Как россияне разрушали села и человеческие судьбы: репортаж из Херсонской области

После того, как ВСУ освободили Херсон, враг почти ежедневно обстреливает город и правобережную часть области, терроризируя местных жителей.

Журналист и основательница волонтерской организации VATRA Анастасия Рокитная побывала в деоккупированных селах Херсонщины, сообщает РБК-Украина.

Херсонская область, а точнее ее правый берег, выдохнула после месяцев оккупации российской армией. Находясь на украинских землях, россияне кошмарили людей и уничтожали то, что они создавали годами. А убегая, оставили "память" о себе, заминировав все, что можно.

Села освобожденной Херсонщины возвращаются к жизни, хотя это совсем непросто. Дикие, выжженные солнцем и ударами артиллерии южные степи, пахнут порохом и солярным выхлопом. Дым от имитационных зарядов предстал перед глазами.

– Это учения, – возвращает к реальности водитель нашего автомобиля.

– Поняла, – вернулась я после мгновенного воспоминания о Донбассе.

Сегодня мы едем по Херсонщине, которая еще два месяца назад буквально страдала от нашествия вражеской техники и солдат. Дорога из Николаева в Херсон девять месяцев была закрыта из-за боевых действий. С 11 ноября ситуация изменилась, флаг Украины вернулся на свое место. Вооруженные силы освободили часть региона от российской орды.

Село Бобровый Кут, куда мы и едем, было крайней точкой карты оккупированной Херсонской области, которая проходила ровно по границе реки Ингулец. Двигаемся осторожно по дороге только там, где есть следы машин. Потому что оккупанты, когда покидали область, кроме разграбленных и сожженных домов, оставили заминированные пути, лесопосадки и даже реку.

– Наш один пошел к реке, что-то хотел посмотреть. Взорвался. Мы все слышали. Хорошо хоть жив, – рассказывает местный житель Сергей.

Мужчина пробыл все месяцы оккупации в селе. Говорит, отношение россиян к населению было странным. Сначала они спрашивали людей, никто ли их не обижал здесь до "освобождения". А потом сами начали "творить ужасы" людям, грабив дома и стреляя над головой, если кто-то отказывался сотрудничать.

Семья, живущая по соседству с Сергеем, почувствовала на себе, как это говорить оккупантам "нет".

– В тот день дома была я, мой сын и два внука. Россияне пришли с требованием, чтобы мы отдали им автомобиль. Мы отказались. Они начали стрелять в воздух из автомата, кричать. Затем забрали старшего внука и сына "на подвал". Говорили, что не отпустят, пока автомобиль не отдадим, – рассказала местная жительница Екатерина, слезы подступали к ее глазам.

Семье все же пришлось попрощаться с автомобилем, ради двух близких людей.

Самый младший из внуков – Ванька – все это видел своими глазами. В свои 9 лет мальчик прошел оккупацию, видел зверства российской армии, а сейчас, похоже, к каждому незнакомцу относится с подозрением. Вид из-под лба, сжатые в кулачок ладошки. Он не хотел с нами говорить, все молчал, прячась за юбкой бабушки и слушал ее рассказы. Россияне забрали беззаботное детство у маленького Ивана, даже не зная его имени.

– Он, когда слышит звуки самолета, сразу бежит в хату с криками, что нужно спускаться в подвал. Я ему говорю, что все хорошо, это наши. А он все никак не может привыкнуть, – сказала Катерина.

Иван – не единственный ребенок в селе, которому пришлось быть здесь все месяцы оккупации. По улице выше живет многодетная семья. Родителям приходилось прятать своих пятерых детей от российских солдат. Они редко выходили на улицу. Чаще видели стены подвала, чем своей комнаты. Оксану как самую маленькую берегли больше всех. Она, как и Ванька, не хотела с нами разговаривать.

– Некуда было ехать. Мы решили быть дома, здесь хоть есть где жить, – отвечает бабушка девочки.

Все, кто здесь остался, говорят, что их нигде не ждали. Но они пока не знают, как это "пересиживание в оккупации" отразится на дальнейшей жизни их детей.

Несмотря на все ужасы, солнечные лучи все же пробиваются в освобожденное от российского нашествия село. В Бобровый Кут возвращается жизнь: волонтеры привозят продукты, ремонтируют крыши домов и заборов. Люди чаще выходят на улицу, хотя привычка говорить шепотом остается.

Лучшего требуют сами дороги, ведущие в село. Марсианская поверхность асфальта, кажется, такой была и до полномасштабной войны. Этими дорогами мы едем дальше, останавливаясь в селе Калиновское, расположенном чуть дальше Боброва Кута.

Видим, как на остатках детской площадки, в которую попал снаряд тяжелого оружия, сидят дети с родителями. Крыши большинства зданий снесены, есть стертые "под ноль" дома. Дает о себе знать артиллерийская работа противника.

Проезжая чуть дальше, видим мужчину, пилящего ветки дерева. За ним – дом, в котором когда-то жили люди. Перед домом – перевернутый разбитый автомобиль.

– Так они его расстреляли. Мы оттащили сюда, чтобы на дороге не валялся. Они не одну такую машину расстреляли, – делится местный житель Иван.

Рассказывая об ужасах оккупации, мужчина начинает плакать. Его жена умерла как раз перед вторжением россиян. Затем оккупация, грабежи, жизнь в наполовину целом доме и "развлечения" солдат. Говорит, что россияне, например, могли собирать группы людей и ставить на колени, потому что "просто это им нравилось". Или пытать, потому что местные, как и в Бобровом Куте, не хотели сотрудничать.

– Брали на "подвалы" мужчин. Те потом возвращались избитые. Это в лучшем случае. Они им еще плоскогубцами ногти срывали. Забирали туда, к себе, за то, что "увидели что-нибудь подозрительное". Или за слова, что Херсон – это Украина, – вспоминает мужчина.

Иван все еще напуган, смотрит в глаза и спрашивает, не придут ли они снова. Даже те, кто раньше был за "братский народ", здесь поняли, кто свой, а кто враг. После оккупантов в селе до сих пор нет света, частично газа и отопления. Но главное, что не в России, добавляют люди.

Сегодня к ним приехали волонтеры, которые раздавали гуманитарную помощь. Мобильной связи не было, чтобы позвонить соседям. Люди стали просто ходить по домам друг друга, звать соседей, чтобы они успеть взять себе продуктовый набор.

Общее горе объединило всех. Люди между собой приветливы, беспокоятся друг о друге. Вместо "Добрый вечер" обменяются словами: "Слава Украине/Героям Слава" и все повторяют: "Берегите себя". В спрятанном среди степей селе местные знают, что нужно держаться вместе.

В свои дома уже активно возвращаются те, кто успел эвакуироваться к приходу россиян. Хотя чаще всего местным здесь некуда ехать. Большинство домов разграблены и разбиты. Школы, детские сады и дома культуры – с пробитыми стенами от снарядов.

– Но главное, что дома, – говорят люди, беря себя в руки и леча изломанные судьбы после российского господства.

Область еще долго будет приходить в себя от оккупации. Еще продолжаются боевые действия в другой части региона, откуда россиян пока не удалось выбить. Но постепенно Херсонщина ремонтируется и восстанавливается. Местные надеются, что больше в их домах не будет оккупантов.