Записки старого учителя

Памяти отца и сына: Александра и Владимира Журенко посвящается

 

У каждого мгновенья свой резон,

Свои колокола, своя отметина.

Мгновенья раздают кому позор,

Кому бесславье, а кому бессмертие!

 

Эта стопка старых тетрадей лежит у меня не один год. Они исписаны от «корки до корки» четким, размашистым почерком учителя русской литературы. Судя по датам на обложках тетрадей, записи велись несколько лет (конец 60-х – начало 70-х). Все они – не что иное, как выписки из архивных документов: отрывки из рапортов, писем, доносов, приказов, относящиеся к далёкому прошлому. Все они – на совершенно разные темы. Объединяет их лишь одно – всё, что в них написано, происходило у нас в Николаеве.

 

Не знаю, сколько часов своей жизни потратил на эти записи старый учитель Александр Журенко. Сколько дней и месяцев провёл он в тиши Николаевского областного государственного архива, осторожно листая старые, хрупкие, пожелтевшие от времени страницы, читая их, делая выписки. Ясно одно – очень много!

 

Ясно и другое – тратить драгоценное время собственной жизни на исследования истории города может только тот, кто этот город бесконечно любит, для кого каждый дом, каждая улочка представляет большую ценность.

 

Я не был знаком с Александром Журенко. Записки своего отца передал мне его сын и мой Друг – Владимир. Мы познакомились с ним в тридцатиградусный мороз, в далёком городе Новосибирске, где служили срочную. Так бывает, что, живя в одном городе, люди знакомятся за тридевять земель от него. А потом были годы дружбы. Ровно 40 лет!

 

Мы вернулись в родной Николаев и жили в нём. Дружили семьями. Он, как и его отец, любил наш город и ценил каждый день, прожитый в нём. Он ушел в 2015-м, не успев осуществить всего, что задумал, что собирался сделать для нашего города. Многим его планам не суждено было сбыться. Он умер в пути, под стук колёс в купе поезда. Траурный кортеж с его телом проехал через Николаев в сторону Херсона, где нынче расположилось городское кладбище, и Он ушел в вечность. А записки его отца так и остались у меня…

 

На пути в вечность

 

Светлейший князь Потёмкин - Таврический ушел в 1791-м, не успев осуществить всего, что задумал, что собирался сделать для нашего города. Многим его планам не суждено было сбыться. Он умер в пути под стук копыт в чистом поле. Траурный кортеж с его телом проехал через Николаев в сторону Херсона, где было назначено погребение, и Он ушел в вечность. А город остался…

 

Что было перед этим и что стало после, мы узнаем из документов, погребённых в недрах Николаевского областного государственного архива. Документы эти возвращены к жизни трудами старого учителя – Александра Журенко.

 

Каждый из приведенных документов – лишь мгновение из более чем 200-летней истории нашего города. Орфография и стилистика этих документов далеки от современных правил и литературных норм. Ведь многие из них были написаны сотни лет назад, задолго до Пушкина и Даля.

 

Мы выкладываем документы не как цельное полотно, а именно как записки. Не по порядку, не по хронологии, а в том отрывочном виде, в котором они были записаны, ничего не меняя, лишь сопровождая их короткими комментариями и, иногда, ссылками на фонды архива.

 

Ведь сила документа – в его подлинности, а не в последующих его толкованиях и пересказах историками и литераторами.

 

Сила документа велика! Порой всего несколько строчек из старого документа, преданных огласке, способны резко изменить наше представление о событиях былых лет, дать им новую оценку, развенчать «героя» и вознести к вершинам славы совсем других людей, о которых официальная история почему то «забыла»…

 

Как говорил знаменитый советский автор детективов Юлиан Семёнов: «Архивы страшнее динамита!»

 

Докладная записка князя Потемкина 22.11.1789г.

 

«В Тульской и Курской губерниях некоторые из однодворцев имеют написанных за собою крестьян, коих они охотно желают продать в казну дешевою ценою. Я нахожу тут пользу казенную, прилагаю при сём ведомости о числе их для донесения Ея Императорскому Величеству, не благоугодно ли будет Высочайше повелеть купить оных в казну и поселить близ устья Ингула.

 

Сим способом мог бы я завести там и мастеров и плотников,в которых, при всём великом старании всегда имею я недостаток»

 

Уважаемый читатель! Как бы Вы отнеслись к предложению продать Вас вместе с семьёй в казну? А потом переселить из привычных Вам мест обитания в необжитую степь: строить корабельную верфь на берегу Ингула и городок, именовавшийся поначалу «Усть - Ингул». А ведь каких ни будь 155 лет назад - всё это было вполне реально! Ведь крепостное право в Российской империи отменили лишь в 1861 году. До этого по существовавшим в те времена законам на всей её территории (в т.ч. и в Николаеве) людей крепостного сословия их владельцы (в т.ч. и государство) могли покупать, продавать, обменивать.

 

Частные владельцы крепостных «душ» нередко проигрывали в карты целые семьи (иногда – целые сёла). Бывало – меняли их на хороших охотничьих собак и крестьяне переходили в полную собственность другого владельца. Это считалось в порядке вещей.

 

После захвата Российской империей обширных территорий Северного Причерноморья необходимо было их освоить, построить города, населить их. А для этого нужны были люди…

 

Заботился князь и о создании в наших краях и христианских духовных центров.

 

Одна из его задумок - Спасониколаевская лавра:

 

Всеподданнейшее донесение кн. Потемкина 26 июня 1789

 

«…я сим всеподданнейше прошу Ваше Императорское Величество повеления быть монастырю на Витовке, что близ устья Ингула – Спасониколаевскому… я тут учрежу общество послушническое из инвалидов – офицеров и солдат…в архимандриты же прошу произвести находящегося при армии игумена Моисея, человека ученого и достойного»

 

Однако не всем замыслам светлейшего суждено было сбыться. В 1791 году по пути из Ясс в Николаев он умер от лихорадки. Вот отрывочные записи той поры, касающиеся его похорон.

 

12 ноября 1791 За неимением в Богоявленске церкви, литургия и панихида над Потемкиным будут отпеты в николаевской церкви.

 

(Ф.243. оп 1. ед.хр.74. лист 280)

 

12 ноября «… тело везено будет через Ново – Петровское, откуда тракт гораздо прямее и ближе, через Николаев, нежели через Михайловку…

 

14 ноября Маршрут Ново – Петровское – Михайловка – Вавилова слобода (лист 290)»

 

Фалеев - Бухольцу (генерал – поручику:)

 

«…узнав потом, что тракт проложен не через Николаев, а мимо оного, от Ново – Петровского; согласились находящиеся у тела г-н майор Шульц, Генерал и флигель – адьютанты ехать на Николаев; в разсуждении куда и тракт гораздо прямее и ближе…» (Лист 301)

 

18 ноября Достройка Николаевского собора

 

«…мастер, которого Вы… обещались прислать для размерения колокольни: сколько в ней какой величины колоколов поместиться может, поныне сюда не прибыл…» (лист 305)

 

20 ноября Маршрут Потемкина из Николаева: Богоявленск – не доезжая до Херсона 5 верст остановка на ночь (на Веревчине), «а на другой день (в субботу) повезут в Херсон с надлежащей церемонией, особо здесь описанной, и в воскресенье погребение зделают» (лист 308. Ф 243. оп 1.ед.хр.74) (из Бендер)

 

Впрочем, смерть князя ни на минуту не задержала строительство в Николаеве нужных империи боевых парусных кораблей.

 

20 ноября Архиепископу Амвросию

 

«Сего дня преосвященнейший Моисей прибыл в Николаев и по благословении его при здешнем порте заложен 90 пушечный корабль…»

 

25 ноября Амвросию

 

21 ноября тело Потемкина отправлено через Богоявленск в Херсон. Того же дня процессия остановилась в 5 верст. от Херсона на ночь, а отсюда 22 ноября с подобающей церемонией ввезено в Херсон, а 23 ноября – предано земле (Лист 324)

 

 

«Битие» определяет сознание

 

 

Смерть великого человека всегда вызывает потрясение. Вольно, или невольно тысячи «маленьких» людей оказываются вовлеченными в события, связанные со смертью и похоронами покойного. Вот, например, что произошло в дни похорон Потёмкина в Богоявленске (ныне – Корабельный р-н г. Николаева, ранее – пос. Жовтневое)

 

 

19 ноября 1791 г. Бродскому (Городничему Богоявленска)

 

«Николаевской купец Никита Федоров поданным мне прошением представляет, что сего месяца 16 числа при проезде его через Богоявленское, не ведает почему, вы посланными от себя капралом и двумя пленными турками, взяв к себе, спрашивали письменного вида, который когда объявил он, вы, прочетши, приказали его бить палками в две перемены без всякой его винности нещадно, от которого бою на теле его и кровавые знаки явствуют, а напоследок держали одни сутки под караулом и отобрано у него собственные две лошади с повозкою и со всею упряжью и деньги…

 

Будучи ж он под караулом, устрашась, дабы и более ему такового от вас бою последовать не могло, из под оного бежал и, явясь у меня, просит за причиненную обиду удовольствия» (Лист 304)

 

 

26 ноября.

 

Ответ.

 

«…16 числа с.г. ноября, когда недоставало в богоявленских жителей лошадей в число заготовляемых… под провоз до Копанок тела Его Светлости принужден был он, Бродский, брать оные к пополнению назначенного числа и у приезжающих туда, в числе коих и показанной купец Федоров был с повозкою и парою лошадьми… на базаре

 

Когда послал он позвать его к себе, то он, Федоров, увидев посланного, тотчас сев на повозку, погнал лошадей во весь опор по дороге к Кисляковке, почему он Бродский, сумневаясь, не беглой ли какой человек, послал вслед за ним верхами капрала и двух турков, чтоб его догнать и привести к нему, ис коих он одного турка, которой наперед его догнал, прибил и потом усиливался отвсег трёх уйти, ругав их и меня разными скверными словами, а когда его привели к Бродскому, то и тут многия невежества оказал, будучи в пьяном образе. Взял от него Билет (за рукою городничего здешнего Екимовича данной сего года июля 10 дня, в коем написано, что он отпущен в разные места Екатеринославского наместничества для свободно бы с сроком на три месяца). А за драку его, ругательство и непослушание да и за то, что он приехав в Богоявленск для торговли не объявил ему билета к Николаевскому городничему, но он ночью из под караула бежал» (Лист 334 - 35)

 

Заметим, что приведенные выше документы свидетельствуют, в частности, о том, что пленные турки использовались местными властями не только для выполнения тяжелых строительных работ (что видно из множества других документов), но иногда и для выполнения полицейских функций, что весьма необычно. Те же документы свидетельствуют: насколько обычным в те времена способом воздействия на жителей города были телесные наказания.

 

Наказывали за непослушание, пьянство, а пуще всего – за попытку сбежать со строительства верфи и города. Избивать нарушивших порядок служивых, цивильных, а иногда даже иностранцев принято было разными способами (в зависимости от тяжести проступка). Делали это без долгих судебных разбирательств по усмотрению начальства. Собственноручно «охаживать» нарушителей порядка любили не только мелкие «держиморды» из числа военных и полицейских чинов, но, бывало, и самолично городничий (мэр города).

 

Били кулаками, линьками (тонкими корабельными тросами из пеньки), плетьми, палками, шпицрутенами (длинными, толстыми прутами из ивового кустарника), сажали под арест.

 

31 октября 1791 г. Яковлев – комиссар богоявленской гошпитальной конторы.

 

Овцыну

 

Пойманного в городе Николаеве и представленного к Ваш. Высокородию… беглого плотника Василия Кузьмина за учиненный им побег в страх другим благоволите Ваше Высокородие приказать оштрафовать при разводе линьками…

 

(Ф.243… л.251)

 

6 июня 1791

 

Майору Кастеллию:

 

… «А учинивших двукратные побеги капрала Михаила Перфильева и гранодера Лукьяна Костина в страх другим наказать, прогнав шпиц – рутеном через тысячу человек…» (Ф.243.оп 1 Ед.хр.73.л.80)

 

 

 

 

16 августа 1791

 

Ордер Господину николаевскому Городничему Екимовичу.

 

Уполномоченный Римской империи, Генеральный консул Винченцо Мусенчсо от 12 сего августа в сообщении своём он пишет… цесарский подчиненный Христиан Шлосеберг, вами обиженный… приносит ему жалобу… и цесарский подданный Соломон Рефемович жаловался что вы без всякой причины троекратно содержали его под караулом и напоследок причинили на теле немилосердные побои.

 

…И увидев из сего таковую дерзость вашу, несоответствующий законам поступок принужденным себя нахожу с сожалением дать вам приметить, что таковые тиранские бои не только над иностранцами, которых не надлежит, но и над российскими людьми без высшей власти и состояния вины производить законами запрещено (Стр.268.)

 

Ну, вот пока и всё. Вскоре мы предложим уважаемым николаевцам новую порцию документов, открывающих каждому из нас узенькую щелочку в прошлое нашего города чтобы еще не один раз узнать, узнав – понять, а поняв – удивиться тому, что происходило в нём до нас.

С уважением