Загадка Гитлера

В наше время часто приходится слышать, что Гитлер это человек, который пытался освободить и Европу и Россию от еврейского засилья, которому сам бог дал право учить народы и возвращать их на Путь истинный. В этой связи часто путают понятия фашизм, национал-социализм и даже коммунизм. В точности нам неизвестно, чего именно хотел Гитлер, так же, как и генералы Краснов и Шкуро, также, как мечтательный освободитель России генерал-лейтенант Власов. Мы можем располагать только определёнными документами, пользоваться которыми нам пока ещё доверила существующая власть, - да ещё теми истерическими воплями, которые слышны со стороны государства Израиль, по поводу репрессий нацистского режима по отношению к так называемому «еврейскому народу» под общим названием – "Холокост", что означает в переводе - катастрофа.

Тот, кто думает, что Гитлер стремился освободить родину, а может быть, и всю Европу от нашествия марксистов-язычников, наверное, не совсем прав. Судя по имеющимся документам и свидетельствам мемуаристов, едва ли можно рассматривать Гитлера как Дон Кихота, рискнувшего своей судьбой и судьбой своей страны для борьбы с «ветряными мельницами». Задача в те времена выглядела более серьёзной. Мы далеки от того, чтобы смотреть на личность Гитлера однозначно, хотя многие думают иначе.

Попробуем рассмотреть теорию национал-социализма – или хотя бы сделать первые шаги в этом направлении - по первоисточнику, то есть, главным образом, по «Моей борьбе», одной из самых читаемых книг во всём мире. Руководствуясь основными темами, которые рассматривает в ней Гитлер, - вопросу о роли государства, об организации государственной политики, значении расы как созидательного культурного фактора и, разумеется, о роли еврейства в мировой цивилизации.

«Загадка Гитлера» - так назвал Сальвадор Дали одну из самых известных своих картин (1937 год). В чём же эта загадка? На картине изображена гигантская телефонная трубка, возможно, обозначающая связь потусторонних миров с земной реальностью… - и маленькая фотография Гитлера. Из трубки падает капля – то ли слеза, то ли знак тогда ещё грядущей войны, то ли свидетельство к пониманию уже тогда победившего в родной для Дали Испании генерала Франко. В то время Гитлер ещё не выглядел таким великим человеком, каким он предстаёт для нас сегодня. Проблема освобождения арийской расы от чуждых ей наслоений тогда выглядела не столь актуальной, поэтому отношение к личности и действиям Гитлера на протяжении тридцатых годов могло показаться неоднозначным. Да и мы, спустя более, чем семидесятилетие, едва ли можем дать ясную оценку: что считать якобы, как «да», а что – как «нет».

Обратимся к такому методу критического исследования, каким является «внимательное чтение». Гитлер пишет прямо и по-детски откровенно: «Политические партии не должны иметь ничего общего с религиозными проблемами, если они не хотят губить обычаи и нравственность своей собственной расы. Точно также и религия не должна вмешиваться в партийно-политическую склоку. (…) Для политического руководителя религиозное учение и учреждения его народа должны всегда оставаться совершенно неприкосновенными. В ином случае пусть он встанет не политиком, а реформатором, если, конечно, у него есть для этого необходимые данные. Всякий другой подход неизбежно приводит к катастрофе».

Вот и привело. Хотя не Германию (об этом, впрочем, другой разговор), а Россию точно. Когда внимательно вчитываешься в страницы «Моей борьбы» невольно поражаешься глубоким и тонким пророчествам, которые Гитлер мог осуществить не только как литератор, но и как политический деятель: «Политику завоевания новых земель в Европе Германия могла вести только в союзе с Англией против России, но и наоборот: политику завоевания колоний и усиления своей мировой торговли Германия могла вести только с Россией против Англии»

И дальше: «Раз Германия взяла курс на политику усиленной индустриализации и усиленного развития торговли, то, в сущности говоря, уже не оставалось ни малейших поводов для борьбы с Россией. Только худшие враги обеих наций заинтересованы были в том, чтобы такая вражда возникала. И действительно оно таки было: именно евреи и марксисты в первую очередь всеми средствами натравливали эти два государства друг на друга» (там же стр. 125). И после этого демагоги наших дней каждодневно внушают «российскому народу», ежели таковой существует,- безумную мысль о том, что нет ничего «страшнее», чем гитлеровская агрессия. Президент Медведев последние несколько месяцев всё время призывает к тому, чтобы не искажали историю – по крайней мере, историю ХХ века. Неужели только «рыночная экономика» определяет курс правительственной политики? «На деле государство не имеет ничего общего с тем или другим хозяйственным воззрением, с теми или другими формами хозяйственного развития.

Государство отнюдь не является простым объединением экономических контрагентов, собравшихся воедино на определённой государственной территории с целью совместного выполнения своих хозяйственных задач (ср. с деятельностью Газпрома, А. Чубайса в экономическом пространстве нашей современности – Г.М.). Нет, государство является совокупностью физически духовно равных человеческих существ, совокупностью, ставящей своей задачей как можно лучше продолжать свой род и достигнуть целей, предназначенных ему провидением. Цель и смысл существования государства – только в этом, а не в чём-либо другом. (…) хозяйство никогда не является ни первопричиной, ни целью государства …» (там же стр. 126-127).

Часто приходится слышать – да теперь это почти что стало нормой ново-партийной пропаганды («Единая Россия»), - что, дескать, если мы установим торжество рыночной экономики, то тут счастье и наступит. Как это будет красиво! Но вопрос должен быть поставлен по-другому: «Раз на очередь становятся вопросы о самом существовании народа, то это освобождает нас от всяких соображений о красоте. Самое некрасивое, что может быть в человеческой жизни, это ярмо рабства» (стр. 149). И ещё – отсутствие чести, достоинства, воли к жизни, к обновлению, к преображению. Так говорит Гитлер. Кто может сказать что-нибудь против?

Вопрос о смысле и значении существования государства в «Моей борьбе» - один из центральных. Обычно воззрения Гитлера по этому вопросу трактуются, по крайней мере, у нас как оправдание и пропаганда тоталитарной идеологии, стремление к личной диктатуре, ущемление народных прав и свобод. Но это далеко не так: «государство является не целью, а средством к цели. Правда, без государства нет высокой человеческой культуры, но само государство не является ещё главным фактором культуры. Главным фактором последней является исключительно наличие расы, способность стать творцом культуры» (стр. 327).

С этой точки зрения, «государство только сохраняет расу, а эта последняя определяет ступень культуры» (стр. 328). Но роль государства, конечно же, не может ограничиваться только сохранением расы. Обратим внимание, что Гитлер говорит именно о расе, то есть об арийской расе, а вовсе не о немецком народе. В чём тут соль? Дело, видимо, в том, что он видел слабые стороны немцев, в частности, подчёркивал их «сверхиндивидуализм» как особо существенный недостаток. Можно сослаться здесь на интересное суждение Н.А. Бердяева в одной из его статей. «Возьмём немца. Он чувствует себя со всех сторон сдавленным, как в мышеловке. Шири нет ни вокруг него, ни в нём самом. Он ищёт ищет спасения в своей собственной организованной энергии, в напряжённой активности. (…). Он только с большим напряжением энергии хотел бы расширить свои границы. Немец должен презирать русского человека за то, что тот не умеет жить, устраивать жизнь, организовать жизнь, не знает ничему меры и места, не умеет достигать возможного. Русскому же противен германский пафос мещанского устроения жизни. Германец чувствует, что его не спасёт Германия, он сам должен спасти Германию. Русский же думает, что не он спасёт Россию, а Россия его спасает». ( Из статьи «О власти пространств над русской душой», 1918 г.).

Несмотря на то, что эти слова сказаны ещё в годы первой мировой войны, они почти в точности предвосхищают то, что Гитлер писал и в «Моей борьбе» (о роли жизненного пространства для Германии), и в своём «Политическом завещании» (о характере немецкого и о стеснённом положении Германии в центре Европы). Вот почему на первое место и выдвигается определяющая роль арийской расы. Правда, этот вопрос им детально не исследуется. О значении расового фактора говорит, прежде всего, сам знак свастики, символ мифологического прошлого расовой истории применительно к арийцам. В обычном ее значении арийский фактор рассматривался практиками тогдашней политической жизни Германии как явление, условно определяемое чисто биологическими понятиями (черепной указатель, лицевой указатель, цвет волос, телосложение и т.п.). Это немного напоминает концепции социал-дарвинистов. Во многом схожие показатели употреблялись и советскими специалистами по евгенике. Государственная власть, культура, религия – это те вопросы, которые Гитлер рассматривает в едином комплексе.

«Что для государства его основные законы, то для религии – её догмы. Только благодаря догмату религиозная идея, вообще говоря, поддающаяся самым различным истолкованиям, приобретает определённую форму, без которой нет веры. Вне определённых догматов церкви религия оставалась бы только философским воззрением, метафизическим взглядом, не больше. Вот почему борьба против догматов церкви есть примерно, то же самое, что борьба против основных законов государства. Последняя приводит к государственной анархии, первая – к религиозному нигилизму» (там же, стр. 224). Те, кто считают Гитлера провозвестником новой веры, на наш взгляд, не совсем правы, но он сказал и сделал в этом направлении многое. Поскольку мне приходилось заниматься историей оккультных наук – особенно периода первых десятилетий ХХ века, равно как и в наше время, - то можно констатировать это с уверенностью. Но об этом позже.

Для любого человека, знакомого не только с так называемыми революционными учениями, но и с опытом эзотерических дисциплин – этот вопрос может показаться не только абсурдным, но и вообще «сумасшедшим». Потому что истоки государственной власти и в социалистическом, и в так называемом демократическом, государствах видят в особенностях экономики. Но учение о воли к власти переносит вопрос на психологическую почву, а знаменитый библейский тезис о том, что нет власти, которая не от Бога, переносит вопрос о происхождении государства в область религии.

Мы не знаем в деталях, что думают по этому поводу Медведев, Путин, Чубайс, Барак Обама, а тем более, если принять во внимание противоречие между разными формами правления. В «Моей борьбе» проводится различие между монархической формой власти и республиканской. На разных этапах исторического процесса они играли подчас противоположную роль:

«Противнику всегда удобнее иметь дело с людьми слабыми и покорными. Эта симпатия противника именно к республиканской форме правления в Германии и есть самый уничтожающий приговор для ноябрьской республики» (Речь идёт о ноябрьской революции в Германии 1918 года. - Г.М.). Противники любят германскую республику и дают ей возможность жить, ибо они знают, что лучшего помощника в деле закабаления германского народа им не найти. Только этому обстоятельству и обязана своим существованием наша прекрасная республика» (стр. 355-356). Здесь понятно, что речь идёт о так называемой Веймарской республике, которая прекратила своё существование позднее – со времени прихода национал- социалистов к власти.

Одной из особо опасных черт демократического правления (с учётом того, что выше говорилось о значении расового фактора) автор «Моей борьбы» считает склонность демократии к развитию фракционной деятельности: «Образование блоков никогда не приводит к усилению слабых партнёров, но зато очень часто приводит к ослаблению наиболее сильного из партнёров. Совершенно неверно то мнение, будто объединение всевозможных слабых групп непременно даёт в итоге крупную силу. Это неверно хотя бы уже потому, что, как доказано опытом, «большинство», в какой бы форме оно ни сорганизовалось, всегда является только представительством трусости и глупости. Многоголовое руководство, создаваемое в результате блока разных групп, неизбежно будет вести линию глупую и трусливую. Мало того. Сверх всего прочего блок групп мешает ещё и свободному соревнованию сил, а стало быть, задерживает отбор наиболее доброкачественных элементов, что только замедляет окончательную победу более здоровых и более сильных организаций». (Стр. 432-433). Интересно сопоставить это мнение с одним из высказываний А. Розенберга: «Авторитет средневековья возник из победы учения о бедности, смирения и подвижничества (здесь названы все традиционные христианские ценности, воплотившиеся в учении о загробной жизни, деятельности монашества и рыцарства- Г.М.) .

Авторитет либерализма возник из веры народов в возможность создания мировой культуры, мирового хозяйства и универсального мира.

Авторитет национал-социализма был построен на идее национальной чести, как наивысшей ценности, социальной справедливости, как выражение равноценности всех немцев, и народного содружества, как результата жертвенной борьбы за новую идею и как формующей силы для осуществления нашего великого будущего». (Из книги «Демократия и большевизм. Речи Адольфа Гитлера, Альфреда Розенберга и Германа Геринга на Нюрнбергском конгрессе национал-социалистической рабочей партии 5-12 сентября 1938 г.» Берлин, 1938 стр. 27-28).

На том же съезде Гитлер говорил: «Конечно, немецкие труженики не могли оставаться без духовного руководства, но так этого требовало уже десятилетиями еврейство. (…).

Рабочий должен был играть роль тарана против собственной интеллигенции, чтобы. посредством её отрицания, передать руководство народными массами, имевшемуся в наличности чрезмерному количеству литераторов и адвокатов. (…) И всё это, вместе взятое, присваивало себе право называться «диктатурой пролетариата» (стр. 58).

Это помогает нам понять и отрицательную роль социал-демократии в становлении немецкой послевоенной государственности – то есть при образовании Веймарской республики, о которой шла речь выше. Как известно, Ленин тоже отрицательно оценивал роль немецкой социал–демократии, хотя и по другим причинам. Но основная причина отрицательного отношения и того, и другого к кругам, составившим немецкое правительство, во многом была общей. В результате большого численного роста партии немецких социал-демократов она утратила революционную активность, превратившись в громоздкую бюрократическую организацию. Гитлер пишет, что «с 10-миллионной партией вообще уже революции делать нельзя. Такое массовое движение не представляет уже полюса активности; это уже широкие массы середины, т.е. косности.

Евреи своевременно поняли это обстоятельство и именно поэтому произвели раскол германской социал-демократии уже во время войны. Убедившись, что социал-демократия, благодаря косности массы её членов, непроизвольно как бы стала на сторону большинства народа т.е. в действительности стала свинцовой гирей для дела национальной защиты, евреи решили изъять из социал-демократии её наиболее радикально-активистские элементы и создать из них особо ударные наступательные колонны. Независимая партия и союз «Спартака» стали штурмовыми батальонами революционного марксизма». ( Стр. 441). Нетрудно заметить, что аналогичный процесс имел место в России 1917 года, когда упоённые февральской революцией, а потому расслабленные социал-демократы и кадеты, ничего не смогли противопоставить напору большевиков.

Поэтому, действуя с организационной точки зрения, Гитлер поставил перед собой цель создать штурмовые отряды не как военную и не как подпольную организацию, а как некое объединение добровольцев, функционирующее параллельно партийным структурам, но объединяющее значительные группы масс.

К задачам строительства нового государства Германии, которое должно было придти на смену Веймарской республике, Гитлер относил и территориальный вопрос. Говорят, что «следует иметь в виду то соображение, что важнее отвоевать полную независимость и полную политическую самостоятельность для главной территории данного государства, чем гоняться за тем, чтобы сразу же вернуть себе второстепенные территории, которые данному государству или народу пришлось потерять». (Стр. 516).

Анализируя итого первой мировой войны под этим углом зрения, Гитлер приходит к такому выводу: «Англия ставила себе целью не допустить чрезмерного усиления Германии и получила на деле французскую гегемонию на европейском континенте. Таков обще- политический итог. Результаты войны в чисто военном отношении: укрепление Франции как первой державы на суше и признание за Америкой прав на такие же морские вооружения , какие имеет сама Англия». ( Стр. 522). Сравнивая эти итоги с результатами второй мировой войны, обратим внимание на такой факт: уничтожение и полная капитуляция Германии как политического фактора привели к полной гегемонии США и её итогу – «холодной войне». А также в последующее время к распаду Британской империи, что, с одной стороны, в скором времени резко усилило исламский фактор в мировой политике, а одновременно – привело к ослаблению и распаду СССР, который как государство не выдержал конкуренции с всемогущими Соединёнными штатами. Как здесь не вспомнить знаменитый манифест генерала А.А. Власова «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом?»: «Призывая всех русских людей подниматься на борьбу против Сталина и его клики, за построение Новой России без большевиков и капиталистов, я считаю своим долгом объяснить свои действия. (…).Меня ничем не обидела советская власть. (…) И вот я увидел, что ничего из того, за что боролся русский народ в годы гражданской войны, он в результате победы большевиков не получил. (…) Я видел, как тяжело жилось русскому рабочему, как крестьянин был насильно загнан в колхозы, как миллионы русских людей исчезали, арестованные, без суда и следствия. Я видел, как растаптывалось всё русское, что на руководящие посты в Красной Армии, выдвигались подхалимы, люди, которым не были дороги интересы Русского народа. (…). Система комиссаров разлагала Красную Армию. Безответственность, слежка, шпионаж, делали командира игрушкой в руках партийных чиновников в гражданском костюме или в военной форме. (…).Англия всегда была врагом русского народа. Она всегда стремилась ослабить нашу Родину, нанести ей вред, но Сталин в служении англо-американским интересам видел возможность реализовать свои планы мирового господства, и ради осуществления этих планов он связал судьбу русского народа с судьбой Англии, он вверг Русский народ в войну, навлёк на его голову неисчислимые бедствия, и эти бедствия войны являются венцом всех тех несчастий, которые народы нашей страны терпели под властью большевиков 25 лет. (…) Так не будет ли преступлением и дальше проливать кровь? не является ли большевизм и, в частности Сталин, главным врагом Русского народа? (…) Высшие достижения Русского народа неразрывно связаны с теми периодами его истории, когда он связывал свою судьбу с судьбой Европы, когда он строил свою культуру, своё хозяйство, свой быт в тесном единении с народами Европы. Большевизм отгородил Русский народ непроницаемой стеной от Европы. Он стремился изолировать нашу Родину от передовых европейских стран. Во имя утопических и чуждых Русскому народу идей он готовился к войне, противопоставляя себя народам Европы.».  

Говоря о судьбе русской культуры, Гитлер пишет, чтобы совершить революцию в России «достаточно было немногого. Надо было только натравить необразованную, не умеющую ни читать, ни писать массу на верхний слой интеллигенции, и без того почти не связанный с народом. Этого было довольно, чтобы решить всю судьбу страны и чтобы можно было считать революцию удавшейся. Вся неграмотная масса русского народа попала в полное рабство к еврейским диктаторам, у которых, конечно, хватило ума задрапировать свою диктатуру в тогу «диктатуры народа».». ( Стр. 439). Немецкое влияние в России, особенно в её высших слоях населения, до революции 1917 года во многом определяло особенности её государственной политики. Теперь, говорится в «Моей борьбе», «это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своём подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. (…) Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем чтобы то ни было, подтвердит, безусловно, правильность нашей расовой теории.». (Стр. 566-567). В другом месте о евреях сказано так: «Евреи единодушны лишь до тех пор, пока им угрожает общая опасность или пока их привлекает общая добыча. Как только исчезают эти два импульса, сейчас е вступает в свои права самый резко выраженный эгоизм. Народ, который только что казался единодушным, тут же превращается в стаю голодных, грызущихся друг с другом крыс» ( там же, стр. 254), что дополняет выше приведённую мысль.

Как мы видим, излагая свою программу, Гитлер ставил перед собой и организационные, и историософские, и культурные задачи. Конечно, это не значит, что они все адекватно воплотились в действительность. Напротив, практическая деятельность НСДАП привела к тяжелейшему поражению Германии как к итогу второй мировой войны. Однако, говоря о неизбежной гибели России под властью евреев, Гитлер не учёл того, что коммунистическая партия под руководством Сталина не просто возглавила, хотя и на время, русское государство, но поставила своей задачей создать чудовищное монструозное образование, которое было названо новой исторической общностью – «советским народом». К этому «советскому народу теоретически должны были присоединиться самые разнообразные нации, которым следовало как бы утратить свою национальность и превратиться в особый народ интернационалистов. Процесс этот нарастал с каждым годом, и всё-таки к началу советско-германской войны не совсем завершился. Но война послужила мощным фактором в дальнейшем формировании этого «советского народа». Ибо он-то и смог нанести Гитлеру решающее поражение в 1943-45 годах. Формирование «советского народа», к счастью, так и не завершилось до сих пор, хотя теперь он называется «российским».  

В «Моей борьбе» Гитлер почти не говорит об особенностях своей духовной эволюции, но из целого ряда работ нам известно, что, хотя официальная политика строилась на уважении к традиционным религиям немецкого народа, опыт деятельности ряда учреждений (институт "Аненербе", ряд подразделений СС исследовали некоторые явления оккультной практики). А если мы вспомним увлечение самого Гитлера теоретическими и мифологическими построениями Р. Вагнера, а также целый ряд личных контактов будущих руководителей Третьего рейха ещё в двадцатые годы с представителями эзотерических учений, то вопрос, в принципе, будет ясен. Об этом написано немало, и нет смысла повторяться.

Учение национал-социализма знаменовало собой целое историческое движение. Об этом забывать нельзя. Легкомысленное отрицание значимости этого явления наносит только вред нашему историческому миропониманию, особенно ввиду нарастающей в наше время критики марксистско-ленинской тории, оставившей такие печальные следы в нашей истории. «Как гиена добровольно не расстанется с падалью, так марксист не перестанет предавать родину» (стр. 578), - писал Гитлер в своей книге. Эти слова имеют большое историческое значение.

Геннадий Муриков