. Николай I высочайшим указом в 1838 году отменяет запрет на браки по духовному родству, а Святейший Синод Русской Православной Церкви смягчает формальную экспертизу венчания. Вся остальная православная обрядность остается неприкосновенной. Она помогала молодым людям не искать свою половину в миру, а создавать ее тяжелой духовной работой.

Купеческий блуд
В последней четверти XIX века начинается стихийное разрушение патриархального брачного обряда. Правительственный курс на развитие отечественной индустрии способствовал дальнейшему развитию рыночных отношений в стране, что нашло своё выражение в процессе втягивания женщин из дворянского и купеческого сословий в деловую среду российского бизнеса. Изменение социальной психологии слабого пола произошло благодаря участию в предпринимательской деятельности.

Традиционное положение женщины в провинциальном обществе изначально предполагало низкий уровень образования, финансовую слабость и отсутствие деловых связей. Это заставляло начинающую «бизнес-леди» искать по привычке «надежное плечо» за пределами дворянского и купеческого сословий.

В реальности ситуация выглядела так: законный супруг из дворян или купцов предавался карточной игре, охоте или ежедневному пьянству (например, известный композитор и историк Н. Н. Аркас сочинял оперу и книжки), а жена заключала договора, вела учет и бухгалтерию, планировала расходы и платила налоги. Женщина была предоставлена самой себе. Ей не хватало партнера и советчика. Пустующая ниша заполнялась честолюбивыми молодыми людьми из мещан и разночинцев, которые поступали приказчиками в контору и… становились вскоре не только работниками по найму.

«Конторские семьи» стали очень распространенным явлением в провинции. Дети, прижитые в таких «деловых союзах», не имели гражданских прав состояния, но зато имели шанс получить достойное образование и начальный капитал, чтобы реализовать себя в бизнесе.

Православная церковь отрицательно относилась к купеческому блуду. В 1898 году николаевская газета «Южанин» сообщила о решении благочинного округа, викарного епископа Варсонофия отказать «купеческой вдове Воробьевой в духовном завещании храму трех доходных домов по причине нераскаянного блуда…».
Волевые женщины стремились вырваться из ритуальной среды сословного брака. Они искали «половину», чтобы гармонизировать свой мир и… ошибались. В готовом виде купить недостающую половину не получалось еще ни у кого.

И пошла она нему, как в тюрьму
В крестьянской сословной среде поиски «половинки» были ограничены географией хозяйственной деятельности и материальными возможностями селянина.

Мужчина в редких случаях мог найти себе жену в родном селе. Устойчивая деревенская община предполагала наличие какого-то биологического и духовного родства людей, живущих по соседству. Поэтому «хозяйку в дом» привозили из дальних уездов.

Обычно мужчины зимой и весной занимались отходными промыслами, ездили на ярмарки в близлежащие города со своим промысловым и сельскохозяйственным товаром. Офицеры генерального штаба отмечали в отчетах, что такие поездки плохо влияли на селян, так как они «…приобвыкали к излишествам и забиячествам, вводящим их в разные преступления, и теряли охоту к земледелию». Тем не менее, мужчины-крестьяне имели более широкий круг общения и более обширные источники информации. Для хлебороба возможность хотя бы на время вырваться из общинной опеки давала некоторое ощущение независимости, вносила в жизнь разнообразие. Всего этого была лишена женщина-крестьянка, которая в силу семейных обстоятельств, традиций и хозяйственных обязательств неотлучно проживала в своей деревне. Для нее существовала только одна возможность покинуть родительский дом - выйти замуж и переехать к мужу в деревню. Искать «свою половину» и «перебирать женихами» крестьянская девушка не могла.

Обычно мужики встречались где-нибудь на ярмарке или сезонной работе, составляли сговор и объявляли своим детям об их предстоящем венчании. Затем жених с отцом приезжали на смотрины к родителям невесты и обговаривали детали свадьбы и будущего устройства молодых. Через определенное время собирался сельский сход, и отец невесты перед всем миром ручался за жениха, а сам жених давал слово не забывать родителей и не держать хозяйку «в черном теле». Если парень был хворым, пьяницей или недавно вернулся с каторги, то сельский сход мог не дать мировое разрешение на брак и отказать даже зажиточному претенденту.

Однако если дозволение на венчание было получено от сельского схода, то на этом весь контроль со стороны общинного мира за судьбой невесты заканчивался. Девушка переезжала в деревню мужа и всецело попадала к нему в зависимость.

Это была суровая лотерея. Будущий муж мог быть жесток и жаден, скуп и капризен, но можно было выиграть приз и выйти за доброго, отзывчивого, трудолюбивого и щедрого человека.

Архивы Херсонского мирового суда завалены жалобами на «жестокосердие мужа» и делами по розыску и возврату «беглой жены». В 1889 году крестьянин из Гороховки Иван Минько просит начальника земской управы вернуть ему беглую жену Пелагею и двух детей-близнецов. При дознании выяснилось, что год назад Минько продал свою жену и детей двум заезжим кондукторам за… четверть водки. Продал всего на три месяца, а прошел уже целый год. На гербовой бумаге - ходатайство крестьянина об объявлении пропавшей жены в розыск. Через три года после долгих мытарств она вернулась. Оказывается, кондуктора перепродали женщину в село Марьяновку местному мельнику, мельник переправил ее своему куму «на дальние запруды». Возвратилась она домой уже не с двумя, а тремя детьми. Муж избил ее до полусмерти и выкинул на улицу. Понадобилось еще три месяца, чтобы по решению суда заставить крестьянина выделить «кров при усадьбе» жене и детям. Можно только предполагать, какая была дальнейшая жизнь у этой женщины…

Любовь слепа?
Процесс поиска своей половины, которая подходила бы идеально для совместной жизни, долгое время питал сентиментальную лирику и женский роман. Литература ХIX в. так и не дала ответа на вопрос, возможно ли найти в мире гармонию частного и целого. С этой философской проблемой легко справились писатели-экзистенциалисты.

Альбер Камю в книге «Миф о Сизифе» совершенно гениально раскрыл подоплеку древней легенды о двух половинках: «Нередко влюбляются, не зная почти ничего о том, в кого влюбились. Но это происходит оттого, что влюбленность - это только догадка об изначальном благе единства, догадка, которую можно проверить только каждодневным трудом, построением целой жизни. Иными словами, когда каждый из двоих желает блага другому. Когда они любят друг друга…».