Эхо незаконченной войны

Росбалт

2 марта в Молдове и Приднестровье прошли панихиды в память о павших в войне 1992 года. Для одних это была «гражданская война», для других – «молдо-приднестровский конфликт». Но по сути это была схватка между Россией и Западом, и она продолжается.

Война 1992 года была прямым следствием развала СССР, вслед за которым по принципу «домино» начали распадаться и некоторые союзные республики. Парламент ещё единой Молдовы 23 июня 1990 года принял убийственное для ее территориальной целостности Постановление о советско-германском договоре от 23 августа 1939 года, где объявил создание Молдавской ССР 2 августа 1940 года незаконным. Позиция торжествовавших тогда в парламенте Молдовы прорумынских сил была такова: 28 июня 1940 года Бессарабия (правобережье Прута и Днестра) была отторгнута Советским Союзом у Румынии, а потом эту территорию присоединили к Молдавской Автономии, созданной советскими властями на левом берегу Днестра еще в 1924 году. Из этого постановления прямо следовало, что правый берег Днестра и Приднестровье никак не связаны и могут отправиться в разные стороны.

В том же году Кишинев, готовивший выход МССР из Союза, принял решение о приоритете республиканского законодательства над общесоюзным. Но, поскольку в СССР союзные законы были выше, такое одностороннее решение освобождало всех жителей Молдавии от обязанности соблюдать местные законы. Отныне дело могло быть решено только реальным соотношением сил – политических, экономических, информационных и военных.

17 марта 1991 года власти Молдовы сорвали проведение в республике союзного референдума о сохранении СССР. Но, несмотря на террор националистов, в уже отделившихся тогда (с августа-сентября 1990 года) Приднестровье и Гагаузии, а также в некоторых районах самой Молдовы голосование состоялось. Этот срыв дал сторонникам сохранения СССР еще одну юридическую возможность не выполнять молдавские законы и подзаконные акты, противоречащие союзным. Дело явно шло к вооружённой конфронтации.

25 августа 1991 года, после неудачной попытки ГКЧП свергнуть Горбачёва и спасти Советский Союз, ПМР провозгласила свою независимость. Два дня спустя, 27 августа, это сделала Молдова. Демократических традиций, умения вести диалог, понимания, каким может быть настоящий компромисс, у противостоящих сторон не было.

Дело осложнялось тем, что каждая сторона с 1990 года рассчитывала на успех с помощью внешней поддержки. Кишинёв активно сближался с Румынией, наиболее прорумынским был президиум тогдашнего парламента во главе с профессором Александру Мошану, а президент Мирча Снегур лавировал между унионистами и сторонниками сохранения независимости Молдовы. Тирасполь делал ставку на СССР, а после его распада – на Москву и Киев. Нелюбовь к Румынии также преобладала в Гагаузии и на севере Молдовы (Бельцы, Бричаны и т.д.).


Явно провоцирующий характер в 1990-1991 годах носило принятие красно-жёлто-синего триколора, представлявшего точную копию флага Румынии, а также введение в школах курса «Истории румын» вместо «Истории Молдавии». Более того, «История румын» с 1991 года несколько лет преподавалась по учебнику румынского профессора Петре Панаитеску, вышедшему в период фашистской диктатуры Антонеску в 1943 году. Разумеется, в Приднестровье такая история и символика не использовалась, так как воспринималась как экспансия Румынии на Левобережье Днестра с выходом на Одессщину.

К тому же Кишинёв в 1990 году не признавал приднестровские референдумы, направленные на создание ПМР, но при этом категорически отказывался проводить общемолдавский по выходу из Союза по законам СССР.

Интерес к происходившему проявляли и внешние силы. РФ стремилась сохранить влияние в бывшей МССР. Румыния рвалась к доминированию во всей бывшей советской Молдавии с возможной интеграцией двух государств. Украина колебалась между недоверием к Москве и боязнью Бухареста. США и Европа были заинтересованы закрепить распад Союза и не допустить его воссоздания в любой форме.

Кишинёв стоял на унитарных позициях и отвергал как возможность федерации в границах бывшей МССР, так и предоставление ПМР статуса автономной республики. Дело усугубляли распад Советской Армии и создание вооружённых сил Молдовы и Приднестровья при отсутствии реальных политических переговоров. В самом Тирасопле не было единства в «верхах»: одни выступали за решение противоречий с Кишинёвом в границах бывшей МССР, другие за раздел по Днестру, как это было в 1918-1940 годах.

Видимо, в Молдове прорумынские силы склонялись к тому же, поскольку в июне 1992 года молдавские ВВС пытались разбомбить Парканский мост через Днестр — если бы готовились всерьёз захватить Тирасполь, такую попытку предпринимать не стали бы.

Но был один фактор, одна заноза. Правобережный город Бендеры вошёл в состав ПМР вместе с ещё несколькими правобережными же сёлами. И, напротив, несколько левобережных сёл предпочли остаться под юрисдикцией Кишинёва. Это портило картину возможного «цивилизованного развода» и в тогдашних условиях делало драку практически неизбежной. Некоторые члены руководства ПМР настойчиво употребляли словосочетание «левобережная государственность», что не прибавляло доверия со стороны бендерчан.

Впрочем, инициатива создания собственных силовых структур исходила от тогдашних властей Молдовы. В 1990 году было решено создать батальон «Тирас-Тигина» и вывести из союзного подчинения милицию. В 1991-1992 годах началось установление контроля над вооружением и техникой Советской Армии. Явной агрессией был так называемый поход волонтёров на непокорную Гагаузию ещё в октябре 1990 года. Очень вероятной делали войну притязания на огромные материальные запасы.

В таких условиях в марте 1992 года началась и в июле — закончилась война на Днестре. Она уничтожила де-факто бывшую МССР, но так и не решила вопрос геополитического размежевания на юго-западе бывшего Советского Союза. Клубок противоречий, созданный событиями тех далёких лет, сохраняется. Переговоры между ПМР и РМ официально не возобновлены; Румыния продолжает работу про закреплению в ослабленном Молдавском государстве, перспективы признания независимости ПМР туманны. Россия и Запад ведут подковёрную схватку за влияние, а Украина балансирует между различными силами. Молдова имеет свой левобережный «плацдарм» в виде 7 сёл, а Бендеры — по-прежнему за Приднестровьем.

Кто, как и когда распутает этот клубок, остаётся абсолютно неясным.

Андрей Сафонов, президент Ассоциации независимых политологов Приднестровья