Три меры для предотвращения экологической катастрофы

Каждый год у нас неизменно теплится надежда увидеть спад выбросов парниковых газов и прежде всего СО2, однако она неизменно рушится. При таком темпе накопления этих газов верхних слоях атмосферы средняя температура на Земле менее чем через 25 лет станет на 2°C выше, чем до начала промышленной революции, а человечество ждут массовые беспорядки, которые связывают с преодолением этой черты. Оно не перестанет растрачивать природный капитал (биологическое разнообразие, пресная вода, воздух, плодородная почва), который должно было бы сохранить для все более многочисленных новых поколений, и окажется совершенно безоружным перед лицом вызванного тремя факторами всеобщего хаоса.

Во-первых, экстремальные и повторяющиеся метеорологические явления подорвут здоровье людей, экономическую деятельность и социальное единство. По расчетам французской метеослужбы, реалистичные температурные рекорды могут составить порядка 45-55°C. Не стоит также сбрасывать со счетов риск более частых наводнений на континентах и повышения уровня моря на побережьях.

Во-вторых, нам грозит распространение болезней, которые в настоящий момент ограничены тропическими странами, а также неизвестных в настоящий момент заболеваний.

В-третьих, это крах сельского хозяйства из-за слишком высоких температур, нехватки воды, разрушения почвы и биоразнообразия в связи с злоупотреблениями агропрома.

Наконец, что останется от демократии, права и даже морали, когда придется делать выбор между тем, чтобы позволить захлестнуть Европу десяткам миллионов мигрантов, спасающихся от еще более отчаянной ситуации в Африке или Азии, и тем, чтобы дать им отпор всеми возможными средствами?

«Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует,- все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?» (Книга Екклесиаста, 1:3). На фоне вставших перед нами перспектив всеобщего краха полумеры (скорее, речь идет о десятой части меры), которыми мы довольствовались до настоящего времени, не могут быть рациональным ответом. То, чем занимаются сейчас те, у кого есть политическая или экономическая власть, практически никак не способствует тому, чтобы мы свернули с пути к катастрофе, или даже подталкивает нас вперед.

Существует всего два разумных ответа, остальное — мираж. Либо мы повторяем в мировых масштабах сценарий фильма «Большая жратва» и до самого последнего момента наслаждаемся (преходящими) благами и комфортом «цивилизации», не оставляя шанса нашим детям, правнукам и их детям (если таковые будут). Либо мы выбираем совершенно иной путь. В такой перспективе мы рассмотрим три направления деятельности. С учетом всего, что можно и нужно сделать, этого недостаточно, однако пусть каждый приложит усилия в своей сфере, обозначит свою часть общего пути.

Анализ, который мы представим, разумеется, можно обсуждать, однако его едва ли возможно поставить под сомнение. В то же время следующие за ним предложения встретят яростный протест. Они нереалистичны? С точки зрения подхода «как обычно», который доминирует в нашей коллективной жизни и тянет ее вниз, это действительно так. В то же время они куда реалистичнее иллюзий о том, что мы можем спасти свою шкуру (и тех, кто последуют за нами) без кардинальных перемен. Как бы то ни было, огромное большинство наших сограждан цепляются за эту иллюзию, как троянцы за ставшего для них роковым коня:

«Мы же стоим на своем, в ослепленье разум утратив,

Ставим, на го́ре себе, громаду в твердыне священной.

Нам, предрекая судьбу, уста отверзла Кассандра, —

Тевкры не верили ей, по веленью бога, и раньше.

Храмы богов в этот день, что для нас, несчастных, последним

Был, — словно в праздник, листвой зеленой мы украшаем». (Энеида, 26 244-249)

Предложение 1: переориентация налогового бремени на деятельность и продукцию, которые значительно способствуют разрушению природного капитала, для изменения средств производства и потребительского поведения

Эта налоговая реформа была успешно проведена в Швеции на основании голосования парламента в 1990 году, что повлекло за собой большое разнообразие налогов. Выбросы вызывавшего в тот момент наибольшую тревогу газа SO2 были обложены фиксированным налогом для их сокращения на 75% за десять лет: поставленная цель была достигнута. Производство твердых отходов тоже было взято под контроль с помощью коррекции налогов. В то же время использование химикатов в агропроме было обложено недостаточно высоким налогом, чтобы привести к его существенному сокращению.

Закон 1990 года предвидел значительный рост загрязнения и ввел налог в размере 27 евро за тонну выбросов СО2 в атмосферу. Затем в несколько этапов этот налог был увеличен до нынешних 117 евро. Предприятиям, которые активнее всего участвуют в международной конкуренции, были предоставлены послабления. В 2012 году страна проделала половину пути к поставленной на 2020 года цели, то есть к сокращению выбросов СО2 на 40% по сравнению с 1990 годом. По большей части этого удалось добиться благодаря постепенному сокращению использования ископаемого топлива. За тот же период ВВП вырос на 60%, а налоговая нагрузка снизилась на 10 пунктов.

«Безумное» налогообложение (именно такое мнение доминирует за пределами Северной Европы), судя по всему, не стало ударом по открытой экономике Швеции и ее общему процветанию. То же самое касается и качества ее социальной справедливости, которое, конечно, не идеально, но все еще остается примером.

Поступления от введенных в 1990 году налогов позволили сократить подоходный налог для населения и налог на прибыль предприятий. Кроме того, это позволило существенно ограничить воздействие новой налоговой системы на категории граждан, которые могли в первую очередь пострадать от нее. Речь идет не только о прямых денежных пособиях, но и субсидиях для использования заместительного топлива и экономии энергии, а также политике улучшения качества жизни (это касается, например, развития пригородного общественного транспорта, чтобы некоторые жители не стали заложниками удорожавшего использования автомобиля). Швеции удалось обойти два подводных камня: жесткий углеродный налог без последовательной фискальной реформы и соблазн превратить его в дойную корову для бюджета.

Подавляющее большинство населения планеты, понятное дело, не шведы. Как бы то ни было, если они не решат активно последовать шведскому примеру, судьба их потомков будет незавидной.

Предложение 2: объявить и организовать банкротство предприятий, которые больше всех способствуют разрушению природного капитала и создают наибольшие препятствия для экологического и экономического переходного процесса, так чтобы делать их его инструментами

Речь в частности идет о предприятиях-производителях ископаемых энергоносителей, а также большей части химической промышленности. С ними связаны две проблемы. Во-первых, это переоцененность их активов. В том, что касается ископаемых энергоносителей, совершенно ясно, что если мы хотим не погубить климат, мы просто не можем сжечь все доказанные резервы энергоресурсов. Это повлекло бы за собой в общей сложности выборы порядка 2 500 — 3 000 гигатонн СО2, что в четыре раза превышает порог, до которого мы еще (вероятно) можем ограничить потепление 2 °C.

Как пишет Николас Стерн (Nicholas Stern): «Существует фундаментальное противоречие между общественным интересом (не переступить порог) и очень высокими биржевыми котировками предприятий-производителей ископаемых энергоресурсов, которые основываются на контролируемых ими резервах» («Файнэншл Таймс», 9 декабря 2011 года). Здесь можно провести параллель с большим биржевым риском, который представляет для «Байер» приобретение «Монсанто». Необходимо сдуть активы этих компаний, поскольку на кону стоят не только климат и прочие составляющие природного капитала, но и стабильность всей финансовой системы в целом.

Во-вторых, пассив недооценивается. С начала промышленной революции центральное положение в стратегии предприятий отводится (чаще всего безвозмездному) потреблению природного капитала, который был предоставлен планетой человечеству. Экономисты застенчиво называют это «внешними последствиями». Самое значительное из внешних последствий — это потепление климата, как говорил Николас Стерн на презентации своего доклада по потеплению климата в присутствии бывших премьеров Тони Блэра и Гордона Брауна.

Указанные предприятия находятся в состоянии экономического банкротства и под угрозой финансового банкротства: это уже подтвердилось на нью-йоркской бирже для нескольких крупнейших американских угледобывающих компаний. Для продолжения работы с новыми целями каждое предприятие должно быть поставлено под контроль уполномоченного представителя своих кредиторов, то есть всех жертв внешних последствий, за которые оно несет ответственность.

Разумеется, речь здесь идет не о представителе всех конкретных людей, а о представителе в том плане, в каком Шатобриан описывал Джорджа Вашингтона в «Путешествиях в Америку и Италию»: «Можно сказать, что он ощущает себя представителем свободы будущего». В данном случае мы говорим об уполномоченном представителе по экологическому и экономическому переходному процессу, который должен использовать с этой целью ресурсы доверенного ему предприятия.

Предложение 3: заменить химическую модель сельского хозяйства биологической

Основанный на химии агропром разрушает почву (она становится вместилищем химикатов, а не живой средой), пресные воды (и даже морские вблизи от некоторых побережий) и биологическое разнообразие. Кроме того, он становится источником куда более опасных, чем СО2, парниковых газов. Все это позволило добиться резкого роста урожаев, однако сейчас они достигли пика и даже начинают идти на спад, с чем связаны, например, опасения Всемирного банка в его докладе о сельском хозяйстве: «Становится все очевиднее, что методы производства многих сельскохозяйственных систем не могут быть сохранены. Они ведут к разрушению почв и развитию сопротивляемости и вредителей и конкурирующих с посадками растений».

Перед лицом такой катастрофы можно задействовать достигшие эффективности биологические меры. Это касается «биологического» подхода к сельскому и лесному хозяйству, но не ограничивается им. Данный метод опирается на живое богатство экосистем и действующие в них механизмы, на способность задействовать их, которую предоставляют невероятные достижения биологии за последние десятилетия. Создаются даже условия для появления новой химии, как отмечается в докладе Королевского общества:

«Имеется потенциал для создания нового класса химических продуктов, которые предназначены для защиты культур и кардинально отличаются от того, что используется в настоящий момент. Новые компоненты будут близки к тем, что существуют в естественном виде в растениях и смогут задействовать их естественное сопротивление агрессорам. Учитывая, что эти новые вещества не будут напрямую действовать против патогенов, они останутся нейтральными по отношению к окружающей среде».

Это не научная фантастика, а наука, которая способна представить сегодня масштабные сферы применения. Спросите об этом у сотен тысяч кенийских фермеров. Они выращивают главным образом кукурузу, чьим основным врагом является огневка: самка откладывает яйца в саженец, которым затем питаются личинки. Использовать пестициды в таких условиях затруднительно. Расположенный в Найроби Международный центр физиологии и экологии насекомых и Ротамстедская опытная станция (один из старейших агрономических научных центров Великобритании) совместно придумали эффективное и элегантное решение. Посреди поля высаживаются деревья, которые выделяют отпугивающие самок химические вещества. Параллельно с этим по контуру поля сажают травы, которые привлекают самок, а также охотящихся за их яйцами хищников.

Определение наиболее подходящей разновидности дерева (кроме того, живущие в корнях бактерии выделяют азот, что становится дополнительным ценным преимуществом для бедных азотом почв) и двух разновидностей трав потребовало долгой работы, однако она была вознаграждена урожаями в 4-5 тонн с гектара против всего 1-2 тонн на не обустроенных таким образом полях.

Полученный результат — вовсе не счастливая случайность: биологическое сельское хозяйство может потенциально обойти по урожайности химическое (это уже было подтверждено во многих конкретных случаях). Проблемы же по большей части исчезают. Не напоминает ли это гонку-преследование в возобновляемой энергетике? В любом случае все это говорит нам о необходимости направить максимум людских и материальных ресурсов на новое сельское хозяйство.

Новая революция?

Но получится ли у подобных утопий не оказаться раздавленными под пятой существующих интересов и властей? Ну а как структуры и деятели тысячелетнего порядка не задушили движение к революции 1789 года? В третьем томе «Старого порядка и революции» де Токвиль описывает и анализирует бурление новых взглядов и инициатив в 1770-1780-х годах, которое в конечном итоге привело к краху старого порядка и (болезненному) рождению нового мира. Сегодня, как и в XVIII веке, такие же изобретательные и разнообразные взгляды и инициативы прокладывают путь экологического и экономического переходного процесса. Успеют ли они? Увидим ли мы ночь на 4 августа мирового масштаба? Быть оптимистом или пессимистом, пусть каждый решает сам. В любом случае, у лицемерия больше нет оправдания.

Le Monde, Франция