Маленькие рассказы из жизни директора большого завода

 

Предлагаемое вниманию наших читателей произведение, которое прислал наш постоянный автор Илья Стариков.

В коротких рассказах выведен собирательный образ директора судостроительного завода, который на склоне лет наблюдает, как рушится дело всей его жизни. Наблюдает — и вспоминает лучшие дни: когда сдавали важнейшие оборонные заказы, когда страна говорила «Надо!», а народ отвечал «Есть!», когда каждый чувствовал себя частичкой единого, могучего механизма. Что-то в этом образе есть от Ганькевича, что-то от Макарова, что-то от Овдиенко.

Редакция посчитала, что данное произведение будет интересно нашим читателям.

 

 

Памяти николаевских корабелов

 

Страшный сон

 

Вколоченный с детства страх окончательно развеял пелену сна Ивана Васильевича. Причудилось ему, будто опаздывает на работу. Пять минут, как замолк заводской гудок. Все недавние выпускники ремесленного училища его группы уже на своих рабочих местах. В их механическом цехе теплый гул работающих станков. А он только приближается к заводу. Еще недавно густо заполненная народом площадь перед проходной теперь опустела. Всех людей словно сдуло. И ему в одиночку под острые взгляды охранников приходится преодолевать страшную пустоту. Он знает прекрасно, чем грозит такое безлюдье. В соответствии с военным приказом Сталина, с которым под расписку ознакомили каждого работника завода, за опоздание на работу без уважительной причины – отдают под суд. На проходных каждый день вывешивались списки таких нарушителей, осужденных на разные сроки. Проходя через турникет, он успел выхватить взглядом почему-то уже выделенную крупным черным шрифтом свою фамилию – Гоневич. Сон слетел сдернутым одеялом…

Не один десяток лет пронеслось с той поры. Давным-давно он не молодой выпускник ремеслухи и даже уже не директор самого крупного в городе предприятия, при котором создавалось перед войной то самое училище. Пять лет ходит в пенсионерах. Но видно до конца жизни, как окалина на руках старых слесарей и станочников, въелся в душу страх нарушения трудовой дисциплины за опоздание на завод.

Его предприятие было для десятка тысяч работников и кормильцем, и требовательным воспитателем. Гоневич не раз повторял тогда подчиненным: изменить может женщина или мужчина….Завод остается всегда верным своим работникам…. Они в любом случае помогают друг другу….Но и многое не прощают…

Сколько работяг и хороших инженеров уходило от него по собственному желанию - не сосчитать…. Помотаются по другим местам, даже на лучших должностях, а через некоторое время возвращаются как блудные сыновья…. Извиняются, просят опять дать работы….Соглашаются на любую…. Он в таких случаях редко подавался на уговоры…. Теперь, наверное, поступал иначе, если бы время могло повернутся вспять…

 

Сто первый заказ

Только не крутится время в обратную сторону. Вот с памятью такое возможно. Она вращается, и многое поворачивается в голове человека….

Начало зарождения этого злополучного сто первого заказа Иван Васильевич и сейчас отчетливо помнит. Корабль для директора, который он строит, словно ребенок. Видно правильно говорят, будто по тому, как ведет себя дитя в животе матери, можно предсказать особенности его характера и судьбы.

Тогда срочной телеграммой его выдернули из Николаева в Москву. Уже по тому, что она была не на обычном бланке, а на правительственном, с красной полосой, Гоневич догадался: готовится что-то важное. Действительно, Министр коротко сообщил, что по решению ЦК партии Совет Министров принял секретное постановление о начале строительства серии ракетоносных крейсеров. Головной заказ решено поручить осваивать их заводу.

Видно Министр не прочил на лице Гоневича особой радости и добавил:

- Ты хоть понимаешь, что это за корабль будет? Не слабее авианосцев….Ни в одной стране нет такого… С каждой точки любого океана своими ракетами до Нью-Йорка доплюнет…

Генсек предупредил: два раза в месяц на заседании ЦК придется докладывать, как продвигается строительство заказа…. Всего три года от начала финансирования до сдачи флоту отпущено нам…. Если не успеем – головы полетят…

- Этого сделать нельзя, - еще тогда начал сопротивляться Игорь Васильевич. Словно предчувствовал, чем все закончится. - Ты же знаешь, - Министр тоже когда-то директорствовал на их заводе и Гоневич по старой памяти, был с ним на ты, - от эскизного проекта и до закладки – не меньше года уходит. Да на строительство, если даже на голове все стоять будем – четыре, не меньше, потребуется…. В ЦКБ, наверняка, еще и кот не валялся….

- Нельзя только законы нарушать, - отрезал Министр. – И то, их меняют, если стране и партии нужно….

Да, ему, как директору, нравилось сдавать заказы досрочно. Только разве ради орденов и званий? Кроме давившей ответственности увлекала еще и иллюзия. Будто отвоевываешь время у вечности. Но такое возможно в пределах здравого смысла….. Новая задача была не такой. И, понималось, она ставилась не Министром….

Так и закрутилась кутерьма с тем сто первым заказом…. Оказался он и последним…. Корпуса следующего сто второго и третьего после распада Союза пришлось порезать на металлолом. Чтобы стапеля не загромождали рыночным заказам от иностранных фирм…. А ведь делались те конструкции из особой, самой дорогой марочной стали….

Первые секции сто первого для сжатия сроков закладывали по сырым чертежам, не согласованным с заводом. Исправления конструктора вносили уже по ходу дела, когда сборка секций пошла полным ходом.

Процесс формирования громадного корабля на стапеле напоминал Гоневичу подростковый возраст. Корпус рос на глазах. Перед уходом домой Иван Васильевич всегда осматривал основные цеха. Маршрут выбирал такой, чтобы обязательно пролегал мимо стапеля. По утрам, еще до гудка опять обходил притихший завод и сразу улавливал изменения за ночную смену. На стапеле они отчетливо бросались в глаза. Очередной ярус секций, которые судосборщики успевали установить за ночь, сразу добавлял рост корпусу. Они подобно рискам на дверных наличниках свидетельствовали, как взрослеет и тянется вверх ребенок.

Иван Васильевич и теперь хорошо помнит, когда корабль пошел на достройку, его помещения, которых было больше двух тысяч, стали постепенно начиняться агрегатами, приборами, заполняться жилами трубопроводов и электрокабелей. Эти прибавки уже вносились не корпусными, а другими цехами и были не так заметны. Они накапливались постепенно, как мускульная масса в растущем организме….. Зато хлопот доставляли гораздо больше. Со всех уголков тогдашнего Союза приходили различные комплектующие изделия. Десятки НИИ и КБ присылали своих специалистов для их монтажа и наладки на судне.

Новая техника всегда преподносит нежданчики. Да еще у каждого руководителя групп приезжающих на завод контрагентов, свой характер и гонор. Особенно раздражали постоянные срывы сроков поставщиками и наладчиками электронного оборудования. Те всегда считали себя технической интеллигенцией. Прикрывались повышенной секретностью, ссылались на необходимость строжайшего соблюдения установленных параметров и режимов испытаний своей техники, а не общего графика строительства корабля, за который отвечал основной завод.

Чтобы вкладываться в установленные сроки пришлось вводить ночные планерки. Они начинались после одиннадцати. На них рассматривались итоги работ второй и задания на третью смену. Чаще всего он проводил их сам. Только когда убывал в командировку, его подменял заместитель по производству. А тот при случае мог на проверке и матюга запустить во весь голос. Гоневичу рассказали однажды, как после трехразового срыва одним НИИ срока монтажа системы зарядки топливом ракетного комплекса тот заорал на начальника группы:

- Не устраивай из проверок футбол…. Мне насрать на твои параметры и режимы… Придумай, что хочешь…. Но если завтра не закроешь свое удостоверение, обещаю – порву твой пропуск на наш завод, а вся ваша шарага п….ой накроется….

Теперь, когда Иван Васильевич бывает в здании городского совета, то старается, как сегодня, проходить вдоль кромки бульвара. С его высокого берега хорошо просматривается весь притихший завод. Видно как сиротливо прижимается к пирсу так и недостроенный сто первый заказ. Гоневич смотрит на его задиристо поднятый форштевень, нацеленные в пустоту орудия главного калибра. Корпус судна, окрашенный в серый защитный цвет, напоминает тело кошки, улегшейся вдоль берега. Многолетние соприкосновения с человеком, видно отложили след и на его стальном творении.

Сколько здоровья и нервов потратил он на него вместе со своими корабелами, чтобы крейсер, ставший теперь никому не нужным, во время распрощался со стапелем. Быстрее хлебнул солоноватой воды лимана….

Корабль к моменту распада Союза был почти готов начинать проведение ходовых испытаний. Но за двадцать лет приобретенной самостоятельности, разрезанная на части экономика страны так и не смогла осилить недостающих пятнадцати процентов готовности, чтобы ввести в строй уникальный корабль. Да и самому Гоневичу в последующие годы как-то отчетливей стало пониматься, что в его личной жизни тоже многое оказалось недостроенным….

 

Вера

Такая недостроенность охватывала особенно остро, когда память поворачивалась в сторону Веры Леонтьевны. Так уважительно эту женщину называли все на заводе. А позднее и в области….. Для него же она навсегда осталась Верой…

Он выделил ее, как только она начала мастеровать в малярном цехе после окончания института. На планерку, которую он проводил, она впервые заявилась в чисто выстиранном комбинезоне. Но воспринимался тот на ней не как рабочая спецодежда. Он как-то нарядно подчеркивал все особенности женской фигуры… Кто-то из начальников цехов даже завистливо кашлянул громко. На директорских проверках обычно присутствовали только мужчины. Женщин по не писаной традиции корабелов старались не приглашать. Температура разговоров здесь бывала слишком высокой…..

А ему сразу пришлись по душе ее короткие деловые ответы о ходе работ своего малярного участка. Хотя номенклатура их у нее была самой разнообразной. И проводились они на всех строящихся заказах.

Она без лишней жеманности, а с умной женской снисходительностью сглаживала круто закрученные им выражения в адрес нерадивых начальников. Или матюги его зама на виновников срывов сроков закрытия построечных удостоверений.

Сам же он в скором времени на парткоме завода, когда обсуждался вопрос о работе с молодыми кадрами специалистов, посоветовал выдвинуть ее кандидатуру для назначения начальником нового малярного цеха, который ввели в строй с началом серии ракетносцев. Потом не раз радостно удивлялся тому, как умело она справлялась со своим большим и горластым коллективом. В цехе преобладали отчаянные женщины. Они и за словом в карман не лезли. И запросто отшить любого мужика при необходимости могли так, что тот заказывал дорогу другим…. Ему первое время даже имя ее казалось каким-то светлым и многозначащим – Вера….

Подожди, а сколько им было, когда их понесло друг к другу? Ну да, ей под тридцать, а ему к пятому десятку подваливало…. Тоже не в мальчишках ходил…. С женой уже в разных комнатах спали…

С началом строительства ракетных крейсеров в министерстве удалось хорошо повысить отчисления на соцкультбыт предприятия. В Мисхоре за год их заводской ОКС вместе с профкомом и комсомольцами неплохой санаторий отстроили. Он всегда старался при возможности выкраивать за счет военных заказов, что-нибудь и для коллектива. Когда на коллегии Министерства ему влепили выговор за разбазаривание средств, он не принял его всерьез. Раз люди работают как ишаки, пусть хоть получат возможность отдыхать по-человечески….

Поэтому и психанул здорово, когда поехал с Верой посмотреть, как работники ее цеха подготовили к сдаче тот санаторий. Чтобы сделать все побыстрее, те такую мебель в столовой и в номерах сварганили, что смотреть на нее было противно.

- Ты в Мисхор, а не в деревню приехал, - разносил он тогда мастера, ответственного за выполнение столярных работ. – Рядом в Ливадии царская резиденция и дворцы знати построены…. Медная русалка, что из Черного моря выходит, над нашими заводскими творениями хохотать начнет….

Поднял валявшийся на полу топор. На глазах работяг и оказавшейся рядом Веры изрубил два подвернувшихся стула:

- Всю свою халтуру переделайте…. Не хочу краснеть, когда станем санаторий людям показывать!….

По личному опыту понял давно: рабочих людей обижает не требовательность, а неуважение…. Однажды, когда в механическом цеху бригада токарей запорола обработку гребного вала, устроил им прямо в пролете крепкий разнос. И случайно услыхал, как не углядевший его бригадир чуть погодя втолковывал своим хмуро слушавшим товарищам:

- На то он и Гоневич, чтобы матла всем нам гонять…

Но наедине с Верой, чтобы та тогда не обиделась, объяснил ей причину своей досады….. Знает ведь: могут эти мужики делать не только нормальные, но и уникальные вещи…. Та же бригада кают компании обстраивает на кораблях так, что даже адмиралы, повидавшие дворцы и музеи в разных странах, губами от восхищения чмокают…. Иностранцам показывают…. Почему же, когда для себя что-нибудь строим, будто руки с другого места вырастают?…. И удивился, что Вера не расстроилась, а даже поблагодарила за забракованную мебель. Только коротко бросила:

- Если бы в нашей стране все руководители и всегда к своей работе и окружающей красоте относились так….

С той поездки и неожиданной реплики он стал еще пристальнее присматриваться к новой начальнице цеха. Ему нравилось, как в ее большом красивом теле удачно сочетались мужская надежность с мягкими заманчивыми округлостями созревшей женской фигуры…. Теперь он старался, чтобы в различные делегации на конференции, в поездки на торжественные встречи с соревнующимися предприятиями из других городов, где доводилось ему бывать, включали и Веру. Скоро к этому на заводе привыкли, стали делать такое и без его подсказок….

А Гоневич быстро заметил, что Вера знала по именам многих художников и поэтов города. Была своей среди артистов обеих городских театров. Украинского и русского. Директора многих заводов и главные конструкторы ЦКБ на очередных городских конференциях, частенько по-дружески перешептывались с ней во время перерывов в уголках фойе. С ней было интересно говорить не только про корабли и сроки…

Это так отличалось от его остывших отношений с женой…. Он давно не видел в ее руках толковой книги. Скучные разговоры у них вертелись всегда вокруг одного и того же…

Еще запомнился ему спор с Верой на вечере, посвященном юбилею заводского литературного объединения. Молодой судосборщик, начинающий поэт, захлебываясь от вдохновения, прочел со сцены свое стихотворение про то, как рыбаки с построенного на их заводе китобойца, охотились в Антарктике. Гарпунер не заметил китенка, плававшего рядом с матерью, и убил громадную рыбину. Игорь Васильевич и сейчас помнит из того стиха четыре строчки, которые врезались ему в память:

Он так в крови ее метался!

И, носом тычась ей в бока,

Все повернуть ее пытался,

Чтоб дотянуться до соска. 1)

1). Из стихотворения Вячеслава Качурина

Теперь тот поэт из заводского литобъединения издал несколько десятков книг, отмечен многими премиями. Не только в Украине известен. А тогда, на вечере, восхищенный шепот Веры и громкие аплодисменты присутствующих он не одобрил. Не в масть они оказались происходившему на заводе. Предприятию вот-вот должны были открыть новый заказ на строительство еще одной уникальной китобазы для промысла китов в Антарктике…. Но английские гринписовцы подняли в прессе и на телеканалах шумиху по этому поводу. Мол, Советский Союз скоро всех китов на планете истребит….

В перерыве на вопрос Веры, понравилось ли ему, стихотворение про китенка, рассказал, почему оно ни ко времени….

Ответ оказался таким:

-Возможно, англичане и правы…. Зачем за мир во всем мире бороться, если вокруг себя все уничтожать? Не логично…. Кроме того, настоящие стихи, как любовь и счастье не имеют временной привязки…. Они либо есть, либо отсутствуют….

Больше всего его поразила доверительная тональность сказанного. Тогда так откровенно на подобные темы даже очень близкие люди старались не говорить…. Зато она оказалась созвучной тому, что зарождалось между ними в те годы….

Видно что-то заметили в их отношениях и другие. Город не маленький, полмиллиона. Но всякая гадость распространяется очень быстро. Хорошие вести - еле-еле плетутся. Толи народ такой…. Толи страна…

 

Мужской разговор

Про народ и страну, видно, думал не только он. Как-то после очередного заседания бюро обкома партии первый секретарь попросил его задержаться в кабинете:

- У меня к тебе мужской разговор, - он подвинул к себе поближе пепельницу, извинился за то, что закурит. Гоневич уже знал: значит, тема поднимется не простая….

-Понимаешь, нам нужен толковый молодой председатель областного совета профессиональных союзов. Лучше всего туда подойдет женщина. Как ты смотришь на то, если мы от коллектива завода твою Веру Леонтьевну порекомендуем….

Тогда и он попросил у секретаря обкома разрешения закурить. Долго мял сигарету перед тем как зажечь огонь:

- Если честно - не хочу терять хорошего начальника цеха….

- А мне думаешь, хочется расставаться с толковым директором предприятия…. Но по городу разные слухи расходятся….

- Мало ли что плетут по базарам… Я же все-таки мужик…

- Во-первых, не только по базарам…. Во-вторых, запомни, прежде всего, ты коммунист и отец.… Да еще должности у вас больно приметные…. Все происходящее – каждому дураку издали видно…. Хочу, чтоб об этом вы тоже подумали…

Крепко поразмышлять ему тогда пришлось не один день…. Когда рассказал о том разговоре Надежде, она, как обычно, откликнулась скупо:

- Корабли при необходимости мы научились сдавать досрочно…. Думаем и чувства можно корежить по своему усмотрению….

Через месяц Веру избрали председателем областного совета. Но до сих пор ему помнится тот мужской разговор…

Сейчас с высоты берега, по которому он проходит, хорошо видятся антенны недостроенного ракетоносца. Они выгнуты, словно две громадные ладони. Делали их на почтовом ящике из оборонки, который аж в Комсомольске на Амуре находился. Там не успевали к нужному сроку. Пришлось срочно командировать туда начальника отдела снабжения, который умел договариваться с людьми и даже из под земли выбивал необходимое. А через день у того мать умерла… Снабженец тогда телеграммой попросил разрешения вернуться на похороны. Приказал ответить ему, мол, нужно о живых думать…. Предоставит отпуск, как только антенны появятся на заводе…

Оказывается, сроки на любое строительство устанавливать и изменять можно. А жизнь человеку отпускается свыше. Ее не растянешь больше отпущенного…

К Вере инфаркт подкрался неожиданно…. Видно все-таки не прошло даром пребывание на заводе. Не женская профессия корабли строить в жесткие сроки. Тогда же нервы на них не жалели…. Как-то Министр прямо во время коллегии заорал на одного директора завода, который сорвал установленный график:

-Заруби на носу, я тебе судьбу изломаю, но корабль мы сдадим вовремя…

И не только Гоневич услышал, как затрясся возле графина пустой стакан от ударившего об стол тяжелого кулака руководителя ведомства….

Сегодня Ивану Васильевичу довелось опять побывать на родном заводе. Поручили на общественных началах возглавить комитет по возрождению кораблестроения…. Как будто можно воскресить мертвеца…

Он ходил по знакомым затихшим цехам, похожим теперь на разворованное кладбище…. Многие места, где когда-то стояли громадные станки, теперь пустовали…. Словно развороченные могилы…. Попродавали ценой утиля, чтобы нагрести на зарплату и выполнить обещания перед работниками…. Даже мемориальную доску, отлитую в честь видного революционера, который когда-то провел здесь первую общезаводскую стачку, сорвали на металлолом…..

Окоем, открывающийся с бульвара, подталкивает Ивана Васильевича думать о быстротечности времени. О том, как бренны и беззащитны многие создания и деяния человека. Недавно местные археологи почти под самой проходной завода раскопали стоянку древнейших жителей Южной Украины. Значит, не только при Екатерине с опорой на военный флот начал обстраиваться их край и сам город. В газете Гоневич даже на днях вычитал про Анахарсиса. Сын скифского царя, который жил когда-то под Ольвией, недалеко отсюда, был знаменит во всей древней Греции. Вошел в семерку выдающихся мудрецов мира. Полис тот не один век как разрушен, а могилу мудреца до сих пор разыскивают. Получается, только память спасает человечество от забвения….

Вот и он в последнее время каждый раз после заседания своего комитета спасения тянется зачем-то сюда. Проходит по этому берегу, лишний раз с высоты высматривает знакомые пригоршни антенн мертвого ракетоносца….

«Что тебе снится, крейсер Аврора» пели когда-то о корабле, пальнувшем однажды по царскому дворцу в Петербурге. Его ракетоносец, слава Богу, так и не выстрелил…. Но, интересно, сложат ли когда-нибудь песню про этот корабль. И что за слова подыщут….