Виниловый шторм

«Это музыка, которая согревала наше поколение»

Виктор Каневский

У моего деда был патефон. Каждый раз, когда мы приезжали в гости, дед разрешал мне снять с этажерки этот прямоугольный, деревянный, обтянутый дерматином чемоданчик и открыть его…

А дальше начиналось действо, похожее на волшебство!

 
Из потертого, заломленного на углах, грубой бумаги конверта извлекаешь толстую, черную с синей наклейкой пластинку. Ставишь её на резиновый диск патефона, одевая дырочкой на никелированный носик. В отверстие на правом боку ящика вставляешь лежащую в патефоне маленькую никелированную ручку. Несколько энергичных вращений ручкой и патефон заведён. Потом осторожно спускаешь «курок» и пластинка на резиновом круге начинает быстро вращаться со скоростью 78 оборотов в минуту. Переворачиваешь одетую на никелированную трубку головку патефона, касаешься пластинки закреплённой на головке тонкой металлической иглой и комнату заполняет громкое шипение. И вдруг, сквозь него прорываются первые аккорды и из вмонтированного внутрь ящика диффузора, начинает литься музыка. И пусть на одну сторону пластинки вмещается от силы всего пара песен, пусть звуки музыки нестройные, а голоса певцов несколько блеющие. Ведь чудо состоит не в этом. Оно в самом процессе и в том, что этот играющий ящик можно взять в руки, ходить с ним по комнате и даже слегка танцевать. Ведь к патефону не тянется ни один провод. Патефон совершенно автономен и не зависит от электричества. Он играет, пока заведена его пружина. Играет в комнате и посреди двора, играет на свету, при свечах, и в полной темноте. А когда завод пружины закончится – снова вставляешь ручку, заводишь патефон и слушаешь, слушаешь, слушаешь.

Мне 10-летнему пацану дедов патефон казался архаичным и вызывал улыбку. Еще бы! У нас дома уже несколько лет стоял ламповый новейший по тем временам ВЭФовский радиоприёмник «Латвия». Он был большой (около пуда весом) модернового дизайна, со светлыми (цвета слоновой кости) пластмассовыми вставками по краям. Такого же цвета были и пластмассовые клавиши, напоминавшие зубы на нижней челюсти человека. На передней панели за блестящей золотистой радиотканью прятались круглые динамики. Такие же динамики были и по бокам корпуса. А спереди возле динамиков в пластмассовой оправе был вставлен большой изумрудный глаз индикатора звука. При включении он светился зеленым цветом и подмигивал в такт музыке, а при выключении медленно угасал.

 
Любопытной была номенклатура частот, которые «ловил» приёмник: там были ДВ – длинные волны, СВ – средние волны, КВ – 1 и КВ – 2 – короткие волны, УКВ – ультра–короткие волны (на этой частоте можно было «ловить» звук телепередач) и даже ЗВ (что это такое я уже не помню).

 
На прозрачной пластиковой панели настройки были написаны не только частоты, но и города из которых производилось вещание на данной частоте: Москва, Берлин, Бухарест, Лондон, Париж, Киев, Владивосток, Осло и так далее, и так далее, и даже столица Бурятии город Улан-Уде.

 
Это было так классно! Нажимаешь клавишу ВКЛ. Лампы медленно нагреваются и появляется звук. Крутишь ручку настройки, и комнату наполняют переливы - трели радиоволн. Настраиваешься на какую то станцию.

И не важно, что ты не всегда понимаешь, что и на каком языке говорят дикторы, ведь музыка – универсальный язык человечества. Важно другое: за окном уже вечер, а у тебя в маленькой комнатушке старого жилкоповского дома в гостях весь Мир.

Верхняя крышка приёмника, как и его боковины, была отделана «под орех». Она открывалась, а под ней находился проигрыватель на 3 скорости: 78 оборотов (для старых пластинок), 45 оборотов и 33 оборота - для новых. Тут же в углубление была вставлена специальная, обтянутая ворсистым красным бархатом щеточка для очистки крутящихся пластинок от пыли. Сегодня в век цифровых технологий эти наивные ухищрения тогдашних конструкторов радиоаппаратуры кажутся милыми и трогательными. Раньше они казались шикарными.

 
Старые довоенные и послевоенные пластинки были отштампованы из грубой пластмассы и все, как одна, были бьющиеся. Стоило неловко уронить пластинку на пол и она разлеталась вдребезги. Сродни пластинкам были и конверты для них, склеенные из грубой бумаги, с блеклыми рисунками.

 
Но время шло. Менялась музыка. Менялась техника, её воспроизводящая. Из-за океана до нас начал долетать рок-н-ролл. В период «Хрущевской оттепели» на улицах советских городов появились стиляги. В пролетарском, служивом, рабочее-крестьянском, закрытом для въезда иностранцев Николаеве их было очень немного. А стиляжьи замашки могли очень плохо закончиться для смельчака. В школе и в институте его подстерегал комсомольский актив. На улице – оперотряд и дружинники, а в подворотне и за углом - блатные с кастетами и финками… Удивительно, но блатные вообще странным образом всегда «патриоты» своего двора, своего города, своей страны.

 
Купить в магазине иностранные пластинки в те годы было практически невозможно. Их просто не продавали. Поэтому в подпольных студиях звукозаписи, располагавшихся в кладовках и на чердаках, местные умельцы (в основном студенты) наладили производство пластинок на гибких рентгеновских снимках. Как говорили тогда – «на костях».

 
Интересным явлением тех времен было то, что сейчас квалифицируется не иначе, как «радиохулиганство». «Юные техники», радиолюбители, увлекавшиеся радиоделом (а тогда этим увлекались многие мальчишки), самостоятельно собирали у себя дома целые радиостанции и выходили в эфир на средних волнах (помните эпизод из «Операция Ы и другие приключения Шурика» как один из «героев» фильма сдавал экзамен? Это взято из жизни). Иногда они устраивали свои собственные радиопередачи, крутили полюбившуюся музыку. Мощности их домашних радиостанций было достаточно, чтобы засорять эфир в пределах небольшого города. С такими радиохулиганами власти боролись, отстаивая монополию на информацию. Но победила радиолюбителей не власть, а обыкновенная человеческая лень. Паять радиостанции – дело хлопотное…

На рубеже 50-х и 60-х в Советском Союзе бытовых магнитофонов еще не было, а отрасль лёгкой промышленности, поставлявшая музыкальные записи населению, была развита слабо и состояла из множества небольших фабрик, штамповавших пластинки. Кроме того, были небольшие студии звукозаписи, в которые можно было прийти и заказать себе пластинку с полюбившейся музыкой, или даже записать на пластинку своё звуковое письмо.

 
Представьте себе, что и у нас в Николаеве некоторое время работала такая небольшая студия звукозаписи на Малой Морской, 18.

Но в целом производство звукозаписей в СССР было почти кустарным и не отвечало требованиям времени.

 
В ответ на разразившуюся на Западе «битломанию» в 1964-м году в СССР была создана всесоюзная фирма грамзаписи «Мелодия», объединившая под своей «крышей» все звукозаписывающие мощности Советского Союза. «Мелодия» стала монополистом производства пластинок в СССР. Особенно большим производством был Апрелевский завод грампластинок в Подмосковье – огромное предприятие в цехах которого за один день перерабатывали по 50 тонн пластмассы и по 10 тонн бумаги для конвертов.

 
Очень быстро фирма «Мелодия» буквально завалила страну своей продукцией. В музыкальных отделах промтоварных магазинов и даже в сельской глубинке тогда можно было без труда купить пластинки этой фирмы. Их качество, внешний вид, упаковка стали значительно лучше, чем были до этого.

 
Выбор тоже был вполне приличным. Классика, советская эстрада, революционные, военные и патриотические песни, песни дружественных стран социалистического лагеря.

 
Надо честно сказать, что большинство песен и певцов, допускавшихся на широкую публику (не смотря на цензуру, а возможно именно благодаря ей) были талантливы и несли в себе мощный эмоциональный заряд, способный вызвать у слушателя и восхищение, и улыбку, и грусть, и даже подвигнуть советского человека на героические поступки во имя Родины. Из героических песен достаточно вспомнить хотя бы «Песню о тревожной молодости», или «Там вдали за рекой», «Гренада», «Огромное небо» и многие, многие другие. Эти песни сегодня можно не признавать из идеологических соображений. Можно даже издать закон, запрещающий транслировать эти песни. Но невозможно запретить молодость и невозможно не признать эти песни талантливыми.

Кстати, о запретах. Запрет – признак слабости, несостоятельности. Когда государство не в силах победить какое-либо распространённое в народе общественное явление, оно его запрещает. В этом смысле нынешние авторы законов «о декоммунизации» не изобрели ничего нового. Они поступают «точь-в-точь» так же, как в своё время поступали коммунисты, идеи которых они сегодня пытаются запретить. Разница в том, что те «запретители» (старые) были социал-коммунистами, а эти (новые) - «национал-коммунисты».

 
Но вот настали незабываемые 60-е. Эпоха надежд, эпоха энтузиазма. Хрупкую, бьющуюся пластмассу уверенно вытеснил гладкий, небьющийся винил. В тёплые погожие дни из проигрывателей, выставленных в открытые окна рабочих общежитий, сменяя друг друга звучали хиты тех времён: «В нашем городе дождь», «А у нас во дворе», «Черный кот», «Старый клён», «Крепче за баранку держись, шофёр» и другие мелодии нашего детства и юности. Тамара Миансарова, Майя Кристалинская, Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Полад Бюль Бюль Оглы, Анатолий Соловьяненко, Радмила Караклаич – вот далеко не полный перечень популярных певцов того времени. Рабочий люд взахлёб слушал и пел эти песни. И никто не подозревал, что в недрах общества тихо зреет совсем другая не советская субкультура и уже совсем скоро разразится невиданная доселе молодёжная революция.

 
Первые порывы надвигающегося шторма появились тогда, когда николаевские «мореманы» стали привозить в Николаев из загранки новые виниловые диски зарубежного производства с невиданной доселе быстрой ритмической музыкой «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Энималз», «Дорз». Зазвучали новые имена: Джон Леннон, Пол Маккартни, Мик Джаггер, Джим Моррисон. Качество зарубежных дисков (их тогда называли «пласты», или «плиты») было высочайшим, внешний вид и упаковка – яркой.

 
Вместе с музыкой в тихий пруд советского образа жизни врывается и новая мода. Коротенькие «подстреленные» брючки – «дудочки», в которых бегал «Шурик» из «Операции Ы» сменяют вначале «доки» (от слова «докер») - синие хлопчатобумажные брюки с заклёпками на карманах, а потом и полноценные привозные американские джинсы «Levis», «Wrangler», «Montana» и «Lee».

В подражание «Битлам» молодежь начинает отращивать длинные волосы (что строжайше запрещалось в школах), носить жутко расклешенные брюки и длинные пиджаки с узкими лацканами. И, поскольку отечественная лёгкая промышленность в те годы ничего подобного еще не выпускала, наступил довольно длительный период, когда «продвинутые» молодые люди из обеспеченных семей носили не китайские, а настоящие «Made in USA» джинсы, курили привозные американские сигареты «Winston» и «Kamel» и слушала фирменные диски («пласты») фирмы «Apple» и «Polydor».

 
Не стану вдаваться в подробности того, где и как можно было «достать» (не купить, а именно «достать») эти товары (тема фарцовки – это большая, отдельная тема) скажу только, что стоило всё это ну очень дорого. Знатоки шепотом передавали друг другу, что в Николаеве появились подпольные фирмы, торгующие «пластами». Одна из них, помню, называлась «Барабан», Как оказалось, это было правдой. В Николаеве до сих пор живёт человек, тогда в 60-х организовавший эту «фирму»…

 
С заграничных «пластов» в нашу жизнь врывалась новая, незнакомая, громкая, стремительная, ритмичная музыка. Свободный, вплоть до крика, вокал. Электрогитары выдавали невообразимые, виртуозные «поливы». Они - то рыдали, то хрипло кричали, то тихо шептали, то плакали. Электроорганы звучали цветасто, объёмно, мощно и многоголосо, как под сводами старинного храма. Ударные били в грудь неудержимым ритмом. Бас звучал с такой силой, что вздрагивал пол.

 
Конверты к дискам тоже были не «нашенские», с выдумками. У всех на памяти остались «Эбби Роуд», где «Битлы» вчетвером пересекают улицу по «зебре», или конверт к альбому «Липкие пальцы» группы «Роллинг Стоунз» на котором были изображены джинсы (вид спереди). При этом прямо на конверт, на ширинку была наклеена змейка, которую можно было расстегнуть… Скандальный трюк со змейкой предложил сделать сам Энди Уорхол – знаменитый американский художник, создававший дизайн этого конверта для грампластинки.

 
Если музыка была записана с концерта, то появлялся еще один дополнительный возбуждающий фактор – реакция зала. На рок – концертах крик и свист в зале стоял такой, что закладывало уши. Для советского человека, привыкшего к дисциплине и сдержанности, это было дико. У нас, в отличие от Запада, свист означал не одобрение, а осуждение. Бытовало вполне определённое понятие «освистали». У нас в те времена свист возникал, как правило, только в кино и то, только в том случае, если оператор в кинобудке «проспал» обрыв плёнки. Вот тогда свистели и пацаны и даже взрослые мужчины. При этом, свист обязательно сопровождался криками: «Сапожник!!!» Женщинам такое было непозволительно.

 
И вот, устоявшийся стиль поведения молодежи стал ломаться. А в след за ним менялись и взгляды и ценности молодых.

 
Трудно, даже приблизительно, оценить, какую роль в развале Советского Союза сыграла эта музыка.

 
Слетающий с виниловых дисков двенадцатибалльный акустический шторм сметал на своём пути все запреты, рвал в клочья проржавевший «железный занавес» и открывал молодым путь к свободе. Всё это трудно было совместить с уставом ВЛКСМ и «облико морале» строителя коммунизма.

 
Власти пытались бороться с этой опасной тенденцией, «преклонения перед Западом». Передачи зарубежных, как тогда говорили «подрывных» радиостанций «Голос Америки», «ВВС», «Немецкая волна», на которых звучала эта «музыка бунта», в Советском Союзе безбожно глушили. На частотах, на которых вещали эти радиостанции, по вечерам стояли невообразимые помехи. Одна из таких радиомачт - «глушилок» (ранее – секретный объект КГБ СССР) до сих пор торчит над Варваровкой.

 
Впрочем, ту же музыку можно было послушать и по каналам радиостанций дружественных стран социалистического лагеря. Особенно преуспели в этом румыны. На волнах румынского радио с утра до ночи крутили хорошую музыку. Любителям музыки в те времена была хорошо известна и понятна фраза румынского диктора: «Аринч Букурешт. Программа унум» (Говорит Бухарест. Первая программа).

В отличие от современных почти невесомых цифровых носителей, всех этих «флэшек» и компакт-дисков, виниловые диски были очень фактурны, имели тело, как говорится «Взяв у руки – маешь вещь»…

 
Большие, небьющиеся, отпечатанные на черном (очень редко - цветном) виниле, с яркими наклейками и в красивых конвертах они явственно доказывали превосходство Запада над СССР. Нет, не в музыке (музыка у каждого народа своя и наша была не хуже, а просто другая) а в качестве жизни, в комфорте. Пласты были долгоиграющими. Их крутили на скорости 33 оборота в минуту и вмещались на них уже не по 4 песни, а целый музыкальный альбом. Появились двойные альбомы, такие, как «Белый альбом» Битлз.

 
Под стать дискам была и аппаратура. Привозные проигрыватели «вертушки» (а позднее и магнитофоны) были на порядок совершеннее советских. Нет, не по надёжности (надёжность и запас прочности вещей в СССР был такой, что некоторые старые «аппараты» играют и по сей день) а по дизайну, по звуку и, что немаловажно – по весу. Купить, а иногда и увидеть такую аппаратуру в домах николаевцев было не просто. Её «доставали» через комиссионки. Техника воспроизведения непрерывно совершенствовалась. На смену старым металлическим иголкам, использовавшимся в патефонах пришли корундовые, а потом и алмазные. Рассказывали даже (сам я такого не видел), что фирма «Филипс» выпустила проигрыватель с воздушным охлаждением иглы звукоснимателя, в котором небольшой компрессор через узкую трубочку дул воздухом на иглу.

И наконец появляется стерео звук, дающий эффект объёмного звучания и позволяющий раздельно слышать партию каждого музыкального инструмента. Для тех, кто любит музыку, это был настоящий прорыв в будущее.

Как и в каждом портовом городе, в Николаеве было немало солидных коллекционеров «пластов», которые из любви к музыке на последние деньги готовы были купить у «мореманов» (моряков загранплавания) и фарцовщиков вожделенный, заветный диск. Потраченные на покупку деньги потом можно было «отбить», давая желающим переписывать музыку с диска на только что появившиеся в продаже первые советские бытовые магнитофоны «Яуза», «Чайка», «Днепр», позднее - «Астра», «Комета», «Маяк». Первая, чистая запись с диска на плёнку магнитофона ценилась высоко. Как правило – 3 рубля. К слову напомню, что комплексный обед в столовой в те времена стоил всего 1 рубль. А дальше эту музыку переписывали с магнитофона на магнитофон многократно: вначале на бобины с плёнкой «Тип - 6», а позднее «Тип - 10». Переписывали, пока было слышно хоть что то.

 
Ну а тонкости коллекционирования «пластов» знают только специалисты. Один из них – Виктор Каневский любезно согласился сказать нам пару слов на эту тему.

Интервью Виктора Каневского

 
Давно отгрохотал виниловый шторм. В наши дни винил и «вертушки» к нему приобретают разве что очень немногочисленные музыкальные гурманы (хотя до конца винил не умер, а некоторые даже утверждают, что он возрождается).

Сегодня его повсеместно сменили цифровые носители: CD и DVD диски, «флэшки». Нет больше необходимости искать и «доставать» музыку, платить за это бешенные деньги. Через «YouTube» можно легко, без труда добыть какую угодно музыку. А слушать её стало возможным и вовсе без носителя - прямо из интернета, «онлайн», дома, на прогулке, в транспорте. Сегодня у каждого свой отдельный вход в мир музыки через наушники. Бывает, что папа, мама и сын (или дочка) сидя в одной комнате находятся душой далеко друг от друга и слушают через наушники совершенно разную музыку. Более того, считается, что включать музыку в комнате (а тем более во дворе) «неполитично». Ведь может быть, что по соседству кто то спит, или болен, или вообще предпочитает совершенно другую музыку (например «Рэп», «Хип-Хоп», или «Русский шансон»).

 
Оно вроде и не плохо, и правильно. Но, как говорил известный персонаж Георгия Вицина: «Романтизьма нету»! Жаль будет, если еще через десяток лет столь же легко станет добыть и девушку…

 
Сегодня молодежи совершенно неизвестны романтика поиска диска, тайная операция его покупки, радость обладания им, сладостное чувство слияния с музыкой, с тем далёким, ярким и свободным миром, порождением которого она является.

 
Нет больше обычая ходить в гости к другу, чтобы вместе послушать добытый им через десятые руки новый «пласт». Нет радости сопереживания. А ведь в 60-е совместное прослушивание музыки было сродни совместному застолью. И порою важна была не столько еда, сколько радость общения.

Лишь иногда бывшие мальчишки 60-х, а теперь уже седовласые дедушки, в своей квартире сотрут пыль со старенького проигрывателя, бережно поставят на него заветный виниловый диск и врубят РОК!