ВЕЛИКОЕ НЕМЕЦКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

«Русским дипломатическим миссиям в Пруссии, Пфальце и Бадене надобно запретить выдавать паспорта случайным людям… Немцы не приспособлены к земледелию, многие не знают, как выглядит плуг и с какой стороны надевается упряжь… Они страдают в херсонских степях и вымирают целыми селами. Больно наблюдать мучения городского человека за тяжелым крестьянским трудом…».

(Из письма Главного попечителя колонистов Южного края России генерал-лейтенанта И.Н. Инзова в присутствие канцелярии Правительственного Сената от 01.06. 1818 г.).

Законопослушные и трудолюбивые

Сегодня можно с уверенностью сказать о том, что гениальная идея заселить немецкими земледельцами пустующие степные пространства Поволжья, Приуралья и Новороссии впервые посетила канцлера Российской империи, светлейшего князя Александра Андреевича Безбородко. Именно он сумел убедить Екатерину II подписать указ о раздаче окраинных земель «немецким, шведским, болгарским и сербским землячествам». Неуправляемую казачью вольницу в степи, по замыслу автора проекта, должно было сменить законопослушное и трудолюбивое немецкое население.

Первые немецкие колонии земледельцев в России появились в оренбургских степях в конце 70-х годов ХVIII века, сразу же после пугачевского крестьянского бунта. Императрица отобрала земли у «изменников» - уральских казаков и отдала их своим бывшим соотечественникам. Опыт оказался удачным. За двадцать лет безлюдная равнина покрылась большими селами, где процветали ремесла, тонкорунное овцеводство и хлебопашество. Край богател. А на родине… А на родине население мелких германских княжеств жестоко страдало от малоземелья. Крестьяне из Гессена, Пфальца и Вестфалии охотно откликались на предложение русского правительства получить плодородные целинные земли на окраинах империи.

Колонизационный процесс проходил очень мощно вплоть до смерти Екатерины II в 1796 году и… быстро закончился. Наследник престола Павел I не любил свою мать. Он одним указом прекратил бесконтрольную немецкую экспансию, а существующих колонистов обложил непомерными налогами и государственными повинностями.

Вторая волна массовой аграрной колонизации немцев в Россию пришлась на начало ХIХ века и была связана с геополитическими изменениями. Наполеоновские войны в Европе привели к экономической катастрофе государств, оказавшихся под властью французского императора. Немецкие княжества, которые сопротивлялись захватчикам, были вынуждены выплачивать Франции громадные контрибуции. Одна только Пруссия отправила Наполеону 1 миллиард (!) золотых талеров.

Бремя военного долга неравномерно распределялось среди населения мелких немецких монархий. Основная тяжесть финансового гнета упала на города. Ремесленники и торговцы были обложены непомерными податями. Люди умирали от голода прямо на улицах. Такие цветущие торговые центры, как Фрейбург, Мангейм и Цоннер, обезлюдели. Население оставляло дома и мигрировало в соседнюю Польшу, Австрию и отдаленную Грецию. Часовые мастера, лекари и парикмахеры становились поденными работниками в имениях местных землевладельцев.

Указ Александра I «О предоставлении имущественного вспомоществования и земельных наделов иностранным хлебопашцам в Новороссии», вышедший в 1808 году, появился в нужное время и в нужном месте. Представители русских дипломатических консульств зачитали его на площадях всех крупных немецких городов.

За паспортами и подорожными документами сразу выстроились очереди. Херсонские степи пожелали осваивать немецкие фармацевты, ювелиры и настройщики органов. Крестьян в этой очереди не было.

Начало пути

«Великое немецкое путешествие» начиналось во Франкфурте-на-Майне (северо-западная Германия). Здесь находилось генеральное консульство России, которое организовало на окраине города сборный пункт для будущих землепашцев. Именно тут переселенцам выписывались временные паспорта и оформлялись подорожные документы.

Немецкий исход в Россию начинался печально. Будущий канцлер империи, лицейский однокашник А.С. Пушкина, князь Александр Горчаков впоследствии вспоминал: «За две версты от окраины Франкфурта мы увидели столб пыли, который вертикально поднимался в небо. Со стороны казалось, что надвигается жестокий верт (смерч) в грозовом облаке. Наши казаки успокоили maman, оказывается, это немецкие колонисты собираются в дорогу…». И далее: «Лагерь хлебопашцев занимает большое монастырское подворье… Без паспортов им провианта не дают, люди собираются в большие толпы нищих и бродят по всему городу… У них здесь сложилось обширное кладбище. Первыми умирают дети…».

В пересыльном лагере поселенцев формировали в колонны по принципу добровольности. Жители будущих новороссийских колоний - это земляки, люди из какой-либо одной местности Германии, говорящие на одном диалекте. Названия немецких деревень в Херсонской губернии – Ландау, Шпеер, Ватерлоо, Зельц, Рорбах, Вормс – отражают географию их исторической Родины. Каждую колонну возглавлял староста, назначенный комиссаром русской дипломатической миссии. У него были все паспорта, подорожные документы и кормовые деньги от казны.

Поселенцы шли пешком, совершая переходы по 15-17 верст ежедневно. В городе Радзивилов (современная Ровенская область) они делали месячный привал. Хоронили умерших, лечили болезни и чинили повозки. После этого без остановок двигались в Одессу, где находилась Новороссийская контора иностранных поселенцев. Здесь измученных людей ожидало последнее испытание – одесские чиновники.

Мертвые немецкие души

По указу Александра I каждой поселенческой семье на обзаведение хозяйством полагалась льготная государственная ссуда в 308 рублей 57 и 1/4 копейки серебром. Этот кредит колонисты должны были вернуть банку в течение 7 лет.

Одесские чиновники не спешили расставаться с казенными деньгами. Они по межевым книгам нарезали землю и отправляли бюргеров ее осваивать. Недавние жители уютных немецких городков попадали в открытую степь. Впереди их ожидала холодная зима.

В монографической литературе приводится бесстрастная статистика. Колония Иоганненсталь (село Ивановка, Веселиновский район): осенью 1809 года сюда прибыло 89 немецких поселенцев - до весны дожили 27 человек. Колония Штейнгут (село Доброкаменка, Баштанский район): осенью прибыло 154 человека – весной их осталось всего 14 (!). Колония Рорбах (село Новосветловка, Веселиновский район): прибыло 211 человек – зиму пережили 79. Первыми умирали старики и дети. В колонии Мюнхен (село Поречье, Веселиновский район) только за одну зиму погибли от голода и болезней 69 детей, 23 молодых женщины и 18 пожилых поселенцев обоего пола.

Законопослушные немцы рыли в земле ямы, накрывали их камышом, спасаясь от холодных ветров, снега и дождя. Они ожидали обещанной помощи, и помощь приходила… весной. Приезжали чиновники из Одессы, пересчитывали по головам колонистов и выдавали им деньги. Разница отпущенных средств по первоначальному списку поселенцев и оставшихся в живых людей отправлялась в карман управленцев. Мертвые немецкие души приносили устойчивый доход. Уцелевшие бюргеры вынуждены были в течение 7 лет погашать банковский кредит не только за себя, но и за своих умерших родственников.

Приток поселенцев в Херсонскую губернию продолжался до 1819 года. По осторожным подсчетам, в Северное Причерноморье прибыли около 40 000 колонистов, которые основали в наших степях 138 деревень и хуторов. Это были не приспособленные к сельскому труду жители городов. Они тяжело привыкали к суровому климату и умирали от голода и болезней.

Неурожайные 1824, 1829, 1831, 1846-1848, 1851 годы, нашествие саранчи в 1869, 1874 и в 1876-м, эпидемия холеры в 1879 и 1883-м, частые войны и перемещение войск по землям колонистов не добавляли бодрости поселенцам.

Тем не менее, немецкие колонисты оставили ощутимый след в истории и культуре нашего края. Представители второго и третьего поколения бюргеров стали опытными земледельцами и садоводами. Они обустроили быт сообразно национальному понятию о комфорте и эстетике, сумели не раствориться в этнической ассимиляции с другими культурами и народами. Немецкие деревни и хутора постепенно стали образцом эффективного ведения сельского хозяйства, передовых агротехнологий и механизации ручного труда.

Паровые мельницы, механические косилки, многоступенчатые бороны первыми начали применять немцы. Они научились создавать плодородную гумусную почву и развели в степи фруктовые сады. В 1910 году на Всероссийской выставке, проходившей в Одессе, староста колонии Ландау Теодор Брикнер демонстрировал зерна кофе (!), выращенного в Херсонской губернии.

Пунктуальность и трудолюбие, целеустремленность и настойчивость, законопослушность и воля к жизни – эти черты немецкого национального характера сохранились у колонистов последующих поколений.

Возвращение

«Великое немецкое путешествие» во времени было очень драматичным. В начале Первой мировой войны русское правительство депортировало немцев частично в Германию, частично во внутренние районы империи. В 1918-м, после Брестского мира, они ненадолго вернулись и пытались силой вернуть свою собственность… не получилось.

В 30-е годы, при советской власти, на Николаевщине существовало 8 «немецких» колхозов и издавались 3 районные газеты на немецком языке. В 1939-м всем этническим немцам разрешили взять с собой 50 кг груза, погрузили в вагоны и увезли в Северный Казахстан. В 1955-м им разрешили вернуться.

Потомки колонистов в 60-80-е годы уже не были обособленной национальной общиной. С карты Николаевской области исчезли названия немецких колоний. Новые жители старых бюргерских поселений часто находят у себя в огородах закопанное столовое серебро и фисгармонии прежних хозяев. Добротная мебель из мореного дуба до сих пор стоит в сельских советах. Черепичные крыши, мощеные улицы и аллеи вековых платанов – последние артефакты присутствия немецких колонистов на Николаевщине.

В 1989-м, после разрушения Берлинской стены, они стали массово уезжать в Германию. Круг замкнулся. «Великое путешествие» закончилось. Новая-старая Родина приняла скитальцев подозрительно. Их здесь до сих пор считают «русскими».