Суд по делу Макар: каждый выживает в одиночку

В течение двух недель в Центральном районном суде Николаева судейская коллегия под председательством судьи Елены Селивановой заслушивала показания обвиняемых по делу Оксаны Макар.

 

Подсудимые давали показания в режиме закрытых заседаний - судьи посчитали, что негоже выносить на всеобщее обозрение «интимные подробности» дела. Откровенно говоря, это помогло мало: информация о том, что говорили подсудимые, попадала в СМИ едва ли не в режиме «онлайн» - что и не мудрено при том количестве людей, присутствовавших на этих «закрытых заседаниях»: признанная потерпевшей стороной Татьяна Суровицкая, сами судьи, адвокаты потерпевшей, адвокаты обвиняемых, прокуроры, секретари, конвоиры и т. д.

 

Однако главным источником информации были, разумеется, адвокаты потерпевшей стороны. В перерывах судебных заседаний они охотно рассказывали, что происходило в зале суда, давали комментарии, цитировали высказывания обвиняемых и т. д.

 

Понятно, что целиком и полностью полагаться на рассказы адвокатов нельзя: очевидно, что они обнародовали ту информацию, которая была им выгодна, например, там, где подсудимые представали в, скажем так, не лучшем свете. Впрочем, на то они и адвокаты, чтобы не упустить такой случай.

 

Как бы там ни было, а полученная из разных источников информация дает возможность составить довольно цельную картину того, что же, все-таки, происходило за закрытыми дверями суда.

 

 

Артем Погосян

 

 

Первым допрашивали Погосяна. Вообще, из всей троицы обвиняемых поначалу он выглядел наиболее несчастным и потерянным: растерянно озирался в клетке, прятал глаза, несколько раз плакал. В общем, у публики он вызывал даже некоторое сочувствие - на фоне Краснощека и Присяжнюка. Отметим, что его мать, Лариса Погосян, единственная из родственников всех троих подсудимых ходила на заседания суда, пытаясь, очевидно, хотя бы взглядом поддержать своего сына. Несчастная мать старалась спрятаться от вездесущих журналистов в каком-нибудь укромном уголке здания Центрального суда, а в зале неотрывно смотрела на железную клетку, в которой сидели подсудимые. Всем было видно, что женщина буквально убита неожиданно свалившимся на нее горем - судя по всему, Артем был единственным смыслом ее жизни.

 

В основе защиты Погосяна лежали два утверждения: «не убивал» и «не насиловал». Более того, он единственный из троих подсудимых вообще отрицает, что вступал с Оксаной Макар в половую связь. Со всеми остальными обстоятельствами того трагического вечера Артем соглашается: да, сидел с Краснощеком в баре; да, выпивали; да познакомились с девушкой по имени Оксана и привели ее домой к Присяжнюку; да, Присяжнюк с Краснощеком вступали в половую связь с девушкой, а последний потом ее еще и душил; да, он тоже заходил в комнату, где лежала девушка, но только разговаривал с ней; да, помогал выносить тело на стройку, думая, что девушка уже мертва. И так далее. Понятно, что все признаваемые им деяния «тянут» максимум на 5-7 лет - но никак не на пугающий максимальный срок, о котором так много пишут в СМИ.

 

На вопрос о том, почему же при такой минимальной степени вины он не сообщил о преступлении в милицию, после того, как ушел из ужасной квартиры, у Погосяна также был готов ответ: его запугал Краснощек. Здесь, правда, выяснилась одна подробность: оказывается, Погосян в течение шести лет занимался каратэ. Адвокаты потерпевшей тут же интерпретировали это обстоятельство: не так уж страшны были Погосяну угрозы Краснощека, он вполне мог за себя постоять.

 

Вот, собственно, и все. Характерная особенность: на многие вопросы судей, прокуроров, адвокатов, которые выходили за рамки его версии происходившего, Погосян отвечал односложно: «Не помню. Забыл».

 

- При даче показаний у Погосяна обнаружилась странная болезнь - называется «точечная амнезия». Он забывает именно те моменты, которые касаются непосредственно его участия в данных событиях, - рассказал журналистам о показаниях Артема адвокат Василюк.

 

В перерыве этого заседания произошло событие, явно выпадающее из стандартного течения судебного разбирательства: возникла потасовка между подсудимыми. Евгений Краснощек дважды ударил Артема Погосяна - в шею и ухо. Председательствующая сделала Евгению предупреждение - этим и ограничилось.

 

То ли это был какой-то спонтанный всплеск гнева, то ли в показаниях Погосяна прозвучало что-то такое, что не понравилось Краснощеку - не известно. Как бы там ни было, а этот эпизод наглядно продемонстрировал: даже постигшая всех троих беда не сплотила подсудимых, каждый намерен выживать в одиночку. Сам Краснощек мотивировать свои действия отказался, а Погосян заявил, что конфликт произошел на национальной почве. Адвокаты же Суровицкой считают, что причиной драки стали показания Погосян.

 

 

Максим Присяжнюк

 

 

На следующем судебном заседании допрашивали подозреваемого Максима Присяжнюка. По сравнению с Погосяном этот держался спокойнее, уверенней, на вопросы давал хорошо продуманные, максимально обтекаемые ответы - видно, что готовился заранее. И в отличие от своего подельника Погосяна помнил гораздо больше «тонкостей» случившегося в ту злополучную ночь.

 

Защита Присяжнюка также основывалась на двух фундаментальных тезисах: «не убивал» и «не насиловал». Что касается убийства, то Присяжнюк заявил, что посчитал девушку мертвой после того, как ее душил Краснощек.

 

Того, что вступал с потерпевшей в половую связь, Присяжнюк не отрицает, однако категорически утверждает, что связь эта была «по обоюдному согласию» - посему, ни о каком насилии не может быть и речи. Во всем остальном все совпадает: да, пришли Краснощек с Погосяном, привели девушку; да, выпивали; да, решили «поразвлечься» - и т. д. Фактически, Присяжнюк признает свою вину только в одном: в том, что вместе с двумя другими подсудимыми помогал «прятать концы в воду»: предложил место на стройке, где можно спрятать тело, выносил девушку из квартиры, нес на стройку и тому подобное.

 

А вот о действиях своих подельников Максим рассказывал охотно и подробно. Например, именно он заявил, что Краснощек вступал в половую связь с Оксаной после того, как душил, когда все уже думали, что девушка мертва - эдакий тонкий намек на «некрофильские нотки» в и без того мутной личности Краснощека.

 

Не преминул Присяжнюк сообщить суду и некую пикантную подробность о Погосяне: дескать, когда тот заходил в комнату, где находилась Макар, на нем были джинсы, а вот выходил уже без штанов - в трусах. Кроме того, Максим сообщил, что когда все трое выносили Оксану из квартиры, Погосян надел перчатки Краснощека - чтобы не оставлять отпечатки пальцев.

 

В общем, показания Присяжнюка были наиболее грамотными и квалифицированными: он максимально перекладывал вину на двух своих «товарищей», обеляя, тем самым, себя самого. Такая уверенная позиция подсудимого, запутала даже ушлых киевских адвокатов: Виктор Василюк назвал его «юристом», а Катеринчук, так вообще заявил прессе, что у Присяжнюка «высшее юридическое образование» - дескать, это помогает ему умело выкручиваться в суде.

 

Автор с глубоким сожалением вынуждены огорчить маститых украинских адвокатов: никакого юридического образования у Присяжнюка нет - и никогда не было. Закончил он Институт истории и права Николаевского национального университета им. В.А. Сухомлинского (бывший Николаевский пединститут) по специальности «УЧИТЕЛЬ ИСТОРИИ И ПРАВОВЕДНИЯ». Максимум, что позволяют такая квалификация в области права - это ведение уроков правоведения в средней школе.

 

 

Евгений Краснощек

 

 

Последним давал показания в суде Краснощек. Его допрос вызвал повышенный интерес у представителей СМИ. Во-первых, как ни крути, Краснощек является «главным обвиняемым» из всей троицы: именно он душил Оксану Макар. Во-вторых, из-за известной всей Украине и за ее пределами видеозаписи, на которой он в первые часы после задержания, что называется, «по горячим следам», рассказывает об обстоятельствах преступления.

 

Краснощека допрашивали последним, поэтому он имел возможность строить свои показания с учетом того, что говорили его подельники. Забегая вперед, скажем, что это обстоятельство ему мало помогло.

 

Как и его товарищи, Евгений отрицает свою вину в убийстве. Признает, да, душил - после того, как Погосян рассказал, что девушка обещала заявить в милицию об изнасиловании. Но не задушил ведь, жива же осталась! Более того, он утверждает, что понял это сразу после попытки удушения - нащупал на руке девушки бьющийся пульс. Это к вопросу о некрофилии. Вину в изнасиловании он также отрицает: да, секс был, но, опять-таки, «по обоюдному согласию». Также Краснощек категорически отрицает, что поджигал девушку, а отмеченный судебно-медицинской экспертизой факт «анального контакта» объясняет обезоруживающе просто - как случайность, дескать, «не туда попал».

 

Из всех троих подсудимых позиция Краснощека выглядит наиболее путанной и противоречивой. Если он знал, что Оксана жива, то почему не сказал об этом своим товарищам? И зачем, в таком случае, была вся эта канитель с «прятаньем тела», которое, на поверку оказалось вовсе не «телом», а живым человеком? Кто, все-таки, поджег девушку?

 

В показаниях Краснощек не только путался, но все время норовил уйти куда-то в сторону: начал рассказывать о том, что в случившемся частично лежит вина на его матери и матери Оксаны - не так воспитывали своих детей. Затем вообще сделал эпатажное заявление: «Если бы я знал, что у Артема есть армянские корни, я бы и его убил!» - это о Погосяне.

 

Что касается уже упоминавшегося видео с его признаниями, то оно, по словам Краснощека, было сделано в райотделе милиции: мол, пришли какие-то люди и сказали Краснощеку, что именно он должен говорить «на камеру». Что это были за люди, подсудимый не знает. Адвокаты Суровицкой тут же предположили, что видео было записано для того, чтобы переложить всю вину на Краснощека.

 

-Потом, как вы знаете, видеозапись допроса появилась в Интернете. Для чего это делалось: чтоб запутать следствие или выгородить остальных двоих, или, может, там был четвертый человек - пока неизвестно, - сказал в общении с прессой Николай Катеринчук.

 

Версию о некоем мифическом «четвертом» в этой и без того запутанной истории никто всерьез не воспринял - так что пусть она остается на совести Николая Дмитриевича.

 

Что касается видео, то, как стало известно чуть позже, прокуратура провела специальное расследование и выяснила, что видеозапись не сфальсифицированная, а самая настоящая и сделана она без каких бы то ни было нарушений.

 

Закончил свои показания Краснощек тем, что в содеянном не раскаивается, и что ему вообще неизвестно что это такое - раскаяние.

 

В целом прошедший этап судебного процесса оставляет двойственное впечатление: с одной стороны, прозвучали многие важные, неизвестные ранее подробности дела, с другой, к раскрытию истины, похоже, не приблизились ни на миллиметр. С подсудимыми все ясно - видимо, до самого окончания процесса каждый из них будет стремиться выгородить себя, свалив вину на других. Пока лучше всего это получается у Присяжнюка. Погосян прочно застрял на своей короткой версии событий, в основе которой лежит «тут помню - тут не помню». А вот Краснощека, похоже, несет в каком-то неведомом направлении. Он так и не избрал себе внятной линии защиты, ведет себя странно: то лезет в драку, делает эпатажные заявления, то впадает в какой-то ступор, во время которого часами молчит и смотрит в одну точку.

 

Но дело не в этом. Допрос подсудимых не дал ответа на главный вопрос: кто же все-таки поджег Оксану Макар? Каким образом она получила те самые страшные ожоги, которые поразили даже бывалого профессора-комбустиолога Эмиля Фисталя, и которые, в конце концов, привели к смерти девушки.

 

Возможно, ответ на это вопрос будет дан в ходе дальнейших судебных заседаний.