Личная мечта и национальная перспектива

Кто мы такие и куда движемся? Как долго просуществует наше государство в сложном геополитическом пространстве? От каких факторов зависит внутренняя прочность Украины? Почему будущее страны мыслится населением по-разному?

Эти вопросы обрели сегодня напряженную актуальность. 18 лет подряд политики пытаются превратить страну в гомогенное (одинаковое) экономическое, культурно-языковое и политическое пространство. Пока не получается. Народ ментально разделен и проецирует свое ближайшее и отдаленное бытие НЕ ТАК, как хотелось бы политикам.

В преддверии президентских выборов редакция «новостей» решила опубликовать статью своего корреспондента, которая поможет понять механизм нашего восприятия перспектив будущего бытия Украины. Это понимание актуально для всех потому, что наше «будущее» излагается сегодня в программах всех кандидатов в президенты.

«Национальная мечта», «национальный идеал», «национальная перспектива» - весьма «молодые» понятия, возраст научного оборота которых не превышает 150-170 лет, а в украинской этнологии, истории и социологии еще меньше.

В. Липинский, С. Томашевский, В. Кучабский, И. Лисяк-Рудницкий и другие политологи консервативного направления активно использовали в 20-30-е годы ХХ века эти определения для того, чтобы спроецировать историческое прошлое Украины на построение модели ее будущего устройства.

Историософский прогноз этих известных политологов и философов, как программа развития украинского этноса, страдал конкретикой и был по своей сути очень романтичным. Основным тезисом ученых-консерваторов был следующий: «Украинский народ, как этническая общность, может создать свою национальную перспективу только в условиях существования своего независимого государства».

Структура национальной мечты, по мнению представителей консервативного национализма, должна сложиться в условиях самостоятельной государственной жизни. Только инструменты независимого государства могут оформить вектор движения украинского народа к заветной цели – национальной украинской мечте.

Что же такое национальная мечта? Когда она возникает и когда «умирает»? Изменяется ли во времени, а если и изменяется, то по причине каких обстоятельств? Эфемерное это образование или его можно «потрогать» (осмыслить) через рациональную логику?

Эти и многие другие вопросы возникают тогда, когда слишком часто встречаешь данное понятие в различных контекстах.

Русский историк А.Я. Гуревич, тонкий психолог и философ, заметил, что национальная (этническая, родовая) мечта – это не что иное, как попытка космического оправдания своего бытия, «исходя из мудрой правоты своих предков и консервативной защиты своего настоящего от меняющейся реальности».

Этническая или родовая перспектива, по мнению известного ученого, возникла тогда, когда родовое сознание стало сопоставлять свое бытие с развитием природных циклических процессов. РОЖДЕНИЕ – ВОСПРОИЗВОДСТВО – УМИРАНИЕ. Именно в этой биологическо-временной парадигме формировалось осмысление своей перспективы первыми этническими сообществами людей.

Личностная и родовая будущность поначалу были слиты воедино и не мыслились изолированно друг от друга. Объяснить этот тезис «на пальцах», не пользуясь перегруженным научным понятийным аппаратом, можно на следующем примере. Если было бы возможно спросить у простого земледельца-общинника во времена античности: «Что произойдет с твоим родом, общиной, страной через 150 лет?» - ответ был бы примерно таким: «Будет весна и будет осень. Расцветут сады и родятся дети. Будут плодоносить виноградники…». В общем, все будет как всегда. И не надо никаких личностных усилий, чтобы достичь родового идеала.

Этническая мечта не наделялась несуществующими признаками и структурой. Это была спасительная проекция в будущее самых спокойных и счастливых времен из прошлой жизни рода. Спасительный оптимизм. Никакого ожидания апокалипсиса.

Процесс бурного этнического развития новых народов и оформление в существующих границах средневековых государств превратили родовой этнический идеал в сложное структурное образование. В это время вектор личного преуспевания отдельного человека, как более изменчивый и мобильный, постепенно отделяется от статической родовой мечты, которая все чаще реализуется государством через коллективные усилия своих граждан.

Если же индивидуальная программа отдельного человека не совпадала с государственной, допустим, в средневековой Италии, то он мог запросто покинуть Флоренцию и переселиться в Неаполь, где средства достижения родовой мечты были менее напряженны и не мешали бывшему флорентийцу спокойно жить по своей перспективе, вдали от исторической родины.

В позднем средневековье средства достижения национального идеала постепенно приобретают (особенно в эпоху Реформации) черты мессианской напряженности и жертвенности, которые исчезнут только с появлением позитивистской философии.

Как средневековая наследственность, эта мессианская напряженность в достижении родовой мечты, по мнению Н.А. Бердяева, осталась только «в загадочной русской душе» и в спасительном мессианизме евреев, который перестал быть средством достижения идеала еврейского народа, однако, по меткому выражению Дж. Мейса, стал своеобразной психотропной родовой таблеткой, защищающей евреев от «неуправляемого будущего».

Так что же такое национальная мечта? Нужна ли она в качестве путеводной звезды или только в качестве модели будущего бытия народа?

В современной украинской этнологии определение национальной мечты обрело следующие знаковые очертания: во-первых, это гармоничная связь с природой и землей, частная собственность на землю и родовой принцип наследования. Во-вторых, наивысшей этнической ценностью должна стать Украина - как общая родина всех граждан, что проживают на ее территории. В-третьих, сохранение существующих границ и защита территориальной целостности государства. В-четвертых, юридическое равноправие всех граждан Украины. В-пятых, духовная и культурная целостность как основа самоутверждения и консолидации нации. В-шестых, национальное самоутверждение на собственных традициях терпимости и защиты национальных интересов. В-седьмых, украинский народ должен стать социальной, полиэтничной общностью на основе общепринятой цели – духовного совершенствования и материального достатка человека в экономически мощном, духовно богатом, правовом государстве – Украине. (Эти постулаты взяты из статьи известного политолога Ирины Кресиной «Современные черты украинской национальной идеи» в журнале «Нова політика», 1998 г., № 5).

На первый взгляд, все выглядит весьма красиво и, самое главное, пристойно. Будущее бытие украинского народа обозначено весьма скрупулезно. Именно этих целевых установок мы должны достигнуть, чтобы гордо почивать на лаврах обретенной национальной мечты.

Подобная конкретика уже встречалась при описании другой «национальной мечты» - коммунистического общества. Всем, кто изучал научный коммунизм, до боли знакомо официозное описание нашего «завтра» во всех мельчайших подробностях. Кстати, подробности почему-то интересовали больше всего.

Думается, что попытка оформить «национальную мечту» на бумаге (в предвыборной программе) - это способ унифицировать взгляды отдельных граждан (в том числе и «неудобные») на свое будущее бытие и ментально узаконить средства достижения этого бытия. Последние могут проявляться в самом широком диапазоне: от титанического напряжения всех физических и нравственных сил нации до ползучей ассимиляции и уничтожения культур всех «не титульных» народов, проживающих на территории страны.

Сегодняшние попытки дать определение понятию «национальная мечта» выглядят замаскированной спекуляцией украинских политиков, которые пытаются обрести личную харизму в деле сплочения всей нации для достижения общей цели (мечты).

«Национальная мечта», как научная дефиниция, носит совершенно эфемерный характер и в основном используется спекулятивно в современных парламентских дебатах. Однако исторически она обрела такое эмоциональное и художественное наполнение, что требует своего исследователя.

В финале романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевский устами Родиона Раскольникова страстно призывает поверить в национальную мечту. По Достоевскому нужно верить, и верить во что угодно, хоть в Большую Медведицу. Неверующий человек – изначально преступник!

Национальная мечта, по глубокому убеждению писателя, - это утверждение бытия Бога в душе каждого человека. Именно это и составляет сердцевину национальных устремлений, вектор развития будущего нации.

Личная мечта и личная перспектива – вот та реальность, которую можно осознать и «потрогать». Именно через личную мечту гармонично осуществляется национальная перспектива. Если же национальный идеал противоречит личной мечте – значит, мы имеем дело с таким развитием социума, которое идет в противоположную сторону от становления гражданского общества.

«Национальная мечта» - иррациональное понятие. Альберт Швейцер употреблял его, чтобы императивно оформить вселенский лозунг: «Хочу, чтобы все люди были счастливы!».