Украина в зеркале своих памятников

Люди и страны ставят памятники, показывая, что они думают об истории и о себе. По той же причине они их сносят. Следовательно, снесенный монумент сам по себе является памятником.

На углу бульвара Тараса Шевченко и центральной улицы Киева Крещатика стоит Ленин, или, по крайней мере, то, что от него осталось. Статую свалили в декабре 2013 года, и это был первый примерно из сотни памятников Ленину, которые за прошедшие полтора года украинцы убрали по всей стране. Что примечательно, Москва, которая очень болезненно относится к сносу или переделке памятников советской эпохи в различных частях своей бывшей империи, восприняла это именно так, как эти сносы и задумывались: как оскорбление и признак того, что она потеряла Украину. В тот день, когда Россия аннексировала Крым, власти крымского поселка Зуя решили восстановить местный памятник Ленину, который был снесен накануне.

Все, что осталось от Ленина в центре Киева, это огромный пьедестал из серого гранита с несколькими кусками ржавого металла, торчащими наверху. Ступени, ведущие к пьедесталу, покрашены в цвета украинского флага – желтый и синий. Круглая тумба самого пьедестала покрыта надписями-граффити. Часть из них стерта, и остаются лишь слабые следы: «Украина без [неразборчиво]», «AC/DC», «Бон Скотт». На другой стороне колонны остались выгравированные изречения Ленина. Одна из них гласит: «При едином действии пролетариев великорусских и украинских свободная Украина возможна, без такого единства о ней не может быть и речи». Одного этого высказывания было бы достаточно для того, чтобы украинские революционеры низвергли Ленина. Но там есть и другая, более пространная цитата, повествующая о том, что никто не сможет победить народ, твердо решивший добиться самоуправления. Эта идея гораздо больше соответствует текущему украинскому моменту.

Если битва цитат на этом памятнике является непреднамеренной, то на бульваре Тараса Шевченко, в центре парка Тараса Шевченко, на памятнике самому Тарасу Шевченко она кажется очевидной и напряженной. Украинский национальный поэт высотой с двухэтажный дом, стоящий напротив университета им. Тараса Шевченко, был увековечен в советские времена его собственными грустными и лирическими строками из стихотворения «Завещание»:

И меня в семье великой,
В семье вольной, новой,
Не забудьте — помяните
Добрым тихим словом.

Под этими словами, с большим вкусом и изяществом выбитыми на пьедестале, кто-то прикрепил ламинированный лист бумаги с другими строками Шевченко:

Вы боритесь — поборете,
Бог вам помогает!
С вами правда, с вами слава
И воля святая!

Шевченко посвятил эти строки борцам за свободу 19-го века с Кавказских гор. Но революция 2014 года, получившая название «революции достоинства», присвоила эти стихи. 20 февраля 2015 года, в первую годовщину самого страшного дня революции президент Петр Порошенко читал их со сцены на киевском майдане Незалежности.

Известно, что зимой 2013-2014 годов на Майдане погибли 106 человек. Их назвали «небесной сотней», и центр Киева сегодня усеян самодельными и не такими уж самодельными памятниками этим людям, среди которых кресты, могильные камни и медные мемориальные доски. На протяжении нескольких месяцев на Майдане под открытым небом проходила выставка снабженных комментариями эскизов и изображений в рамках международного конкурса на самый большой памятник всем этим людям: перестроенный городской центр Киева, где должен быть музей революции и мемориал ее павшим героям. Это городское пространство должны назвать «Территория достоинства».

Конечно, центр Киева остро нуждался в переделке еще до революции. Центральная улица Киева Крещатик сама по себе является  одним из самых поразительных памятников советской власти. В длину Крещатик составляет чуть больше километра, но он чрезвычайно широкий: восемь полос для транспорта, тротуары шириной с Манхэттен-авеню, плюс дополнительная пешеходная аллея в обрамлении деревьев вдоль одной из сторон улицы. Майдан Незалежности находится в центре Крещатика, и Крещатик пересекает эту площадь посередине. Чтобы добраться с одной половины площади до другой, надо воспользоваться подземным тоннелем. Все здания в сталинском имперском стиле: массивные формы и гигантские арки. Их строили после Второй мировой войны на выжженной земле: отступая в сентябре 1941 года от немцев, Советы взорвали и сожгли Крещатик. До войны улица была в три раза уже, а здания на ней были в основном трех- и четырехэтажные.

В некоторых проектах конкурса «Территория достоинства» площадь и сам Крещатик предлагается разбить на части в попытке вернуть им человеческие размеры. Но большинство конкурсантов хотят сделать ее еще более величественной и добавить фонтаны. Как минимум в двух проектах предлагается надстроить здание гостиницы «Украина», которая находится в одном конце Майдана. Это здание похоже на усеченную сталинскую высотку в Москве – на любую из семи, которые напоминают Муниципальное здание Манхэттена, спроектированное Уильямом Кендаллом (William Kendall). У киевской версии отсутствует башня и шпиль – и некоторые участники конкурса предлагают восполнить этот пробел, увенчав высотку национальным символом Украины.

Но центральная часть конкурса, а также всего того, что может быть построено на площади, это памятник «небесной сотне». Победители в этой номинации, команда из четырех женщин и одного мужчины из Италии, предлагают нечто радикальное по своей сдержанности. «Город — это не страница, которую можно удалять или переписывать с каждой революцией», — утверждают архитекторы. В проекте предлагается три кольца как визуальная метафора истории, и проходы со ступенями как напоминание и как памятники — с разрывами на мостовой, символизирующими раны, и с «лесом памяти». Остов памятника Ленину должен сменить пень.

Есть и другие предложения, напоминающие некий гибрид между Мемориалом жертв Холокоста в Берлине Питера Айзенмана (Peter Eisenman) и кладбищем русской мафии, с огромными силуэтами погибших, вырезанными в могильных плитах. Там есть композиция, состоящая из бородатого «свободного человека» с голым торсом размером с дом, который опирается на символизирующие баррикады каменные глыбы, а рядом с ним крылатый ангел еще большего размера. Есть еще один вариант мемориала Айзенмана с контурами карты Украины (до российского вторжения), с сотней подсвеченных металлических стержней на «снежно-белом» камне, с кроваво-красной «волной свободы», покрывающей всю площадь, с группой ангелов на холме, с бронзовым человеком, появляющимся из камня и рвущим свои цепи. А еще в этом проекте есть целый набор бронзовых скульптур из соцреализма с названиями типа «Невинные жертвы становятся ангелами» (мужчины в военной форме взмывают ввысь) и «Крестовоздвижение» (трое мужчин в военной форме пытаются установить крест).

Лишь в одном проекте предлагается то, что кажется очевидным. «Мы считаем, что необходимо в основном  сохранить существующую композицию … запечатлев первую людскую реакцию на гибель героев», - говорится в аннотации. Авторы предлагают при помощи прочных и долговременных материалов сохранить те удивительные импровизированные памятники, которые до сих пор стоят на Майдане. Один из них представляет собой сотни лампад из красного стекла, размещенных на площади в виде трезубца из украинского герба. Кажется чудом то, что никто не нарушил порядок этих хрупких лампад, стоящих на мостовой на самой оживленной киевской площади, где ежедневно проезжают сотни неопытных велосипедистов, где падают пьяные, где существует множество других опасностей.

Но самый трогательный из существующих сегодня памятников — это мемориальная стена на одной из сторон Майдана. Более ста маленьких полукругов из серого кирпича символизируют брусчатку мостовой, которую некоторые революционные бойцы использовали в качестве оружия. На каждом — маленький черно-белый портрет одного из погибших с надписью: место рождения, имя, возраст и профессия. Самый молодой из увековеченных здесь жертв — 17-летний студент; самая старая — 75-летняя женщина-врач. Большинство погибших были людьми среднего возраста, и почти все, за исключением двоих-троих, — мужчины.

Но приблизившись к верхней части памятника, я заметила одну, потом еще две фотографии, которые отличались от остальных: они были цветные, с именами и датами рождения и смерти. Мужчины сорока двух, тридцати семи и сорока одного года, погибшие уже после завершения столкновений на Майдане. Один человек заметил, как я делаю для себя пометки, и пожаловался: «Да, они добавляют снимки, это люди, погибшие на востоке». То есть, в войне с Россией. Там погибло гораздо больше народа, но на Майдан принесли лишь несколько фотографий. Похоже, этот человек был возмущен тем, что кто-то осмелился пополнять «небесную сотню», хотя сам он собирал на площади пожертвования на войну.

В конце стены памяти кто-то установил еще четыре фотографии без рамок, доведя их общее количество до 113. Похоже, что делать этот мемориал постоянным преждевременно.


"New Yorker", США

перевод ИноСМИ