Огородный тупик: как выжить в современном селе

 

Городской и сельский образ жизни отличались всегда. Успешно провалившаяся задача, поставленная в свое время в СССР - «стереть различия между городом и деревней», стала предметом шуток и анекдотов — однако, село так и осталось для городского жителя чем-то средним между лубочными картинками из крестьянской жизни и загадочной «terra incognita» - неведомой землей. О городской жизни и проблемах города пишут много, а вот о том, как живут люди в сельской глубинке, знает далеко не каждый горожанин.

Земельная реформа Кучмы развалила еще одно порождение СССР — колхозы. Крестьяне получили так называемые «земельные паи», с которыми, как оказалось, далеко не каждый знал что делать. Для обработки земли нужна техника, нужно сеять, поливать, обрабатывать от вредителей и т. д. Обычный крестьянин не располагает материальными средствами в нужном количестве, поэтому самый простой выход – сдача земли в аренду.

Предлагаемый читателям материл — не боле чем небольшая зарисовка, фрагмент из сегодняшней сельской жизни. Это рассказ о тех, кто выживет при помощи огородничества — давнего и очень тяжелого ремесла.

«В дорогу» для обмена

В село к деду я езжу каждое лето. В народе это место называют по старинке - Бугские Хутора, хотя сейчас это полноценное село под названием Бугское. По наследству мой дед огородник, который имеет в своем распоряжении один гектар земли. Весной на ней сажается редиска, а летом — помидоры и сладкий перец.

В очередной раз в начале августа я приехал помогать деду по хозяйству. Первым делом хотелось увидеть своих старых знакомых, посему я пошел прогуляться. Дурачась, мы шастали по окрестностям села до двух часов ночи, распивая жгучий самогон, после чего я вернулся домой.

-Вставай! Давай вставай! - будит меня утром бабка. – Я приболела, ты сегодня едешь «в дорогу» с дедом!

-Который час? - спрашиваю.

-Половина пятого.

Напрягая все свое тело, я пошел к скважине, чтобы умыться. Это не очень-то помогло прийти в сознание. Пьянство – злейший враг в жизни крестьянина, который сокращает трудоспособность.

Хорошо, что еще с вечера собрали в машину восемнадцать «банановых ящиков» помидор и пятнадцать мешков болгарского перца. Все это должен был тянуть старенький «Ниссан-Санни».

Не проехав и трех домов, дед унюхал быстро заполонивший салон перегар.

-Шо-то я не понял! – морща нос от запаха, негодовал он. – Это как бухать надо было, шобы за ночь не развеялось?

-Та я же не знал, что еду «в дорогу»! – оправдываюсь.

-Андрюха, буду ругать! – мельком стрельнул в меня взглядом дед, продолжая следить за дорогой.

За Александровкой по неизвестной причине нас остановили гаишники. Дед остановился, и в этот же момент вспомнил: «Я же документы на прицеп на холодильнике забыл!». Дабы избежать проблем, пришлось «угостить» стражей дорожного порядка ящиком помидор и мешком болгарского перца. Судя по тому, как оперативно процесс «угощения» происходил, мне стало ясно, что это довольно распространенная практика на дорогах.

-А куда мы вообще едем? - спрашиваю у деда после.

-Проедемся по селам — поменяем овощи на пшеницу, - отвечает дед. – Тут же у людей огородов нет, и все шо они могут — продавать или менять зерно, тем шо с ними расплачиваются арендаторы паев.

-И это выгодно?

-Ну да! Всегда выгодней поменять ящик помидор на мешок пшеницы. Хорошая пойдет на муку, а плохая — на корм, - пояснил он.

-Другой стороне выгодно? – переспрашиваю.

-А шо им еще делать остается? – пожал плечами дед.

Как только мы въехали в село, расположенное за Доманевкой, дед начал сигналить, медленно проезжая по улице. Потихоньку жители начали выходить со своих дворов, интересуясь, чего мы хотим.

-Вы шось продаетэ? – невнятно спрашивает старушка лет семидесяти, облокачиваясь на трость.

-Меняем, - отвечает дед. – Мешок перца или ящик помидор на мешок пшеницы.

-Шо-то много вы хочете за ящик помидор! – деланно возмутилась бабуля.

-Ящик-то здоровый. Там около двадцати килограмм помидор, - простецки пояснил дед. –Если вы ничего не будете брать, то не надо нас задерживать! Там впереди он уже какая толпа стоит – щас и без вас все разберут!

-А шо за помидоры? – немного расслабившись, спросила старушка.

-Бутылочка, как раз на закатку. А красивая какая! - начинает наигрывать дед, закатывая глаза, как будто продает не помидор, а пахлаву и рахат-лукум.

-Ну, показывайте, – поддалась бабуля.

Мы вышли из машины, сняли с прицепа брезент и достали ящик помидор.

-Ты дывы яка красавица! - убедилась бабушка, перебирая несколько помидор в руках. – На дне такая же? Или это вы только сверху присыпали хорошой? - снова со скепсисом переспросила она.

-Боже упаси! - махнул рукой дед, сделав строгое выражение лица от необоснованных обвинений. - Я сюда приезжаю уже пятый год – никто еще не жаловался.

-Ну хорошо. Я беру два ящика. Только у меня пшеница не фасованная по мешкам – нужно самим набирать. А я одна живу – не справлюсь.

-Так внук сейчас все сделает, – суетливо подталкивает меня дед.

Дедушка пережил два инфаркта, посему ему тяжести поднимать нельзя. Поэтому весь физический труд возлагался на меня. А был он, хочу сказать, нелегким. От меня требовалось разгружать овощи с прицепа, а на их место загружать мешки с зерном, которые весили около пятидесяти килограмм каждый.

Так благополучно начался наш трудовой день. Люди постепенно сами стали к нам подходить, а мы, то и дело, ели успевали подъезжать то к одному, то к другому дому.

От количества выполняемой работы я немного устал: запыхался, покрылся соленным потом, от которого штаны прилипали к ногам. Когда я с мешком переступал через «запаску» для прицепа — у меня порвалась «мотня» на спортивках — разошлась по швам. Пришлось на поясе завязать кофту, от чего было еще жарче. Кроме того, пыль и всякая мелкая сухая шелуха от пшеницы приставала к потному телу, от чего оно постоянно чесалось.

С легкой бабушкиной руки все овощи разобрали еще до обеда, а некоторым жителям села, желающих совершить обмен, даже не хватило – дед обещал приехать через неделю.

Возвращаясь домой тем же самым путем, мы застряли возле Доманевской ГЭС — там дорога уходила под большим углом в гору, а полторы тонны груза тянули автомобиль назад. К тому же сама дорога была посыпана щебнем, из-за чего мы не ехали, а попросту буксовали. Еле-еле мы выехали на нормальную дорогу и приняли горизонтальное положение. Дед так запыхался и вспотел, как будто собственными руками толкал машину с прицепом наверх.

Вернувшись домой, насладиться отдыхом не удалось – пришлось разгружать весь прицеп с пшеницей, и вдобавок нужно было по-новому загружать машину овощами, чтобы на следующий день ехать торговать на оптовый рынок в Одессу.

На денек домой и снова в путь

-Почему именно в Одессу? – спрашиваю деда. – Николаев гораздо ближе!

-В Николаеве цены ниже, и соседей наших туда едет! – махнул рукой он, не восприняв меня всерьез.

-В Одессе меньше овощами торгуют? – спрашиваю.

-Не, но покупателей там больше и рынок не один.

Почувствовав усталость в пояснице, я решил перекурить. Усталость как рукой сняло, когда я задумался, как тяжело бабушке. Она весь день в согнутом положении провела на огороде, собирая на площади размером с треть гектара болгарский перец. Она сама же пересыпала его в мешки, а потом эти мешки относила во двор. Кроме того, ей надо было накормить восемь поросят, сходить на плавню подоить корову, нарвать травы гусям и, вдобавок, сварить нам поесть борщ и тушеную картошку. Как живой человек может успеть все это за один день?

За все годы такой напряженной работы она имеет бесчисленное количество морщин. Ее изуродованные трудом голени покрыты варикозными венами (некоторые толщиной в два пальца). Однако, при всем этом, она ни разу не пожаловалась на то, как ей тяжело. Бабка понимала, что если не она, то все хозяйство накроется к чертям собачьим.

Перед ужином, дабы дать немного ей отдохнуть, я вызвался подоить корову, что было сложнее, чем думалось. Завидев меня, говядина стала нервно притоптывать копытом и опускать голову, хвастаясь своими огромными крепкими рогами.

Мои нелепые попытки подобраться к корове рассмешили бабушку. Она выгнала меня из хлева и сама принялась за рутинную работу. Вскоре свеженадоенных семь литров молока бабка процедила через несколько слоев марли и налила мне в литровую банку, которую я осушил меньше чем за минуту.

На следующее утро, даже не позавтракав, мы начали собирать помидоры, чтобы успеть к обеду закончить работу и загрузить прицеп. Все это время дед был взвинченный — ему позвонили из Одессы и сказали, что цена на помидор упала на пятьдесят копеек — это было катастрофой.

-Говорил, шо вчера надо было ехать! - как будто сам на себя кричал он.

-Так хто тебе доктор — надо было ехать! - отвечала бабка.

-А ты – вообще молчи! Тебя вообще никто не спрашивал! - продолжал психовать дед, начиная махать указательным пальцем..

-Та иди ты,.. - махнула рукой она, наизусть зная характер своего мужа.

До обеда мы справились — работали не покладая рук, даже когда обеденное солнце обжигало плечи, что было невыносимой мукой. А после того, как полностью загрузили прицеп и накрыли его брезентом, я рухнулся на переднее сиденье «Ниссана» и уснул. Как только мы выехали за пределы села, дед разбудил меня.

-Не спи! - говорит. - А то щас сам усну!

Это было опасно. Когда дед устает, он действительно может уснуть за рулем, поэтому расслабиться было сложно.

В Одессу на «опт»

Сначала мы ехали в полной тишине. Потом я услышал легкий храп. Пришлось похлопать деда по плечу. Он быстро пришел в себя, но признавать, что уснул за рулем, — не хотел.

-Старый я уже для такой работы, – посетовал он.

По прибытии на оптовый рынок «Северный», пришлось заплатить за место. Нам выдали квитанцию, и мы расположились в центре рынка. Немногим позже к деду подошли несколько здоровых мужиков, которым он тоже заплатил, но они квитанцию уже не выдали.

-Кто это? - спрашиваю.

-Этим лучше заплатить, иначе базара не будет. Ничего не будет — повезем товар обратно, - улыбнулся дед, воспринимая вся эти денежные махинации как должное.

До десяти часов ночи мы торговали в розницу – таковы на рынке были правила. Зато я имел возможность наблюдать, как мастерски дед торгует.

- А в которую цену ваш перец? - строго, даже надменно, спрашивает у деда дама лет сорока.

-Да причем тут цена? - с улыбкой отвечает дед и берет из ящика одну перчинку. - Вы только посмотрите, какой он красивый и большой — мечта любой хозяюшки! - вульгарно пошутил он про перец.

Покупательница немного оконфузилась.

-Три гривны! - ответил дед, заметив смущение женщины.

Она, уже улыбаясь, полезла в сумку за кошельком. Купив несколько килограммов перца, женщина, пошла дальше по рынку.

Мой собственный первый опыт торговли был не очень удачным.

-Сынок, картошка хорошая? - спрашивает меня бабушка.

-Вы не поверите, - отвечаю. - Так хорошо чиститься...

Бабушка улыбается:

-Причем же это? Ты лучше скажи, какая она, когда свариться?

Дед, наблюдавший за всей этой ситуацией, пришел мне на помощь, отодвинув меня рукой на задний план.

-Девушка, не скажу, что это лучшая картошка, но такая вкусная. Жена «в мундире» готовила — пальчики оближешь. Не разваривается, но зато такая мягкая.

-Та какая же я девушка? - засмеялась бабка, забыв про картошку.

-Не! Ну так для меня вы девушка! - начал с ней кокетничать дед.

-Ну дайте мне тогда два килограмма, - моргает ресничками бабуля, даже не спрашивая цену.

-Мотай на ус, - сказал мне дед, когда покупательница ушла.

Затем началась оптовая торговля. Нам в этот раз повезло гораздо больше, чем другим. Деда нашел какой-то важный мужчина, который централизованно снабжал разные базы отдыха в южном регионе страны овощами. Для этого он скупает товар на оптовых рынках, а потом его работники развозят овощи по этим базам. Вот этот человек как раз и забрал весь наш товар. Деду, конечно, пришлось сделать ему небольшую скидку, но это лучше, чем провести бессонную ночь в ожидании покупателя и только к утру все распродать, а после этого еще вдобавок два с половиной часа возвращаться по раздолбанной трассе Одесса-Вознесенск домой.

Уже через полчаса мы выехали с рынка и припарковались на стоянке, чтобы переночевать в городе.

-Ну мы хоть в плюсах? - спрашиваю деда за прибыль.

-Ну немного в плюсах, - слегка озабочено ответил он. - Тут как посмотреть: если просто отнять бензин и амортизацию, то нормально поработали — выгода есть. А вот если приплюсовать те средства, которые были затрачены на выращивание и уход за овощами, то выгода небольшая.

-Ну, так это же не последний урожай? - то ли спрашиваю, то ли утешаю его я. - Там еще помидор зеленых на огороде очень много.

-Это так кажется. Сделаем мы пару ходок, а потом что? Вся горькая правда в том, шо за летний сезон ты зарабатываешь меньше, чем если бы работал в городе. От всей общей суммы отними затраты на бензин, на уход за растениями, затраты на ту же рассаду и много чего другого. Но тут еще другая проблема. Заработанные деньги нельзя тратить, чтобы следующим летом было за шо покупать рассаду, пленку, навоз... Замкнутый круг!

-Ну а скот? - спрашиваю.

-А шо скот?! - возмущается дед. - Из восьми свиней только две идет на тушенку и сало. Остальные шесть — покрывают расходы, шо были потрачены, шобы вырастить их.

Неправильно думать, будто цена овощей на рынках зависит исключиетльно от желания сельских продавцов. До рыночного прилавка товар, зачастую, доходит через перекупщика, а иногда и через нескольких. Поэтому изначальная цена сельскохозяйственного продукта гораздо меньше. Перекупщиков тоже не следует винить в высоких ценах — многие из них, подстраиваясь под настроение покупателей, «влетают» со своими скидками на товар «в копеечку». Кого и нужно обвинять, так это тех, кто монополизировал рынок дешевыми, привезенными «из-за бугра» овощами, не имеющими ни вкуса, ни запаха, с бессрочным сроком годности.

Я откинул сиденье и попытался уснуть.

-А чего мы домой не поехали? - сонно спрашиваю деда.

-Завтра утром поедем. Старый я для ночных путешествий, - зевнул дед.

К обеду следующего дня мы вернулись домой. В тот же день я снова вышел на огород и начал выполнять эту тяжелейшую работу.

Рутина крестьянских будней

В любом случае, не испытанный крестьянским трудом человек никогда в жизни не поймет, как трудно жить в селе. Не так уж это и приятно стоять, простите, раком на огороде от рассвета до заката, то в зной, то в проливной дождь. Еще сложнее в той же позе сажать рассаду. Потом пропалывать грядки. Если перец еще не такой привередливый, то с помидорами куда больше возни — их нужно подвязывать, пасынковать, постоянно срезать желтые листья, чтобы куст не болел, а самое главное — ежедневно поливать.

Самое неприятное, с чем сталкивается селянин, — удобрение земли. Это когда разбавляется в ведре навоз с водой, перемешивается, а потом этой вонючей жижей удобряются земля и растущие на ней растения. Растениям от этого хорошо – все-таки природное удобрение. Однако, когда выливаешь эту вонючую жижу из ведра, брызги попадают тебе на лицо, в нос, рот, за шиворот. А потом три дня как ни мойся - все равно ощущаешь запах дерьма.

Уборка урожая — занятие не менее тяжелое. Кроме того, что ты целый день стоишь в упомянутой выше позе, так тебе нужно еще аккуратно между кустов проходить, дабы веточку какую-то не сломать или зеленый плод не сбить.

И после всего этого продукт еще нужно еще куда-то сбыть, иначе толку от проделанной работы не будет! Даже если ты хороший агроном, но плохой продавец — в селе тебе делать нечего. Именно по этой причине многие люди уезжают в города.

Хозяин хозяину рознь. Если во всем селе большинство людей такие, как мой дед, то иногда встречаются совсем пропащие люди, которые пропили свою землю, дом, жвут в шалашах и выполняют черную работу у своих же соседей (иногда за деньги, но чаще за бутылку). А бывает наоборот. Есть и те, которые рискуют и выигрывают, за что получают большую прибыль. Эти люди сознательно приезжают в село, чтобы делать там свой бизнес. Они выстраивают теплицы по полгектара, скупают огороды соседей, тем самым расширяя свою территорию, имеют в своем распоряжении транспорт, нужные связи во многих городах Украины. Вот эти монополисты и подбирают «под себя» рынок сбыта, оставляя «за бортом» таких хозяев, как мой дед. И технологи у них совсем другие: с дерьмом никто не возится, все больше предпочитают химию — проще, дешевле, эффективнее. А что помидор у них получается «пластмассовый», ничуть не лучше бессрочно хранимого импорта — так это уже проблема покупателя. Впрочем, при подобного рода развитии ситуации вкус настоящего, «живого» помидора очень скоро останется лишь воспоминанием.