Николаевская барахолка: вещи и судьбы...

 

Блошиный рынок - проще говоря, барахолка - есть практически в каждом городе. В больших городах их по нескольку. Есть блошиные рынки, известные на весь мир, - например, парижский Сент-Уан. Кстати, оттуда и пошло название «блошиный»: в XIX веке, когда рынок организовывался, продаваемые там одежда и мебель частенько кишели насекомыми.

В Николаеве самая большая барахолка - возле рынка «Колос». В отличие от лондонских, берлинских и парижских блошиных рынков, которые даже включены в туристические маршруты, наша главная барахолка не блещет обилием уникального антиквариата. Тем не менее она полностью соответствует общепринятому определению: блошиный рынок - это место, где люди продают и покупают старые, подержанные вещи. Что же это за вещи, и кто эти люди?

«Куда нам деваться?»

Остановка «Автовокзал», переход через трамвайные пути и - здравствуй, барахолка! Многоликая, разношерстная, разнокалиберная и разновозрастная. Как и все те люди, для которых она стала средством, пусть и копеечного, но все же дохода, а еще - местом для общения, где хоть на время каждый забывает о трудностях и неурядицах своей собственной жизни.

Барахолка возле рынка «Колос» - пожалуй, самая феноменальная во всем Николаеве. Феномен заключается в том, что, несмотря на все запреты и проверки, она с каждым годом разрастается и вглубь, и вширь. Если посмотреть со стороны, то она практически взяла в «осаду» не только сам рынок «Колос», но и укрепила позиции вдоль забора самого лучшего в Украине зоопарка.

Первые шаги по барахолке - и сразу «картина маслом»: бородач в спортивном костюме и женщина в затертой «джинсе» и шлепанцах на босую ногу, усевшись на бордюр под стеной мебельного павильона, «режутся» в шашки и о чем-то вполголоса бормочут. Справа от женщины на куске белой клеенки дожидаются своего покупателя вполне приличная сковородка, несколько подстаканников, два - даже со стаканами, пара-тройка чайных блюдец, уличный фонарь советских времен и прочая дребедень. Пара настолько увлечена игрой, что беспокоить их по поводу товара и цен на него я не рискнула.

В метрах двух от бородача и его напарницы поймала на себе вопрошающий взгляд бабушки, которая поправляла на лоскуте красной ткани, постеленной на асфальте, свой товар: парочку чашек, несколько блюдечек, ложек, вилок. По соседству с кухонной утварью сиротливо лежали три женских кофточки, но сфотографировать их я не успела.

- Доця, а что это ты снимаешь? Для милиции, да? Чтоб нас тут гоняли? - встревоженно спросила бабушка.

Услышав, что на барахолку я пришла исключительно по работе, женщина облегченно вздохнула. Баба Катя - так звали 75-летнюю бабушку - оказалась разговорчивой собеседницей.

- Вот скажи, доця, куда нам деваться? Я, например, тут каждый день. И уже двенадцатый год, как переехала из Донецка в Николаев! И все время милиция говорит, что торговать тут нам нельзя! - бабушка Катя заговорщицки улыбнулась. - Ну а как же нам, старикам, выживать? На ту несчастную пенсию в тысячу гривень? Вот и встаю каждый день в пять утра, спешу на первый трамвай. А было, что и в час ночи вставали и добирались сюда, чтоб места занять!..

Бабушка Катя раскрыла одну страшную тайну: кроме милиции, «стихийщиков» на «Колосе» не гоняет никто. Директор рынка - тот не трогает никого.

- Мы с ним заключили договор и по этому договору платим за уборку. В месяц все, кто тут стоит, платит рынку по 8 гривень. А еще нам разрешили пользоваться камерами хранения. За 3 гривни в сутки, - сказала бабушка Катя и, улыбнувшись, добавила:

- Я вчера вот уторговала 5 гривень, три из них отдала за камеру хранения, 1 грн. 50 - за платный туалет. Выручки - 50 копеек. Ну а что делать? Сегодня зато уже 10 заработала. Это, конечно, хорошо, но все равно - раньше было лучше.

Сколько было «раньше» - она так и не уточнила, но объяснила: сейчас стало туго потому, что «секонд-хендов развелось».

За две недели августа бабушке Кате удалось продать три кофточки по 5 гривень и... выслушать упреки дочки за то, что так задешево отдала хорошие вещи.

У бабушки Кати большая семья: двое детей, трое внуков и два правнука - старшему 3 годика, младшему - 1 год и 3 месяца.

Рассказ бабы Кати прервал окрик ее коллеги по барахолке Саши. Он стал уговаривать старушку купить у него семена огурцов.

- Баб Кать, возьмите! На балконе посадите!

- Та не, Саша! У меня на балконе ничего не растет, только мыши бегают!

Поговорили... Парень раздосадованно махнул рукой и пошел дальше.

Поблагодарив бабу Катю за беседу, пообещала при случае навестить ее еще раз. А заодно купила у нее на память беленькую фарфоровую чашку за 6 грн.

«А вы приходите еще! У нас много чего интересного можно узнать! Вон Петровна, например, - это легенда нашей барахолки, она столько всего может рассказать!» - уже вдогонку бросил мне сосед бабы Кати по торговой точке Сережа, кстати, бывший военный, вышедший на пенсию в звании майора.

Глянув в указанную сторону, увидела: «легенда», сидя на табуреточке и закинув ногу на ногу, уверенным движением руки докрашивала губы - ее рабочий день заканчивался.

«Легенда барахолки»

Галина Петровна, ухоженная и излучающая королевскую самодостаточность женщина, на стихийном рынке уже 15 лет. Ее там все любят и уважают. Как рассказали знающие ее коллеги, «у Петровны всегда хорошее настроение, независимо от погоды, она всегда бодрая, жизнерадостная, веселая. Ей нравится торговля. Она не раз говорила, что ей нужно было раньше бросить школу и уйти сюда».

В личном разговоре я поинтересовалась у Галины Петровны, правда ли, что она в прошлом - учитель русского языка и литературы?

- Да. А что? Я почти 30 лет отработала учителем в элитной 22-й школе на Сухом Фонтане. В то время на одно место претендовало 20 учителей! А в классах - по 40 человек было!

- И?..

- Что - «и»? Труд - адский! Как вспомнишь одни тетради - ужас охватывает! На то, чтобы только пролистать их, нужно было минимум два часа! А ради чего? Ради теперешних 800 гривень пенсии? При нынешних-то ценах ее лишь на оплату коммуналки да на еду хватает! Я вспоминаю то время как кошмарный сон! Вы спросите у нынешних учителей - вы думаете, им сейчас легче? Тот случай! Была б достойная пенсия у людей - стоял бы кто здесь? - вопрос прозвучал риторически.

Узнав о возрасте Галины Петровны, я на какой-то миг потеряла дар речи - «легенде» оказалось 84 года.

- Галина Петровна, поделитесь секретом «нестарения»?

- Элементарно: нужно быть оптимистом и никогда не злиться, а еще уважать себя в любом возрасте.

Петровна себя уважает: в конфликты ни с кем не вступает, охотно рассказывает анекдоты и не любит, когда матерятся. При ней всегда зеркало и губная помада.

Ее соседи по «барахолке» по секрету сказали: она платит за место 150 гривень в месяц и ее тоже никто не беспокоит, кроме покупателей, разумеется. Она занимается скупкой ценных, на ее взгляд, вещей (старинные монеты, изделия из серебра и т.д.) - тут же их оценивает, и если продавец согласен с ценой - сразу ему платит.

Одинокая Вера

По дороге на маршрутку решила сделать еще пару панорамных снимков стихийного рынка, раскинувшегося вдоль забора зоопарка. Вдруг взгляд остановился на бабулечке, стоящей отдельно от других. Сгорбившись, она неспешно укладывала свой товар в обычный цветастый пакет. Ее платок был надвинут на глаза так, что казалось, она хочет спрятаться от окружающего мира. Я подошла поближе. Хрупкая, ростом чуть больше метра, в пиджаке явно с чужого плеча, эта бабушка узловатыми и высохшими руками пыталась связать веревочкой ручки пакета.

Завести разговор удалось не сразу. Вера Ивановна - так официально представилась бабушка после моих «цепляний» - неохотно шла на контакт. Во всем ее облике сквозили настороженность и беззащитность. А когда она подняла голову, поправляя платок, у меня просто сжалось сердце. Глубоко посаженные выцветшие глаза смотрели с такой безысходностью, с таким отчаянием и болью, что мне стало не по себе.

- Вера Ивановна, а вы давно здесь торгуете?

- Давно.

- А семья, родные - что говорят?

- Ничего. У меня никого нет. Я одна.

- А откуда приезжаете?

- Из Терновки.

- А у вас там что - нельзя торговать?

- Нет. А на Центральном - не пробиться. Там свои точки.

- Но ведь добираться - неблизкий свет.

- Ничего. Я привыкла. На пенсию - не проживешь. Одни лекарства только сколько стоят! А в моем возрасте...

Извинившись, спросила у Веры Ивановны, сколько ей лет.

- 88 лет. Вот 25 мая как раз стукнуло.

Бабушка Вера, заметив мое изумление, улыбнулась:

- Да, я еще работала за трудодни! А всего отпахала больше полувека - на поле, на земле, на ферме!

- Чтобы сегодня торговать на барахолке?

В ответ Вера Ивановна только развела руками, мол - что поделать!

- Спасибо, соседи помогают, отдают мне свои вещи, которые им уже не нужны, а я продаю их здесь и имею копейку. Сегодня вот аж 18 гривень выторговала, такое бывает нечасто! - молвила бабушка Вера.

...Проводив ее до остановки, достала из кошелька двадцатку - чтобы Вера Ивановна в свои 88 ну хоть один день не тряслась в забитой маршрутке из Терновки и не стояла полдня на жаре «аж за 18 грн».

Увидев протянутую купюру, бабушка Вера внезапно расплакалась, спрятав лицо в узловатых ладонях. Я оторопела. Коснувшись сгорбленного плеча бабушки Веры, попросила: «Вы, пожалуйста, не плачьте! И вообще, считайте, что я у вас что-то там купила, договорились?» Та медленно подняла голову и молча кивнула в знак согласия. У меня отлегло от сердца. И все равно - уезжала с «Колоса» с каким-то горьким осадком на душе.

К сожалению, не заезжим туристам нужны наши барахолки, а нашим бедным мамам и бабушкам.

Сколько таких бабушек Вер, Кать, Петровен вынуждено выходить в зной и в мороз на «стихийки» города, чтобы скрасить свою немощную, больную и часто одинокую старость?

Почему они, отпахав на благо государства в поте лица по полвека, на склоне лет экономят каждую копейку нищенской пенсии, отказывая себе во всем?

А при этом готовы отдать последнее детям, внукам, правнукам... Даже если их будут гонять с милицией и обкладывать штрафами... Может, не тех все-таки в нашей стране гонять нужно, а?