Подозреваемый Аршинов: «Я готов на любые экспертизы, чтобы доказать свою невиновность»

В 2020 году в Николаеве произошло много разных ДТП: были и погибшие, и оставшиеся на всю жизнь инвалидами, случались и аварии с очень дорогими автомобилями, были даже курьезные случаи. Однако наиболее резонансными стали два ДТП: авария с участием «БМВ» депутата облсовета Владислава Белавы, случившаяся 12 ноября на проспекте Героев Сталинграда, и столкновение Toyota Land Cruiser с «Жигулями» 5 декабря на пересечении Октябрьского проспекта и ул. Южной.

Причины повышенного внимания общественности к указанным ДТП не только в их трагических последствиях — в этих случаях есть много общего. Оба автомобиля принадлежали, как это принято говорить, «сильным мира сего»: в первом случае — депутату облсовета, во втором — состоятельному фермеру. В обеих авариях, исходя из обстоятельств, водители «козырных» автомобилей являлись виновниками ДТП. И, наконец, оба автовладельца «дружно» отрицают, что именно они в момент аварии управляли своими же автомобилями.

Особенно трагичной была авария 5 декабря: в ней погиб водитель «Жигулей», трое его детей остались сиротами. В «Тойоте» на момент ДТП находились два человека: хозяин авто, фермер Алексей Калашников, и его друг Владислав Аршинов. Оба были очень пьяны, и оба отрицали, что кто-либо из них был за рулем. Достоверно установить кто именно управлял автомобилем в момент аварии не удалось до сих пор, несмотря на то, что прошло уже три месяца. Поначалу оба участника ДТП отказывались от дачи показаний, ссылаясь на ст. 63 Конституции Украины (отказ давать показания либо пояснения против себя, — прим. ред). Это продолжалось ровно до того момента, пока не появились данные экспертизы, на основании которых следствие сообщило о подозрении Владиславу Аршинову, и встал вопрос о применении меры пресечения — содержания под стражей. Это стало большой неожиданностью: все были уверенны, что управлял автомобилем именно Калашников. Вот тогда Аршинов и начал говорить: сообщил, что за рулем находился-таки Алексей Калашников, а сам он не только не имеет прав на управление автомобилем, но и ездить-то не умеет — даже за рулем ни разу не сидел.

В среду в редакцию «Новостей-N» пришла мать Аршинова, а затем, после ее звонка, и он сам. Предлагаем вниманию наших читателей все, что рассказал нам Владислав Аршинов.

- Владислав, расскажите об обстоятельствах ДТП, которое произошло вечером, 5 декабря 2020 года на пересечении Октябрьского проспекта и ул. Южной в Николаеве.

- Вечером того дня я встретился с Алексеем Калашниковым. В первый раз мы с ним днем встречались, а второй раз — часов в 8 вечера. Я проходил мимо кафе, оно называется «Огонек», увидел Калашникова, который вышел покурить. Мы с ним зашли в кафе, выпили самбуки, после чего он предложил поехать в «Стейк Хаус». Мы поехали вдвоем на его автомобиле.

-Кто был за рулем?

- За рулем был Калашников. Я сидел на переднем пассажирском сидении.

- В «Стейк Хаусе» тоже пили?

- Да, пили шампанское. Мы там недолго были. После этого вышли из заведения, собирались ехать домой. Я предложил вызвать водителя. Говорю: «Леш, давай вызовем драйвера (услуга «трезвый водитель», - прим. ред.), ты пьяный, тебя и так уже столько раз лишали прав, зачем тебе этот геморрой?». Калашников ответил: «Нет, «чигирями» доберемся». Он сел за руль, я - на переднее правое пассажирское сидение, и мы поехали. Доехали до Советской, повернули направо к ДК Судостроителей. Мы собирались ехать домой. Как мы оказались на проспекте Богоявленском — я не знаю.

- Вы живете с Калашниковым в одном доме?

- Да, мы живем на 9-й Слободской. Когда мы ехали, уже перед самым моментом аварии я услышал, как он закричал водителю той машины: «Куда ты едешь?», - и услышал резкий хлопок. После аварии мы успели только переглянуться, он мне крикнул: «Выбегай!». И я побежал. Я примерно понимал, где мы находимся. Я побежал, потом мне стало плохо, я сел то ли на лавочку, то ли на бордюр, схватился за голову — и тут услышал крики: «Это он! Это он!». Подбежала толпа людей, начала меня избивать. Я не знаю, что это за люди. Меня избили и привели обратно к месту ДТП.

- Во время ДТП вы получили какие-либо травмы?

- Нет. Никаких травм я не получил.

- Вы были пристегнуты?

- Не был.

- А подушка безопасности сработала на переднем месте? Там, где вы сидели?

Насчет подушки безопасности не помню. В связи с этой ситуацией я пытаюсь вспомнить каждую мелочь, но не помню. Водительская подушка сработала. Да, наверное и моя сработала. Я был выпивший, не отрицаю. Днем мы выпили 2 бутылки коньяка на троих, потом я пошел спать. Вечером проснулся и мы продолжили. В общей сложности, может, бутылку коньяка выпил в тот вечер.

- Вы через какую дверь вышли из автомобиля после аварии?

- Я вышел из машины через правую переднюю дверь.

- Калашников через какую дверь вышел?

- Когда меня вернули на место, он мне сказал, что перелез на заднее сидение и вышел с моей же стороны, то есть справа, только через заднюю дверь.

- Калашников получил какие-либо травмы в этой аварии?

- У него вроде-бы не было травм, я не помню.

- Вы утверждаете, что не были травмированы в результате ДТП. Но на месте аварии вас видели с окровавленным лицом. Откуда кровь?

- Я уже говорил — меня избили. Я сразу на месте ДТП сказал, что не получал никаких ударов. Как я оказался в такой ситуации - у меня в голове не укладывается. Обвинять меня в том, что я совершил ДТП, хотя я никогда не сидел за рулем… После этого мы стояли долго на месте.

- Потом вас повезли для освидетельствования в нарколабораторию на Володарского?

- Да, потом нас повезли на Володарского.

- Вы проходили освидетельствование?

- Нет, отказался.

- Почему?

- Потому что понимал — я пассажир. Зачем мне куда-то дуть?

- После этого вас отпустили?

- Нет, после этого мы поехали на Спасскую, 12, в следственное управление. Там у нас взяли паспортные данные, расспросили об обстоятельствах аварии. Мы отказались давать показания, воспользовавшись 63 статьей Конституции Украины. Потом за нами приехали его родители и отвезли домой.

- Когда вы увиделись с Калашниковым после аварии?

- На следующий день, утром.

- О чем вы говорили?

- Изначально он мне начал говорить: «Ты не переживай, я клянусь здоровьем своей дочери, я свою вину на тебя не переложу».

- А что, у вас были основания переживать?

- Нет, я не переживал, у меня переживала мама, потому что во всех новостях стали писать, что человек, который убегал — это и был водитель. У мамы «давление». Я переживал больше за нее. А этот человек (Калашников, — прим. ред.) с момента аварии до момента, когда мне вручили подозрение, продолжал ходить к нам домой.

- То есть у вас сохранились приятельские отношения?

- Да. Потом он сказал, что мне нужен адвокат. Я спросил зачем. Он сказал: «Тебя могут дергать», - и чтобы «не дергали», я должен был звонить адвокату. Приехал его адвокат Дмитрий Курносенко. Он предложил мне подписать договор с его коллегой Игорем Притыкиным. Я подписал. После этого мне Леша написал, что нас вызывают на Спасскую, 12, в следственное управление, на допрос. Мы приехали: я, Калашников и его адвокат. Перед тем, как зайти в кабинет, адвокат мне говорит: «Влад, что тебе переживать, ты пассажир, ты вообще не при делах, мы с себя ответственности не снимаем, будем решать, воспользуйся ст. 63».

- Какое это было число?

- Точно не помню, но это было уже после Нового года. Мы зашли на допрос вместе, там были другие следователи. Тот, который нас ведет - заболел. Мы там были минут 10, оба подписали отказ от дачи показаний и вышли все вместе. После этого меня никто никуда не вызывал, я не получал ни одной повестки, ни одного звонка. В следующий раз следователь Редин позвонил 24 февраля.

- И что он сказал?

- Он сказал, что мне надо явиться на допрос. Но тогда у меня прийти не получилось. После этого я сразу перезвонил Калашникову и сказал: «Меня вызывают на допрос, тебя тоже вызывают?». Он ответил, что его не вызывают. Я попросил дать номер телефона адвоката. Калашников дал. Его адвокат мне по телефону сказал следующее: «Владислав, я не знаю, чего от тебя хотят, в каком статусе они тебя вызывают. Я бы на твоем месте просто отключил телефон, потому что они занимаются ерундой, и по звонку мы ходить на следственные действия не будем». На что я ответил, что мне скрываться не от кого.

На следующий день, 25 февраля, следователь стал звонить мне с самого утра, говорил, что у меня не получится скрываться. Я понял, что что-то пошло не так. Прошу: «Позвоните адвокату». Через некоторое время вновь звонит следователь, говорит: «Адвокат Курносенко сказал, что он вообще не знает, кто ты такой. Я звоню Курносенко, спрашиваю: «Как так?». Отвечает: «Все нормально, они что-то путают». Потом мне позвонил адвокат Притыкин и сказал, что в 15.00 нас вызывают, но у него заседание. В 17.00 он вышел со своего заседания, и мы должны были поехать к следователю. Приехав туда, я впервые увидел Притыкина, с ним мы зашли в кабинет к следователю. Там мне вручили сообщение о подозрении.

- Вам объяснили, на основании чего объявлено о подозрении?

- Сказали: «Ты сначала подпиши, а потом мы уже расскажем». Я был в шоке. Написал, что категорически не согласен, но подпись поставил, что ознакомлен. Затем прочитал – суть написанного сводилась к данным экспертизы. Когда нас привезли на Володарского, я вытирал кровь на лице майкой и там же ее выбросил. Они (следователи, — прим. ред) забрали эту майку и стали проводить какие-то действия. И на основании каких-то ДНК, они сделали вывод, что я был за рулем.

- После той трагической аварии прошло 2,5 месяца. Вы же общались с Калашниковым практически каждый день, неужели вы не обсуждали эту ситуацию? Что он говорил?

- Говорил, что ему все это не очень интересно, и всем занимается адвокат. Я по-человечески не поднимал эту тему. Но то, что все эти три месяца он как-то держал меня возле себя и старался контролировать, чтобы я никуда не ходил, — ну, тут уже такое дело.

- Есть информация, что существовала договоренность дать показания, что за рулем был кто-то третий.

- Да, было такое. Как один из вариантов они рассматривали дать показания, что якобы был третий человек.

- Где вы обсуждали эту тему?

- Возле следственного управления, на улице. И, наверное, когда в первый раз приехал адвокат ко мне во двор, Курносенко. Как вариант предлагали, что я якобы спал и не видел, кто за рулем, а второй вариант — третий человек. Но второй вариант, видимо, сразу отпал.

Они так говорили, что, типа, когда мы ехали, я спал, и не видел, кто за рулем. Вариант с третьим они наверное сами отбросили. С адвокатом я это обсуждал один раз, а с Лешей — несколько раз. Это должен был быть неизвестный человек. У них была логика, что по пути я уснул и не мог знать, что происходило в машине. Я должен был сказать, что спал.

- Вы чувствовали себя спокойно ровно до того момента, пока вам не вручили подозрение?

- Я не чувствовал себя спокойно, потому что попал в аварию. Но я был пассажиром, я понимал, что человек совершил преступление, а я, по стечению обстоятельств, оказался рядом.

- После того, как вам вручили подозрение, вы виделись с Калашниковым?

- Нет.

- А когда вы его в последний раз видели?

- 23 или 24 февраля. До того, как я получил подозрение, он активно звонил, спрашивал, что со мной и где я, как доехал. После того, как мне вручили подозрение, я из кабинета следователя начал писать ему сообщение: «Леша, бери всех и приезжай сюда, я не буду за тебя сидеть».

- После вручения подозрения вы его искали?

- Нет. Я позвонил его жене, спросил где Леша, она ответила, что не знает. Спросила: «Зачем?». Я сказал, что меня обвиняют в том, чего я не делал. Она «поулыбалась» и сказала, что передаст, когда его увидит. Больше мы не общались.

- С адвокатами вы виделись?

- С Курносенко я не общался, а с Притыкиным я общался на первом судебном заседании, где я от него отказался.

- А почему вы отказались от Притыкина?

- Потому что я понимаю, что это все сделано специально, и они вдвоем договорились, чтобы его оправдать, а меня посадить в тюрьму. Да, меня подставили, потому что у Калашникова есть огромные финансовые ресурсы, влияние и так далее.

- Калашников общался с семьей погибшего?

- Он мне говорил, что вроде бы как оплатил похороны, но потом сказал, что потерпевшая сторона отказалась от этого. Пострадавших я видел один раз, жена погибшего приходила на суд. Кстати, мне сообщили, что потерпевшим сказали, что у меня есть водительское удостоверение, но показали потерпевшим мой ID-паспорт.

- Вам приходилось хотя бы раз самостоятельно управлять каким-либо транспортным средством: автомобилем, мотоциклом, мопедом?

- Только самокатом и велосипедом.

- Вы пытались когда-либо получить права?

- Нет.

- Вам приходилось когда-либо просто садиться за руль, на водительское сидение?

- Нет. У меня нет к этому тяги.

- Когда вы были женаты, ваша жена водила автомобиль?

-Да, она водила. Ну, она получила права, но своего автомобиля, когда мы были вместе, у нее не было.

- Вы готовы пройти проверку на полиграфе, чтобы подтвердить правдивость ваших слов?

- Да, конечно, я готов пройти любые экспертизы, чтобы доказать свою невиновность.

- Говорят, когда-то Калашников помог вам откупиться от «наезда братвы» из-за долгов.

- Такого не было. Он мне одалживал деньги, чтобы я погасил долги, погасил свой кредит.

- Вы отдаете себе отчет, что своим отказом от дачи показаний вы сами очень сильно осложнили свое положение?

- Да, отдаю. Я не предполагал, что могут быть такие последствия — я же ни в чем не виноват. Послушался адвоката.