Скандал вокруг школы на Аляудах: мнение руководства. Добавлено видео, фото

После выхода статьи «Социальная реабилитация подростков по-николаевски: избить и запугать», вызвавшей немалый резонанс в обществе, директор Николаевской общеобразовательной школы социальной реабилитации (НОШСР) Владимир Коваленко таки решился на встречу с журналистами, не дожидаясь выводов комиссии. Произошло это утром 30 января.

И, не смотря на то, что в этот же день в оговоренное время вместе с представителями СМИ к НОШСР прибыли Тэмур и Эрнест Мачарашвили — те самые сотрудники школы, которые заявили об издевательствах над воспитанниками, общаться с ними директор не стал. Мотивировал это тем, что один из братьев Мачарашвили уже уволен, второй — отстранен от работы, и пускать их на территорию школы он не будет. Не пожелал общаться директор и с учениками своей же школы — Игорем Бастом и Колей Цимбалом, осмелившимися публично заявить об известных им случаях жестокости в стенах НОШСР. Они, вместе с братьями Мачарашвили, оказались «по ту сторону баррикад» и, пользуясь случаем, еще раз подтвердили: все, что они рассказали — чистая правда, и факты избиения учеников в школе имели место. А журналистов, которых директор пригласил на экскурсию по школе, предупредили: там, за высоким забором, и учителя, и ученики будут говорить то, что им прикажет руководство. «Я вам еще раз говорю — здесь, на Аляудах, процветает круговая порука, и все будут говорить вам то, что им скажет начальство. А кто пойдет против — тот сразу же окажется в немилости. И пример тому — отстранение от работы моего брата Эрнеста вслед за моим увольнением!» - высказался Тэмур Мачарашвили.

В кабинете директора

Пригласив представителей СМИ в свой кабинет, Владимир Коваленко сразу расставил все точки над і: все происходящее вокруг школы — провокация, а братья Мачарашвили подняли шум потому... что сами были уличены в ненадлежащем поведении и избиении детей!

- В этой школе я работаю с 1989 года, в должности директора - с 2005 года. А с трудными детьми - с 1985 года. Всякие ситуации были... Но такой ситуации, как сейчас, не было никогда. Это - чистой воды провокация. За этими людьми кто-то стоит. Можно так сказать, - это «засланные казачки».

К сожалению, на вопрос, в чем же заключалась «провокация», какова была ее цель, Коваленко ответить не смог.

Обвинил директор братьев Мачарашвили и в излишней креативности в воспитании детей, которая, по его словам, заключается в том, «чтоб принести ребенку сигареты и тем самым расположить к себе».

Причиной увольнения Тэмура Мачарашвили, по мнению директора, стали два взыскания педагогу «за профессиональную некомпетентность», и третье — за прогул, который сам Тэмур признавать отказался, так как в тот день «писал письмо Президенту».

Кроме того, Коваленко заявил, что он лично действовал по закону, а вот Тэмур Мачарашвили «позволял себе выходки, несовместимые со званием педагога». И это при том, что, по словам директора, Николаевская школа соцреабилитации — уникальна. Таких школ, как НОШСР, в Украине всего 10, а работает нынче и вовсе 9. Из 63 учащихся школы 58 детей девиантного поведения, направленных по заявлению родителей, 5 — направленных по решению суда. Среди воспитанников — 19 сирот и детей, лишенных родительской опеки. Возраст учеников — от 11 до 14 лет. Николаевская школа имеет «очень положительный имидж» в Украине, а братья Мачарашвили, по словам директора, своими публичными заявлениями очернили имидж школы, чем вызвали бурю гнева среди коллектива и родителей, чьи дети являются воспитанниками НОСШР. Кроме того, заявления братьев Мачарашвили в СМИ Владимир Коваленко назвал неуклюжей «попыткой пропиариться»:

- У них нет абсолютно никаких доказательств. То, что дети там рассказывают, ну что же,.. - выдержав паузу, директор иронично продолжил: - А ребенок, написавший заявление о том, что его побил Эрнест Бондович Мачарашвили в минувшую пятницу, плакал возле моего кабинета! Медсестра зафиксировала кровоподтеки, синяки. Все документы об этом у меня есть. Затем я сказал позвонить отцу мальчика, но тот приехал на следующий день утром. Мы вызвали милицию, и те сказали — приезжайте вместе с ребенком в Центральный райотдел милиции и пишите заявление. Они так и сделали. Вот по этой причине Эрнест был отстранен от работы. Сегодня ко мне приходил еще один отец и сообщил: мол, ребенок жаловался, что его тоже бьют. Я ему тут же сказал: вот у нас сейчас милиция — пишите заявление, пускай милиция разбирается.

В то же время на просьбу журналистов показать этого ребенка, посмотреть на его синяки, директор ответил категорическим отказом.

- Я не имею права этого делать без его отца. И показывать я ничего не буду — меня милиция, кстати, предупредила, - заявил Владимир Александрович.

Продолжая характеризовать братьев Мачарашвили, Владимир Коваленко не скупился на весьма нелестные отзывы: «неадекватные», «экстремисты непонятно какой веры», а привязанность отдельных детей к этим воспитателям (тех самых, которые выступали в Интернете), объяснил гипнозом:

- На маленьких детей они действуют, как удав на обезьян, извините — на кролика. Дети — как зомбированные. Вот они гипнотизируют! Дети были так запуганы, что разговорить их было очень сложно! Мне, имеющему 30-летний педагогический стаж, удалось разговорить детей только через четыре часа! Со старшими они не могли этого сделать, а с пятиклассниками — они как будто подавили их волю. Вот скажите, почему те дети, которые выступали в Интернете, не подошли ко мне и не рассказали обо всем? Вот Игорь Баст, с которым они сегодня приехали. Ребенок еще толком не знает, как себя вести. И в то же время такие дети хорошо знают, что от них требуется. Он попался на удочку Тэмура Бондовича, и этот ребенок дал показания, - сказал Владимир Коваленко.

Но при этом об еще одном своем сотруднике — том самом Игоре Ивановиче, на издевательства и избиения которого пожаловался Игорь Баст — директор распространяться не стал. Свой ответ на вопрос о нем Владимир Александрович сформулировал емко и лаконично:

- Он был отстранен от занимаемой должности. Теперь он написал заявление об уходе, и работать он здесь не будет. Жалоб на него ни от бабушки Игоря Баста, ни от мамы Артура Сребняка мне не поступало. Но в январе 2010 года у меня был сигнал на этого воспитателя. И тогда он получил выговор за низкое качество воспитательной работы и грубое отношение к детям. Ни одно слово ребенка или опекуна не остается без моего внимания. Я принимаю меры решительно и сразу.

Затем, заверив, что в настоящее время в школе абсолютно нормальная, спокойная рабочая обстановка, директор предложил нам экскурсию по школе-интернату.

Как в глянцевом журнале

Действительно: и в учебных кабинетах, и в спальных комнатах, и в школьной столовой все сияло чистотой. Знакомя с бытовыми условиями жизни детей, директор показал и школьные туалеты с душевыми, выложенными плиткой. Правда, на подходе к первым, чуть поморщившись, дал указание открыть окна и проветрить помещения. Владимир Александрович с гордостью отметил: в душевых есть горячая вода, и воспитанники купаются строго по графику – раз в неделю...

В спальнях все кровати были устланы дивандеками, как будто их только-только завезли! Металлопластиковые окна (таки да) были завешены прозрачными занавесками «под стекло», стены действительно «выкрашены под евро», однако практически все углы рябили грязно-бурыми пятнами внушительных размеров. Директор слегка смутился и развел руками – да, крыша течет, но денег на ее ремонт у нас нет, вот если бы кто из спонсоров нашелся...

Пригласили журналистов и на встречу с педколлективом и родителями детей, которых специально собрали в актовом зале. В основном в защиту заведения выступали родители. Первой выступила мама, примчавшаяся аж из Одессы. Женщина заявила, что от своего сына она ни разу не слышала никаких нареканий на побои и запугивания, на плохое питание, что в коллективе школы работают очень порядочные педагоги, благодаря усилиям которых ее ребенок преобразился на глазах и исключительно в лучшую сторону.

Кстати, об отсутствии каких-либо претензий к руководству заявила и мама... Артура Сребняка. Тог самого, от откровений которого в редакции «Новостей-N» его старшая сестра просто заливалась слезами. Мама же под прицелом видео- и телекамер твердо стояла на своем: никаких жалоб на жестокое обращение кого-либо из учителей она от сына не слышала, и никаких синяков на теле сына за время его нахождения в интернате не видела.

«Моего сына он не трогал. Все. Остальное меня не касается. И давайте не будем об этом», - парировала мама. Самого Артура в школе не было - «болеет».

Чтобы убедить журналистов в том, что все заявления Тэмура и Эрнеста, а также отдельных воспитанников интерната, «попавшихся на их удочку братьев», беспочвенны, администрация пригласила на встречу и несколько выпускников школы. Один из них, высказав слова благодарности коллективу учреждения и лично директору школы за их нелегкий труд и старания, отметил: даже в то время, когда он учился на Аляудах, «никто никого никогда не бил». Да, бывало, кричали, - утверждал парень, но чтобы били – нет. Как и не было в еде «гаек и волос».

Дети, с которыми нам тоже позволили пообщаться, в один голос твердили: о том, что их в школе избивают, подговаривали говорить отдельных подростков не кто иной, как Тэмур и Эрнест Мачарашвили. В противном случае, дети пожалеют о своем неповиновении. В общем, все с точностью «до наоборот» - по утверждениям учеников, именно Тэмур «пил водку в школе», «приходил на работу в нетрезвом состоянии», «от него несло перегаром», подбивал детей на неадекватные поступки, чтобы в последствии, приложив некие «педагогические усилия», преподнести процесс исправления того или иного подростка как собственную заслугу.

В то же время пообщаться с мальчиком, рассказывающим в одном из роликов на Ютубе, что за дачу показаний против Мачарашвили детям давали яблоки, конфеты и печенье, директор не разрешил. Мотивировал так: без разрешения родителя ребенка я этого сделать не могу.

Затронули и тему смерти одного из воспитанников — Артема Гусева. У мальчика был рак, но, как утверждает Тэмур Мачарашвили, скорейшему развитию болезни способствовали систематические побои и неоказание медицинской помощи.

Заведующая здравпунктом школы соцреабилитации Наталья Борисовна Сытченко констатировала: она пришла на работу в НОШСР в марте 2011 года, когда Артем уже находился в детской онкогематологии. Медсестра утверждает: Артем мог болеть и два, и три года. А о его побоях в медицинском журнале нет ни одной записи. «Манипулировать онкобольным ребенком, который умер от онкозаболевания, – это просто кощунство!» - сказала она, добавив, что будет обращаться в суд на Тэмура Бондовича для защиты своей профессиональной чести и человеческого достоинства. Что касается побоев детей и обвинений по поводу неоказания медицинской помощи болеющим детям, она сообщила, что два раза в день (!) — утром и вечером — каждый (!) ребенок осматривается на предмет наличия синяков и ссадин на теле, и в случае их обнаружения они обязательно фиксируются. А плановый медосмотр дети проходят два раза в год. Кстати, тот же Артем Гусев проходил медосмотр осенью 2010, и никаких паталогий у него обнаружено не было. Но уже в марте 2011 года мальчик оказался в онкогематологии в уже неизлечимом состоянии.

Покидая школу, никто из нас не сомневался — здесь созданы не самые плохие условия для воспитанников. Однако вопросы все равно остались. Например, сотрудница школы Ольга Викторовна Белая, обвиняя братьев Мачарашвили в том ,что они вели себя неадекватно — могли курить с учениками, применять физическую силу — на вопрос, имеются ли документальные подтверждения этим словам, ответила: ЭТО рассказывали дети.

Поневоле напросился вопрос: почему же тогда рассказы Игоря Баста, Артура Сребняка и Коли Цымбала были восприняты в штыки и расценены как попытка облить школу грязью? Или эти мальчики не попадают под категорию «ДЕТИ»?

Если откровения этих ребят были настолько беспочвенны и необоснованны, тогда ЗА ЧТО руководство школы отстранило от работы того самого Игоря Ивановича? Почему так стремительно уволили преподавателя, которого ученики обвиняли в постоянном физическом и моральном насилии?

...Резонансный конфликт, в котором главными фигурантами, как ни крути, выступили взрослые, стал по сути тревожным звонком для всей системы образования в целом. И в частности – для специализированных учебных заведений такого типа, как НОСШР.

Комиссия, которая работает сейчас там, по словам Владимира Коваленко, примерно через неделю обнародует свои выводы. Хотя какими они будут – несложно догадаться уже сейчас.

 

Одно утешает: теперь-то в школе социальной реабилитации девиз советских времен «Все лучшее – детям!» будет стопроцентно соответствовать действительности. По крайней мере, пока к школе будет приковано пристальное внимание.

Читайте также:

Социальная реабилитация подростков по-николаевски: избить и запугать