Лина Костенко - поэт для епохи

Газета по-киевски

19 марта ей исполняется 80. «Ще не було епохи для поетів, але були поети для епох», – писала Лина Васильевна Костенко про Тараса Шевченко, а кажется – про себя...

«На день рождения вообще не приглашают, знаете? Люди сами приходят – те, кто знает, что им будут рады. Так заведено», – говорит Лина Костенко и на свой 80-летний юбилей действительно никого не приглашает. Празднует поэтесса в узком семейном кругу (накануне из Италии приехала ее дочь Оксана Пахлевская, профессор Римского университета). Лина Васильевна – вообще не сторонник празднеств: застольям в день рождения всегда предпочитала поездки с ныне покойным мужем Василием: к примеру, в лес. А лучшее празднование, говорит, было на 40-летие: тогда в Киев привезли «Шоколадного солдатика» по любимому Линой Васильевной Бернарду Шоу, и муж пригласил ее в театр: «Я никогда не забуду этого дня рождения – хороший был спектакль».


Костенковский нрав: Если женщина бьет мужчину – это заслуженно

О крутом характере Лины Васильевны в Киеве легенды ходят: «В 1980-м редактор «Літературної України» убрал из ее стихотворения две «непроходные», по его мнению, строфы, – вспоминает искусствовед Раиса Скалий.– На следующий день Лина влетела в его кабинет: редактор как раз стоял на стремянке и вкручивал лампочку. Она увидела его и сказала: «А! О чем с ним говорить – он еще с дерева не слез».

А директору филармонии она как-то надавала пощечин – он за день до премьеры «Марусі Чурай» отменил спектакль – наверное, позвонили «откуда надо», где всегда сомневались в «благонадежности» автора. Она его просто отхлестала – и по правой щеке, и по левой, приговаривая: «Если женщина бьет мужчину – это заслуженно». Но со своим мужем – киноведом, директором киностудии им. Довженко Василием Цвиркуновым – жила душа в душу: «Настоящий интеллигент – кажется, повысил на меня голос только раз в жизни», – признается Лина Васильевна. Он всегда защищал ее от настырных поклонников и графоманов, приносивших свои опусы... Костенко вспоминает, что в 2000 году, после смерти Василия Васильевича, она все рассматривала его фотографию и мысленно спрашивала мужа, что ж ей теперь делать. И он «ответил»: «Работать».

Костенко и работа: «Я лица своего народа из-подо льда «добываю»!

Трудилась Лина Васильевна всю жизнь, вне зависимости от времени и условий: когда ее бескомпромиссную поэзию не печатали, писала «в стол», растила дочь. «Мама всегда работала в разных регистрах, – вспоминает Оксана Пахлевская. – И меня до сих пор поражает ее способность реагировать на все». Так, в 90-х Лина Васильевна начала ездить в чернобыльскую зону – собирать «сокровища украинской Атлантиды».

«После аварии на ЧАЭС исчез целый материк уникального этнокультурного значения – не только села, зарытые бульдозерами в землю, но и 150 тыс. человек! Только вдумайтесь: по территории Украина потеряла две Бельгии или три Израиля, а главное – уникальный славянский этнос – полищуков, распорошенных по всей стране», – возмущалась Лина Костенко после очередной поездки. В этих экспедициях найдено множество артефактов – предметов быта, фотографий, дневников – того времени, а главное – «гениальный» (по определению Костенко) материал для собственного творчества. «Мертвое село Залесье, зима, выбитые окна, пол в хате покрылся льдом... Но под этим льдом – фотографии людей, живших тут до аварии. И я рукой в черной перчатке растираю тот лед. Вдруг становится жутко: «Что я тут делаю?» – спрашиваю себя. Да я же лица своего народа из-подо льда «добываю»!»... Сейчас Лина Васильевна заканчивает книгу «Записки українського «самасшедшего». В ней вылились все «чернобыльские» радости и горести.

Мы помним слова Костенко, сказанные в лицо безразличной к чернобыльским проблемам власти: «Легче просто спеть «Ще не вмерла Україна», чем поехать туда, где она действительно умерла».

– Книга написана, рукопись у нас, – рассказал «Газете...» директор издательства «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га» Иван Малкович. – Но эту рукопись Лина Васильевна решила доработать: сегодня последняя точка все еще не поставлена. А у нас же все готово: обложка, которую мы купили у знаменитого американского художника, очень нравится Лине Васильевне, а внутри – черно-белые иллюстрации Ерко... Да, в процессе работы над «Записками...» отпочковались еще две книги, но говорить о них рано: Лина Васильевна с книгами очень тяжело расстается – пока не почувствует, что пора. Те же «Записки...» должны были выйти еще в октябре, но – как видите...

Кстати, как рассказала «Газете...» близкая подруга поэтессы, Костенко уже полгода как даже к телефону не подходит: не хочет, чтобы внешняя суета отвлекала от работы.
Американский литературовед Джордж Луцкий назвал Лину Костенко «царицею поезії в Україні», но даже столь высокое и одновременно точное определение не способно охарактеризовать значения творчества Костенко для нашей литературы. Как отметил когда-то Юрий Андрухович, «творчество Костенко сводило на нет само существование тюрьмы, несвободы». А еще напомнило (и до сих пор напоминает, кричит буквально из каждой строки!), что слова «незалежність», «гідність», «свобода» существуют в нашем языке не просто так...

Она сделала для украинской поэзии то же, что, например, Андрей Макаревич и его «Машина времени» сделали для русского рока. До них рок на огромном русскоязычном пространстве воспринимался только на английском, а они заставили его естественно зазвучать по-русски. Лина Костенко дала сложной душе современного человека естественно заговорить по-украински. Лина Васильевна – не просто поэт своей эпохи, она эту эпоху создавала. Это – ее главное достижение, то с чем она войдет в историю не только украинской литературы, но и украинской нации.

Советская власть Костенко не любила и пользовалась в этом взаимностью... Но не замечать не могла, по крайней мере, в Перестройку. Еще в 1987 году Лина Васильевна получила Шевченковскую премию – за роман в стихах «Маруся Чурай» и сборник «Неповторнiсть». Приняла и «Почесну вiдзнаку» от президента Кравчука в 1992-м. А вот от ордена Ярослава Мудрого V степени «из рук Кучмы» в 2000-м отказалась: «Не люблю политических побрякушек».

Ее расположения добивались многие политики, она же игнорировала фальшивые «ухаживания», она вообще была символом все еще малочисленного украинского нонкомформизма. Лишь единожды Лина Васильевна вышла из своей неприступной обители. В 2004-м она публично поддержала Майдан... Но вспоминаем мы об этом не затем, чтобы сказать: смотрите, мол, даже неподкупную Костенко Ющенко обманул, а потому, что поверила она тогда не Ющенко, а своему народу: почувствовала, что это вдохновение – настоящее. И именно ее доверие делает смехотворными все эти заявления, будто Оранжевая революция – это просто «технология». «Так или иначе, революция не была сякой-такой, как теперь многие пытаются про нее говорить, – вспоминает те дни Костенко. – Она принадлежит истории, всему народу, и она была прекрасна, хотя вожди ее предали, предали»...

«Газета...» поинтересовалась в администрации президента, собираются ли там награждать поэтессу к юбилею. Помощница замглавы администрации Анны Герман сообщила, что готовится «поздравление». В секторе записи о представлении на награду фамилии поэтессы не нашли. Возможно потому, что из уважения к позиции Лины Васильевны никто о таком подарке Януковича не попросил.

Друзья и коллеги

«Она всегда знала цену своему уму и таланту»

Поэт Иван Драч:

– Лина Васильевна всегда была очень сосредоточена, погружена в творчество. Видимо, всегда знала цену своего таланта и ума. Я не буду говорить о значении ее творчества – это простой и в то же время очень сложный вопрос, пусть им занимаются академики. А я просто хочу поздравить ее с юбилеем и пожелать ей оставаться на том же уровне и, конечно, издавать больше книг. Сейчас мы с Линой Васильевной видимся редко: последний раз встретились на презентации книги итальянского поэта Коррадо Калабро, которую переводила ее дочь. Я был очень рад их видеть, мы поговорили по душам, правда, недолго. Ну, ничего, сегодня пообщаемся: с днем рождения Лину Васильевну я обязательно поздравлю!

«Она могла бы получить Нобелевскую премию»

Академик Николай Жулинский:

– Феномен Лины Костенко – в ее гражданской и эстетической позиции: отбросив любые компромиссы, бороться. За украинское слово, за духовную ауру нации, за ее судьбу. Неслучайно она в свое время сказала: «Гряде неоцинізм – я в ньому не існую». Единственная ее духовная опора – и этим объясняется ее определенная замкнутость, непубличность – внутренняя вера в слово. Наверное, она могла бы следом за Шевченко повторить его строки: «...знать, от Бога і голос той, і ті слова». И я уверен, что многие увидят и почувствуют, что Лина Костенко для нас еще не открыта: к примеру, она могла бы удостоиться Нобелевской премии. И не просто могла бы – должна была. Институт литературы им. Шевченко НАН, который я возглавляю, выдвигал Лину Васильевну.

Но если произведения Лины Костенко в ближайшее время не переведут, как минимум, на английский, французский и немецкий языки, не издадут за государственные средства, то мечтать, чтобы она получила Нобелевскую премию, тяжело. Лина Костенко никогда не будет просить, так что это – обязанность государства. У нее особенное чувство собственного достоинства, она сама выбирает, с кем ей общаться и кому можно доверять.

Мы живем в одном доме, я не раз бывал у нее в гостях: она очень остроумная, веселая, необычайно приятная в общении. Она не любит давать интервью, но если она чувствует, что происходит искренний и честный диалог, – открывается: на тех же встречах со студентами Киево-Могилянской академии.


Анастасия РАХМАНИНА, Татьяна САДЫЧЕНКО