Товарищ политрук

1981 год. Северодвинск. Командиру атомной подводной лодки приносят радиограмму с текстом: «Завтра в 08.00 к вам прибывает комиссия штаба флота по проверке общей боеготовности корабля». Подпись: «Кореш»… Старый приятель-однокурсник из шифровального отдела предупредил друга об опасности.

- Аврал! – кричит командир лодки. – Свистать всех наверх! Общее построение! Вестовых на берег к офицерам!.. Полный сбор!..

Все построились. Капитан I ранга объясняет ситуацию и дает всем подразделениям задание: устранить неисправности и произвести парадную уборку помещений за 10 часов.

Все зашевелились, заметались. Всё чистится, моется, ремонтируется.

Через 10 часов по селекторной связи идут доклады:

- Товарищ капитан I ранга, БЧ-5 к проверке готова.

- … БЧ-2 к проверке готова.

- … БЧ-3 к проверке готова.

Командир ругается с акустиками, кроет матом штурманов и… тут вдруг тихий стук в дверь.

- Кого еще несет?! – оборачивается каперанг.

- Разрешите? - в каюту протискивается толстый замполит.

- Чего тебе?

- Разрешите, – рука к фуражке, - доложить.

- Валяй.

- Политическая часть корабля к проверке готова.

- Хм. А чего тебе готовиться? – Сопли вытер - и готов.

Это один из самых популярных анекдотов о замполитах – потомках легендарных комиссаров гражданской войны и политруках Великой Отечественной. Заместители командиров по политической части в армии и на флоте деградировали под занавес своего бытия вместе с породившей их коммунистической партией.

В советской историографии считается, что создателем института комиссаров в РККА был нарком по военным и морским делам Лев Троцкий. Однако партийные контролеры в армии – не его изобретение. Первые комиссары появились в вооруженных силах Франции после Великой революции, а в начале XIX века политические наблюдатели от государства были посланы в армию США. В указе конгресса четко определялось: «Комиссар – есть назначенный правительством в воинскую часть чиновник, в чьи обязанности входит следить за моральным и политическим духом военных».

Биография «комиссаров – политруков - замполитов» зафиксирована в приказах высшего командования и постановлениях партии. С 1918 по 1919 годы к военспецам из царских офицеров прикреплялись комиссары - преданные рабочие и старые революционеры, которые ничего не смыслили в военной тактике, но следили за тем, чтобы не было откровенного предательства и саботажа. В период 1919-1925 гг. их заменили политруками. Политрук – это тот же комиссар, однако он следил не только за командиром части, но и занимался морально-политическим воспитанием всего личного состава.

С 1925 года в РККА было восстановлено частичное единоначалие. В тех подразделениях, которыми командовали проверенные коммунисты, политруки упразднялись. Однако в 1935-м все вернулось на круги своя – звания политработников восстановили в полном объеме. От взвода до армии политические контролеры бдительно следили за командирами подразделений.

Иерархия появилась такая: младший политрук (лейтенант), политрук (старший лейтенант), старший политрук (капитан), батальонный комиссар (майор), полковой комиссар (полковник), дивизионный комиссар (комдив).

12 августа 1940 года комиссары были вновь упразднены. Два начальника в одном подразделении создавали ситуацию, когда размывалась ответственность за исполнение боевой задачи. В армии политрукам была оставлена только функция воспитательной работы.

Но… в сложных условиях начального периода Великой Отечественной войны, когда наблюдалась массовая сдача командиров в плен, 16 июля 1941 года вновь вернулись к системе военных комиссаров, которые были наделены теми же контрольными функциями, что и в 1918-1925 годах. Теперь они подчинялись главному политическому управлению Красной Армии.

Просуществовали комиссары в РККА чуть больше года – до 9 октября 1942-го, когда они были окончательно упразднен указом президиума ВС СССР «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии».

Но совсем отказаться от политического контроля над армией партия не могла. Комиссаров сменили заместители командиров по политической части (замполиты), функции которых ограничивались только пропагандой. Указ определил, как нужно поступить с бывшими комиссарами: «Военным советам фронтов организовать к 20 октября сего года двухмесячные командные фронтовые курсы, численностью по 150-250 человек, для подготовки командиров рот из наиболее способных к командной работе политработников. Отбор на курсы произвести по согласованию с Главным политическим управлением Красной Армии». Политработники, прошедшие соответствующую переподготовку, должны были пополнить ряды командиров батальонов и полков.

Вот такая извилистая биография комиссаров-политруков сложилась к первому периоду войны с Германией. Однако сухая хронология не дает представления о том, что это были за люди и какой вклад они внесли в общую победу над врагом.

Преданные и безграмотные

К июню 1941 года политработники Красной Армии пережили такую же глобальную катастрофу, как и весь кадровый состав РККА. Восемьдесят процентов командиров-политруков высшего, среднего и даже нижнего звена были репрессированы. Их место заняли неопытные люди, взятые по набору из молодых крестьян и рабочих.

Преданные партии, они не имели представления о специфике военного дела, а иногда были просто безграмотны. О невежестве политруков ходили легенды, которые подтверждаются воспоминаниями ветеранов.

В ноябре 41-го, когда гитлеровские генералы разглядывали Москву из биноклей, было сформировано второе народное ополчение, состоявшее из профессуры, художников, театральных актеров и прочей интеллигенции. В составе этого добровольного формирования находилась целая «писательская рота». Драматурги, прозаики, критики и поэты в составе сводного батальона прошли по Красной площади на легендарном параде 7 ноября 1941 года.

Из этой писательской роты мало кто выжил. Ополчение участвовало в тяжелых боях под Ржевом и потеряло 90% личного состава. Оставшиеся в живых опубликовали профессиональные мемуары, в том числе и о политруках.

Борис Рунин (Рубинштейн) ехидно описывает молодого политработника в своем послевоенном очерке «Писательская рота»: «… Это был рябой, низенького роста паренек из какого-то украинского села. В его недокормленном детстве не было книжек, газет и прочей интеллигентской ерунды. Он чувствовал себя ущербным и с каждым днем все более озлоблялся на нас… Когда его злоба начинала перетекать через край, он в двадцать пятый раз собирал всех на поляне, вытаскивал из кармана замусоленную газету и начинал читать: «…Ко-ман-ди-ров-и-по-лит-ра-бо-т-ни-ков-во-вре-мя-бо-я-сры-ва-ю-щих-с-се-бя-зна-ки-ра-зли-чи-я-и-де-зе-р-ти-ру-ю-щих-в-тыл-и-ли-сда-ю-щих-ся-в- плен-вра-гу-счи-та-ть-зло-с-т-ны-ми-де-зе-р-ти-ра-ми-се-мь-и-ко-то-рых-по-дле-жат-а-рес-ту…». Это был приказ № 270, который я до конца дней буду помнить дословно. Кстати, попав в окружение, этот паренек самый первый спорол свои петлицы. Немцы расстреливали политруков на месте…».

В начале войны, до выхода приказа № 227 («Ни шагу назад!»), политруки выполняли функции низовых сотрудников особого отдела НКВД. Они отслеживали потенциальных дезертиров, паникеров и докладывали «наверх».

Во втором томе сборника документов «Реабилитированные историей. Николаевская область» содержатся интересные архивные cвидетельства, которые говорят о деятельности политработников.

27 августа 1941 года отдельная воинская часть № 136 прибыла в тыл Южного фронта и готовилась выступить на передовую. Младший политрук Иванцов собрал бойцов на политзанятие и зачитал приказ № 270, где дезертирами были объявлены генерал-лейтенант Качалов, генерал-майор Понеделин и генерал-майор Кириллов, попавшие в немецкий плен в августе 1941-го.

Красноармеец Соломин – уроженец города Николаева и красноармеец Попов - уроженец села Привольное Николаевской области после перерыва обратились к политруку с вопросом: «Как можно верить командному составу, которые посылают бойцов в бой, а сами являются предателями?». И далее заявили: «Вся измена на фронте идет от высшего командования. Рядовые не изменяют Родине. Командирам верить нельзя!».

Оба бойца по рапорту политрука Иванцова были переданы в руки военного трибунала и расстреляны как паникеры.

Через две недели старший политрук 87-го саперного батальона Головин пишет рапорт по инстанции о том, что красноармеец Белов (уроженец села Бармашово) и красноармеец Устренков (уроженец села Заселье), отступая со своей частью через родные села, «громко критиковали приказ товарища Сталина, требующий при отступлении наших войск уничтожать всё. Саботажники уговаривали других бойцов не подчиняться приказу, дабы семьи солдат, оставшиеся на захваченной немцами территории, не умерли голодной смертью…». Красноармейцы отправлены в особый отдел 18-й армии и по приговору трибунала расстреляны.

При обороне и освобождении Николаева по рапортам политруков были казнены 117 бойцов рядового, сержантского состава и 16 офицеров. Эта статистика взята из документов, содержащихся в открытых источниках.

 

Боевые товарищи и герои

Односторонний взгляд на роль комиссаров и политработников в годы Великой Отечественной войны не способствует реконструкции исторической действительности, как не соответствует истине единое полярное мнение.

Оберштурмбаннфюрер СС Шмидт, который стал известным военным историком под псевдонимом Пауль Карель (Карелл), так осмыслил деятельность комиссаров в монографии «Восточный фронт»: «… Хотя в начале войны роль комиссара, возможно, и была неопределенной, но со времени Курской битвы он все больше и больше воспринимался бойцами и командирами как опора в борьбе с недальновидными начальниками, бестолковыми бюрократами и духом трусливого пораженчества... Политруки могли быть безжалостными, но в большинстве случаев не жалели и себя».

С немецким исследователем солидаризуется советский историк Виталий Жилин. Вот что он пишет в своей книге «Танкисты-герои 1943-1945 гг.» о дважды Герое Советского Союза Семене Хохрякове: «Фашисты рвутся к Рязани, обходя Москву с юга. Создалась угроза столице. Политрук сутками на ногах. Он делает все возможное для успеха подразделений в бою, осунулся и, кажется, постарел. Никто уже не скажет, что ему 25 лет. Впалые глаза горят нездоровым блеском, но он всегда на передовой.

Политработник беседует с воинами, поддерживает, успокаивает и призывает. Подчиненные воины слушали и задавались одним вопросом: «Скоро ли будет и «на нашей улице праздник?» И все же вера и уверенность в нашу победу политрука передавалась бойцам. Октябрьские и ноябрьские бои 1941 года уже не были похожи на августовские и сентябрьские. Больше у наших войск стало упорства, настойчивости…».

Официально считается, что первым, кто закрыл пулемет своим телом в годы Великой Отечественной войны, был не Александр Матросов, а политрук Панкратов. Об этом подвиге сообщила газета «Правда» от 20 ноября 1941 года: «В стычке с врагом погиб младший политрук Александр Панкратов. Своим телом он накрыл вражеский пулемет, из которого немецкий офицер начал обстреливать наш отряд, вооруженный одними винтовками. Бойцы жестоко отомстили фашистам за смерть политрука…».

13 августа 1941 года при обороне Николаева политрук Василий Зайончковский - командир зенитного орудия 122 артиллерийского морского полка - подбил два немецких танка и был сам смертельно ранен. Немцы вынуждены были отказаться от попытки сходу ворваться в город со стороны Полигона. Это помогло командованию выиграть три драгоценных дня для отступающей на Херсон 9-й армии. Политрук Зайончковский первым успешно применил зенитное орудие в дуэли с немецкими танками.

В годы Великой Отечественной войны звание Героя Советского Союза получили 816 политработников, 8 человек удостоены его дважды, 192 политрука награждены звездой Героя посмертно.

 

Солнце светит и палит – в отпуск едет замполит…

После Великой Отечественной войны, в начале 50-х годов, роль замполита в Вооруженных Силах СССР изменилась. Это было связано с ростом сепаратистских настроений высшего военного командования. «Дворцовые перевороты» Хрущева и Брежнева произошли с активным участием боевых маршалов (Жуков, Конев и др.), которые имели огромный авторитет в армии.

Для того чтобы обеспечить партийный контроль над военными, политработники обязаны были «приглядывать» за командирами округов, армий и дивизий. Назначение замполитов высшего и среднего звена в обязательном порядке согласовывалось с КГБ.

На уровне полков, батальонов и рот бывшие политруки быстро деградировали. В художественной литературе эпохи горбачевской перестройки (Сергей Довлатов, Александр Покровский) сложился такой образ замполита: «Это не Homo sapiens и не Homo habilis, это временами даже не Homo erectus, это какой-то другой вид людей. Замполит мыслить не может, он способен чувственно реагировать на цвет, вкус и запах окорока в посылке от вашей мамы или тещи. Это дятел, который будет долбить рядового до тех пор, пока его не отвлекут запахи офицерской столовой… Лучший замполит – это пьяный замполит…».

Комсомольские собрания, боевые листки, наглядная агитация, красный уголок, ленинская комната и ленивая борьба с дедовщиной – основное содержание политической работы в Советской Армии. Замполиты постепенно становятся инородным телом боевых частей в мирное время. Под занавес СССР они массово начинают спиваться и отлынивать от службы.

С распадом великой страны замполиты «не умерли». В российской армии сегодня экспериментируют с полковыми священниками, в белорусских вооруженных силах по-прежнему существует должность заместителя командира части по идеологической работе, в Таджикистане при армии организованы особые отделы, в Литве, Латвии, Эстонии – институт военных капелланов, а на Украине… на Украине есть заместители по воспитательной работе с личным составом.

Как бы сегодня ни называли этих людей, они по своей природе так и остались старыми добрыми замполитами.