Третий мир

- … Мою маму зовут Биссектриса Евгеньевна, а ее двух сестер – моих теток - Медиана Евгеньевна и Радиана Евгеньевна…

- М-да, интересная геометрия... А кто имена придумал? Тогда, кажется, другие были в моде, «даздрапермы» всякие, «ленины», «авангарды», «баррикады»…

- «Баррикады» в моде у коммунистов, а мой дед – физик-теоретик – назвал своих дочек по-простому: Биссектриса, Радиана и Медиана. Уж не знаю, как им жилось в этом качестве… Представь себе картинку: николаевский двор, открывается окно на третьем этаже: «Биссектриса-а-а!.. Иди обедать…».

Зашли в мастерскую к николаевскому художнику Диме Молдаванову. Собственно говоря, мастерской никакой нет. Трехкомнатная хрущевка в промзоне. Кухня, две спальни и зал. Аскетичная обстановка, ничего лишнего. В зале холсты на подрамниках, законченные картины, тюбики с краской и мастихины – рабочее место известного примитивиста Дмитрия Ивановича Молдаванова.

Биссектриса Евгеньевна принесла чай и бутерброды на скорую руку. Рассматриваем законченные картины. Некоторые совсем свежие, краска цепляется. В общей стопке примитивистских полотен есть несколько реалистичных пейзажей и натюрмортов.

- Это самые ранние картинки, - упреждает вопрос Молдаванов, - первые опыты в художественной школе.

- В нашу школу ходил?

- Ну да. Куда мне еще ходить было. Нормальные преподаватели. Всё деткам доступно объясняли: и рисунок, и основы композиции, и цвет, и свет. В общем, весь академизм по полной программе…

- И когда тебя понесло в станковый примитив?

- Давно, еще до «грековки.»…

Бытует мнение, что современное наивное искусство выросло из социалистической самодеятельности. Многочисленные Дома пионеров, творчества, школьные кружки и система внеклассной работы породили в советской действительности нового самодеятельного человека.

В шестидесятые годы прошлого века на просторах СССР появился легион художников-любителей. Мотивация к творчеству – самая простая: увидел в художественном салоне дорогую картину или панно из макраме, или чеканку, или деревянную скульптуру из корня. Цена кусается. Купил краски, холст, купил веревки, стащил на заводе медный лист, нашел в лесу интересный корень и… САМ написал картину, сплел панно, сделал чеканку, обработал корень под скульптуру, САМ украсил свое жилище и САМ обрел эстетику творца.

- … Как это ни странно, но в «грековку» я поступил легко и с первого раза. – Дима повернул очередную работу к оконному свету. – Конкурс совершенно дикий - 12 человек на место. Меня приняли, не в первых рядах, но приняли. Здесь было все серьезно. Занятия по двенадцать часов, куча теории и практические дела, азы, так сказать, умений и навыков постигал. В общем, все по-взрослому происходило…

- Но тебе это не пригодилось. Ты ведь не отягощен академизмом.

- Не пригодилось. Через год меня с треском выперли оттуда…

- За пьянку?

- Нет.

- Драку?

- Да нет. Цепь роковых обстоятельств. Долгая история, не хочу рассказывать. В общем, пришлось вернуться к своей живописи.

В искусствоведческой практике весь ХХ век термин «примитивизм» брался в кавычки. Теоретики не признавали самостоятельность этого стиля. Считалось, что в «примитиве» работали художники, не зараженные академическим образованием и не прошедшие все этапы классической выучки.

Наивное искусство объединяли с примитивизмом, используя эти понятия очень широко в качестве умозрительной характеристики творчества. Под это определение попадали и лубок, и деревенская икона, и фольклорные орнаментированные сюжеты. Дима Молдаванов со своим станковым городским примитивом не вписывался в эту научную концепцию. Может быть, потому его и выперли из «грековки»…

- … Карьера поначалу развивалась бодренько. Первую выставку мы организовали втроем – я, Олег Колбанов, с которым мы вместе учились в художественной школе, и Олег Колар. Это было в 1991-м, во время путча. Потом к нам присоединился Сережа Третьяков, и… в Николаеве появилась группа «Паровоз»…

- Что-то вроде «Бубнового валета»?

- Нет, «Бубновый валет» - многоотраслевое явление, где были и живописцы, и поэты, и театральные художники. Наш «Паровоз» объединял народ, который работал в родственных направлениях и стилях. Мы провели выставку в Одессе. В морской галерее. Это было в 1998-м. Затем в 2000 году галерист Юрий Рубин и украинский атташе по культуре посольства Украины в Литве организовали персональную выставку в Вильнюсе. Проходила она под эгидой украинской громады Литвы, которая взяла на себя все финансовые расходы. Это была моя первая персональная выставка…

- А почему именно в Литве на тебя глаз положили?

- Не знаю, так получилось…

Зато я знаю. Украинскому атташе дали задание организовать вернисаж в контексте проведения года украинской культуры в Литве. Дипломат огляделся по сторонам. Делать выставку поделок фольклорных умельцев? Представлять перепевы с казака Мамая или собрание писанок? – Банально. Лобовая деревенская этнография в чужой стране не корректна.

Городской примитив Дмитрия Молдаванова – идеальный вариант для Европы. Это третий мир, где глубинные родовые украинские традиции тактично репродуцируются в современность. Дима преодолевает стремление народного самодеятельного искусства к конкретизации вещественных образов (что вижу, о том и пою) и создает свою неповторимую действительность, где исчезает разрыв между признанным классическим искусством и древним фольклором. Урбанистический Запад давно скучает по такому творчеству.

- Потом все пошло-поехало. Персональные выставки в галерее «На Спасской», в музее Верещагина, в Киеве, Запорожье, Одессе. – Молдаванов налил из заварника чай. – В общем, меня это как-то взбодрило…

- Картинки стали покупать?

- Конечно. Самооценка сразу повысилась. Ведь было время, когда я писал только для себя. Даже и не думал, что работы будут востребованы коллекционерами. Потом научился «отпускать» себя на волю, быть свободным ребенком, искоренять взрослый эгоизм и расчетливость. Ты когда последний раз был настоящим ребенком?

- Не помню…

- Вот-вот, никто не помнит. Дети никогда не врут…

- Врут, еще и как врут…

- Они не врут, они фантазируют и грезят, они помнят себя в прошлой жизни…

Молдаванов умеет воскрешать в себе ребенка. Это редкий дар и большое искусство. Не каждый художник способен вернуться в утраченный рай детства. В мировой литературе настоящих детских писателей можно пересчитать по пальцам. Все Ахметовы, Чубайсы и Дерипаски прочли, в свое время, «Незнайку на Луне» Николая Носова. Именно в этой книжке они узнали о том, что такое «акции», «дивиденды», «биржа», «дефолт» и «монополия». Именно здесь они прочитали о финансовых махинациях и банкротстве. Не было бы Носова, отечественные олигархи были бы совсем другими людьми.

Искусствоведы полагают, что миру взрослого человека противостоит таинственная детская протоплазма, которая обеспечивает глубокую связь с первоистоками не только своего рода, но и жизни в целом. Из этих младенческих глубин художник может вытащить в свою реальность совершенную красоту художественных первообразов. Взрослое, «вымученное» воображение выглядит убогой калькой перед космосом ребенка…

- Мне непонятно, когда высоколобые критики противопоставляют примитивное искусство реализму. – Молдаванов поставил чашку на стол. – Недавно купил книжку культового искусствоведа Германа. Он открытым текстом говорит о том, что модернизм, сюрреализм, футуризм, абстракция — это реализм чистой воды. Я с ним полностью солидарен. А вот работы, которые мы считали реалистичными, нужно называть более точным словом - «жизнеподобие».

Реализм, уважаемый, – это не то, что мы видим. Это то, что мы переживаем и что чувствуем. Это сенсорная реальность существует. Она материальна, как материальна наша мысль. В живописи то же самое. Если картина поражает, удивляет, восхищает или убивает, то она и есть реальность. Если она просто висит на стене, то это уже декор и человек относится к ней как к декору.

Примитив как знаковое явление «третьей культуры» в ХХI веке перестал быть маргинальным явлением. Он превратился в путепровод между «ученой» классической живописью и наивным самодеятельным творчеством художников-дилетантов. Это самостоятельный стиль в живописи, требующий от Творца особого дара создавать свой неповторимый мир.

В творчестве Дмитрия Молдаванова до сих пор присутствуют черты транзитного сознания, которое помогает нам преодолеть пропасть между традиционной народной культурой и технологической цивилизацией. Без примитивной живописи люди бы чувствовали себя совсем одинокими.

***

Еще раз просматриваю работы. Биссектриса Евгеньевна убирает со стола пустые чашки. Вечер. Солнце переместилось на западную сторону, и закатный свет изменил эмоциональное восприятие работ.

Сегодня Дмитрий Молдаванов – по-прежнему живет в Николаеве. Живет очень скромно, без своей мастерской (не член НООСХУ). Много работает и много выставляется. Его живопись востребована людьми, как бывают востребованы искренность, красота и любовь.