Памятники городские и государственные

Николаевское архитектурное пространство немыслимо без монументальных памятников и станковых композиций. Городская скульптура, как эстетическая составляющая ландшафта, определяет неповторимость и узнаваемость урбанистической среды. Памятники «держат» смысловые акценты на окружающих улицах и площадях, зрительно помогают ориентироваться в ансамбле города и делают нашу повседневную жизнь именно такой, как она есть. Иногда, по воле архитекторов, гармония нарушается, и новые скульптуры начинают конфликтовать со старым привычным пространством. Тогда нам всем делается тревожно.

Сегодня можно с уверенностью сказать – НИКТО НЕ ЗНАЕТ, СКОЛЬКО ЗА 220 ЛЕТ В НИКОЛАЕВЕ БЫЛО СОЗДАНО И РАЗРУШЕНО ПАМЯТНИКОВ. Точной справки о количестве исчезнувших монументов, конструкций, парковых «девушек с веслом» и красных мавзолеев вам не дадут ни в инспекции по охране культурно-исторического наследия, ни в краеведческом музее, ни в областном архиве. Это историческая тайна городской общины.

Поставить – убрать – поставить

Судьба некоторых николаевских памятников имеет жесткую драматическую перипетию во времени. Эта драматургия определялась политической конъюнктурой и… эмоциональным настроением горожан.

В 1851 году, после смерти адмирала М.П. Лазарева, моряки – севастопольцы стали по подписке собирать деньги на сооружение памятника флотоводцу. По статусу этот монумент должен был находиться в резиденции штаба Черноморского флота.

Академик Н.С. Пименов изготовил макет и архитектурно привязал его к Магистратской площади. Однако в 1861 году, когда император Александр II прибыл в Николаев, депутация граждан обратилась к нему с просьбой не воздвигать этот памятник в городе, а перенести его в Севастополь. Как пишет Юрий Крючков в своей «Истории Николаева»: «Лазарев не любил Николаев. Он даже хотел перенести все управление флотом в Севастополь и сделать его главным центром». Еще определеннее высказался по этому поводу секретарь городской Думы Г.Н. Ге: «…Адмирал Лазарев к городским общественным учреждениям относился с недоверием и особенно холодно. Кроме маленьких дел по городскому благоустройству, ни на что нельзя больше указать в области управления Николаевом ни в тридцатых, ни в сороковых, ни в пятидесятых годах…».

Горожане не простили покойнику равнодушного отношения к общине. Эмоции победили. Царь удовлетворил просьбу николаевцев.

26 августа 1874 года у здания казарм 30 флотского экипажа был установлен памятник матросу Игнатию Шевченко в исполнении скульптора М.О. Микешина. Во время обороны Севастополя матрос совершил подвиг. В ночном бою он заслонил от пули своего командира лейтенанта Бирилева и спас ему жизнь. Адмирал А.С. Меньшиков - главнокомандующий русскими войсками в Крыму – обнародовал приказ о награждении героя. Это послужило сигналом к сбору средств на сооружение ему памятника. Деньги собрали, погрудный бюст поставили напротив казармы экипажа, где до войны проходил службу Шевченко. В 1902-м экипаж перевели в Севастополь. Моряки забрали монумент с собой и установили на новом месте. Во время фашистской оккупации скульптура была взорвана. Но… в 1985 году, по инициативе коллектива Николаевского строительного колледжа, бюст матроса восстановили, и он до сих пор стоит на прежнем месте.

26 июня 1909 года к 200-летию Полтавской битвы на Магистратской площади в Николаеве был установлен памятник Петру I работы известного скульптора Александра Опекушина. Памятник простоял несколько месяцев, пока длились юбилейные мероприятия, потом его тихо демонтировали вместе с постаментом. Существует версия, что гипсовая модель памятника не выдержала погодной эрозии и стала разрушаться. На бронзовую отливку погрудного бюста императора денег в Николаеве собрать не удалось.

Вот и все перипетии городских памятников до революции, чье исчезновение произошло не по политическим мотивам.

По политическим мотивам

12 апреля 1918 вышел знаменитый декрет Совета Народных Комиссаров «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции». Он предусматривал снятие монументов, не имеющих исторической и художественной ценности и создание произведений революционного монументального искусства.

Первой жертвой нового декрета стал памятник адмиралу Грейгу. Он был воздвигнут на средства горожан в 1873 году и находился на пересечении Адмиральской и Соборной улиц. Проект монумента был составлен скульптором М.О.Микешиным, выполнил работу А.М. Опекушин. Постамент памятника представлял собою гранитную скалу, на которой лицом к Ингулу стоял адмирал в военном мундире. У подножия были якоря и пушки с поверженных турецких кораблей. Якорные цепи и красивые фонари по четырем сторонам света завершали мемориальный ансамбль.

В 1922 году «рабочая рука стерла с лица земли этот призрак феодальной эпохи». Грейга свалили с постамента. Судьба этого замечательного памятника известна не до конца. Заведующая отделом краеведческого музея Елена Пономарева, которая пыталась расследовать эту детективную историю, говорит о том, что сначала скульптура лежала лицом вниз на пересечении Малой Морской и Большой Морской. Несколько раз ее хотели забрать на переплавку. В 1929 году, после переезда музея в здание бывшей гауптвахты, Грейга поставили во дворе Адмиралтейского собора. Памятник стал экспонатом. В 1936-м собор разрушили. Адмирала перевезли во двор католического костела, где он лежал слева от входа до самой войны. Во время оккупации памятник исчез.

В этом же 1922-м сильно изуродовали памятник «Героям войны 1812 года». Этот монумент был установлен к столетнему юбилею победы над наполеоновской армией. Памятник был хорош. Он представлял собой четырехгранный обелиск из красного гранита, в верхней его части был укреплен барельеф императора Александра I. У подножия расположена коленопреклоненная женская фигура Матери-Родины в длинных одеждах, которая протягивала лавровый венок к барельефу императора. Над памятником работали архитектор Луиджи Биоджиоли и художник Генрих Рих, городской архитектор Е.А. Штукенберг осуществлял общий архитектурный надзор.

Монумент создавался очень тяжело. Горожане собирали пожертвования, музыканты устраивали благотворительные концерты, ремесленная и купеческая управы тоже помогали деньгами. Тем не менее, средств все равно не хватило. Тогда гласные думы приняли решение и внесли дополнительную расходную статью в городской бюджет. Памятник был открыт вовремя.

Градоначальник вице-адмирал Александр Мязговский произнес торжественную речь. Он говорил о тяжелой ситуации 1812 года в Херсонской губернии, когда император Александр I запретил отрывать земледельцев от работы и формировать здесь народное ополчение. Русская армия снабжалась хлебом из южных регионов страны.

Коллежский асессор Виктор Скаржинский снарядил на личные средства конный эскадрон из 180 человек и присоединился к 3-й армии адмирала Чичагова. Эскадрон участвовал в Смоленском сражении, был при Бородино, атаковал неприятеля в районе Кульма и нанес поражение корпусу Шварценберга возле Бреста. Херсонские казаки бились с французами у Воскресеницы, Пружан и Кайданова. В мае 1813-го бойцы вернулись на родину, оставив на полях сражений 12 своих товарищей.

Кроме конников Скаржинского с наполеоновской армией воевали матросы 75 ластового экипажа, который был расквартирован в Николаеве. Эта инженерная часть строила мосты и переправы, укрепляла крепости и полевые позиции армии. Морской «стройбат» дошел до самого Парижа. 32 человека из его списочного состава пали смертью храбрых.

В 1922 году большевики этот памятник разорили. Бронзовый барельеф императора и другие металлические детали были отправлены в переплавку. Спустя короткое время, на бесхозный обелиск пристально посмотрели и… переименовали в честь героев Сивашской дивизии.

«Герои Сивашской дивизии» – самая устойчивая мифология гражданской войны. До того времени, пока дивизия не вернулась с фронта, она называлась Инзенской. Командиром этого формирования был бывший комендант московского Кремля Ян Янович Лацис. Эти теплолюбивые чекисты находились все время в резерве главного командования.

Ледяные воды Сиваша форсировали под огнем противника анархисты кавалерийского корпуса Семена Каретникова, а также части 15-й, 52-й и 51-й дивизии Блюхера. Именно конники Каретникова первыми вошли в Симферополь, затем поддержали красную пехоту возле Евпатории и Ялты.

Инзенская дивизия после Крымской кампании была расквартирована в Николаеве. Реввоенсовет Южного фронта наградил ее орденом Красного Знамени и присвоил почетное наименование «Сивашская».

Это была кадрированная воинская часть, где в мирное время было минимум офицеров, но в случае войны она разворачивалась в полноценную дивизию.

Армейское командование имело в Николаеве неограниченный административный ресурс. Когда бывший обелиск «Героям войны 1812 года» попался на глаза дивизионному начальству, все решилось сразу. Местные партийные боссы «щелкнули каблуками», и… в городе появился новый памятник – «Героям Сиваша», который существует до сих пор.

В 1936 году разрушили Алмиралтейский собор, а вместе с ним и памятник основателю города Михаилу Леонтьевичу Фалееву. Он умер в Николаеве и был похоронен у алтарной стены собора. На месте его захоронения был установлен пирамидальный памятник. Склеп Фалеева был разрушен, могила осквернена, а прах соратника Потемкина перенесен на городское кладбище.

7 сентября 2002 года на Флотском бульваре открыли новый памятник М.Л. Фалееву работы В.Ю. Макушина. Хорошая станковая скульптура. Но в общем архитектурном пространстве БАМа она «потерялась». Против величественного монумента адмирала С.О. Макарова – Фалеев выглядит оловянным солдатиком.

В конце сороковых годов прошлого века в Каштановом скверике установили замечательный памятник, который гармонично вписался в архитектурное пространство. Коллективная скульптура: Ленин и Сталин мирно беседуют на парковой скамеечке. Композиция простояла недолго. После развенчания культа личности «отца народов» ее тихо перенесли в яхт-клуб, откуда она загадочным образом исчезла.

Вот, пожалуй, и вся драматургия появления-исчезновения городских памятников, связанная с политической мотивацией.

Николаев – толерантный город. В отличие от Западной Украины, ни один памятник «коммунистическим сатрапам» в 90-е годы здесь не был снесен или перемещен с первоначального места. Наши улицы и площади наполнены привычными монументами. Есть Ленин, Петровский, Чигрин и Лягин. Есть Красные маевщики и Ольшанцы. Конструктивистский памятник на площади Победы мирно уживается в одном городе с консервативными скульптурами Шевченко и Пушкину.

Тем не менее, идеологические мотивы продолжают оказывать влияние на формирование монументальной среды Николаева.

Новая идеологическая мотивация

На протяжении долгого времени идеологическая составляющая монументального пространства городских общин была направлена, с одной стороны, на обслуживание общенациональных приоритетов, с другой, на укрепление внутреннего духовного единства людей, проживающих совместно на одной территории. Акценты между этими приоритетами менялись в зависимости от «температуры» авторитарного режима.

До революции в каждом губернском городе Российской империи устанавливали памятники монаршим особам. При советской власти тиражировали монументы Ленина и других большевистских вождей.

В условиях независимой Украины монументальное пространство областных центров утратило привычный идеологический контроль из центра. Каждый город распорядился этой свободой по-своему. Во Львове, Тернополе и Черновцах стали множить памятники Бандере, героям УПА, дивизии СС «Галичина» и т.д. В Киеве акцентировали внимание на голодоморе, политических репрессиях и деятелях украинского Возрождения. Космополитичные Одесса и Харьков «ударились в литературу». Памятники Остапу Бендеру, 12-му стулу, отцу Федору, бегущему за кипяточком на Харьковском вокзале, стали неотъемлемой частью культурного пространства этих городских общин. А в Николаеве?..

А в Николаеве балом правит фауна. Раньше в городе было три «зверя»: два аркасовских льва и пантера напротив зоопарка. Теперь у нас целый львиный прайд из 56 особей (54 самца + две самки) и медный бык возле офиса горгаза. Недавно установили памятники «Невесте» возле центрального ЗАГСа и «Доброты» в скверике завода 61 Коммунара.

Не покидает ощущение, что городские власти и меценаты до сих пор в растерянности от этой свободы и ждут указаний сверху: «Что нужно ставить в городе». Если никто ничего не диктует, то инициативу проявляют самостоятельно.

Появился небольшой памятник основателю руха и правозащитнику Вячеславу Черноволу. В сквере им. Совета Европы на улице Садовой установили хорошую женскую скульптуру, символизирующую европейское единство. Вот, собственно, и все государевы повинности.

Символы николаевской городской общины пополнились только крошечным бюстом Григория Потемкина, который «заперт» во дворе ресторана в яхт-клубе и игрушечным памятником Михаилу Фалееву на БАМе.

Успокаивает одно - стихийная реакция на эту монументальную эклектику уже наступила. Недавно инициативная группа горожан решила восстановить историческую справедливость и к 200-летнему юбилею победы над наполеоновской армией воссоздать старый памятник «Героям войны 1812 года». Бог им в помощь. Может быть, когда-нибудь очередь дойдет до Алексея Грейга, Богдана Глазенапа, Александра Мязговского и других людей, которым мы многим обязаны.