Сашка-инженер

«… Свернув замки первого большого сундука, мы подняли крышку. Он был буквально набит пачками аккуратно сложенных кредиток всех цветов; синие, красные, радужные, каждая пачка представляла собою как бы колоду карт и была оклеена узкой бандеролью с обозначением сумм такой формулой: 1 000 X 10 = 10 000, что означало: тысяча штук десятирублевых составляет десять тысяч. Вскрыли второй сундук — оказалось то же самое. Увидя, что мы едва имели возможность опорожнить эти два, мы открыли третий только для того, чтобы посмотреть, нет ли там золота; его не оказалось — те же бумажки! Более из любопытства, чем по надобности, я отбил замок у одного маленького сундучка. Это оказались земские суммы, непосредственно выжатые из крестьянского пота; грязные, потертые, засаленные, они резко отличались от новых или почти новых денег государственного банка, находящихся в больших сундуках. Их мы не захотели трогать и не взяли из этого сундука ни одного рубля…».

 

(«Хроника социалистического движения в России 1878-1887 годов». М., Изд. «Звено», 1906, С. 34)

 

В ночь со 2 на 3 июня 1879 года было ограблено Херсонское казначейство.

Ограблено по всем правилам «науки» ХIХ века. Злоумышленники вырыли тоннель под денежную кладовую государственного банка, обрушили свод и спокойно вынесли деньги. Похитителям досталось 1 579 638 рублей – астрономическая сумма по тем временам.

 

Резонансное преступление моментально стало достоянием гласности. Все столичные и провинциальные газеты Российской империи поместили развернутые репортажи в криминальной хронике. Группа идейных народовольцев-экспроприаторов впервые «замарала» бескорыстную идею освобождения народа банальным грабежом. Главным вдохновителем и исполнителем всей операции стал уроженец нашего города Федор Николаевич Юрковский по кличке «Сашка-инженер».

 

Отрезанный ломоть

 

Федор Юрковский родился 1 января 1851 года в Николаеве. Благополучная дворянская семья. Отец – капитан I ранга, герой Крымской войны Николай Федорович погиб в Севастополе при защите Корниловского редута.

 

Будущий экспроприатор окончил три класса мужской гимназии и по протекции своего дяди был переведен в Санкт-Петербургское морское училище. В 1868-м благополучно завершил курс, но от морской карьеры отказался, поступив вольнослушателем в Технологический институт. Проучился здесь три семестра, заскучал, перевелся в медико-хирургическую академию, но… здесь ему тоже не понравилось.

 

В 1872 году Юрковский бросает учебу и вступает в тайное общество народовольцев, основанное Александром Лутохиным. Организация умеренного толка ставила перед собой мирную задачу «улучшения быта рабочих через просвещение, организацию артелей и касс взаимопомощи».

 

Долгая, кропотливая работа не сопрягается с импульсивным характером нигилиста. Ему нужны результаты «здесь» и «сейчас». В апреле 1874-го он приезжает к своему брату в Николаев, а тут… тут гнездо терроризма. Малочисленный народовольческий кружок Одесского Новороссийского университета стараниями Желябова и Розовского превратился в мощную разветвленную организацию с отделениями в Херсоне, Николаеве, Вознесенске и Елисаветграде.

 

Федор Юрковский сближается с агрессивной группировкой Ковальского, Дробязгина и Имшенецкого, открывает в Николаеве подпольную типографию, организует доставку нелегальной литературы и прокламаций. В конце 70-х годов ХIХ века он становится самым успешным «курьером» народнических организаций на юге империи.

 

Отпрыск уважаемой николаевской семьи долгое время находится вне подозрений полиции и жандармов. Он первый заводит моду на «мундир революционера» - кинжал за поясом и револьвер в кобуре. В пространстве -храбр и бесшабашен. Ему подражает революционно настроенная молодежь.

 

Все идет хорошо, но…отношения с родственниками быстро портятся. Матери и братьям не нравятся подозрительные личности, которых «дальше кухни и пускать стыдно», не нравятся и его внезапные таинственные поездки.

 

30 сентября 1874 года на станции Доброе Знаменско-Николаевской железной дороги жандармский патруль арестовал Федора Юрковского, Евгения Имшенецкого и Ивана Дробязгина. При досмотре личного багажа найдены несколько экземпляров запрещенной брошюры Фердинанда Лассаля «Система приобретенных прав». Всю компанию привезли в Николаев и посадили в морской острог.

 

Хлопоты матери и старшего брата – начальника Николаевской таможни способствовали скорому освобождению. Юрковский был выпущен и отправлен на жительство в Херсон под негласный надзор полиции. Здесь бывшему студенту-технологу удалось устроиться управляющим лесопильного завода.

 

Однако буржуазная жизнь вновь тяготит революционера. Он примыкает к радикальной организации «Общество народного освобождения». Это уже настоящая боевая группа, которая разрабатывает планы покушений на Киевского генерал-губернатора и Харьковского градоначальника (оба раза неудачно).

 

В 1878 году Федор Юрковский и Елена Россикова приезжают в Николаев, чтобы освободить из местной тюрьмы Соломона Виттенберга, готовившего покушение на императора Александра II, но… опаздывают на два дня. Террориста к тому времени успели повесить.

 

Николаевская семья отказалась от непутевого родственника. Брат выплатил ему «отступные» за наследство. По словам самого Юрковского, с этого времени он стал «отрезанным ломтем семьи, государства и всяких обязательств перед людьми».

 

Инженерная мысль

 

В декабре 1878 года Федор Юрковский переходит на нелегальное бытие. По циркуляру III отделения революционер находится в розыске и не может появляться без грима на улицах. Одесские народовольцы дают ему опасные поручения. Он лично участвует в убийстве секретного жандармского агента Тавлеева на Большом Фонтане, планирует совместно с Желябовым взрыв царского поезда в Курской губернии.

 

Идею экспроприации Херсонского казначейства Федору Юрковскому подсказала «товарищ по общему делу» Елена Россикова. Жандармский генерал Василий Новицкий позднее вспоминал: «…Юрковский, объясняя цель кражи денег, говорит, что он был руководим желанием улучшить материальное благосостояние сосланных в Сибирь административным порядком, что в краже этой он не видит ничего безнравственного, так как правительство и преследуемые им политические преступники представляют два лагеря, воюющих между собою, а права обеих воюющих сторон одинаковы во всё продолжение войны…».

 

Здесь следует напомнить о том, что раннее поколение народовольцев сторонилось любой уголовщины. Попасть в тюрьму по уголовной статье -означало предать светлую идею борьбы за свободу, справедливость и счастье народа. На каторгу «этично» было идти исключительно по политическим мотивам. Уже позднее эсеры и большевики похоронили «древнее табу» народников: они спокойно грабили банки, склады, почтовые вагоны и устраивали разбойные нападения даже на простых обывателей.

 

В 80-е годы ХIХ века народники-террористы убивали великих князей, губернаторов и министров, но… чужого имущество не трогали. Боялись замараться. Поэтому план ограбления Херсонского казначейства был поначалу отрицательно воспринят консервативными руководителями народнических организаций.

 

Елене Россиковой пришлось два раза ездить в Харьков, чтобы убедить коллег в необходимости экспроприации правительственного банка. «Больных товарищей на каторге нужно лечить и поддерживать»… «с врагами надо обращаться жестко!» - эти доводы подействовали, однако руководство предложило южанам обойтись своими силами.

 

План ограбления был предельно прост. Федор Юрковский, будучи управляющим завода, часто бывал в казначействе, где получал наличность для зарплаты рабочим. Он обратил внимание на то, что внутри денежной кладовой нет никакой охраны, а часовой стоит только у входной двери. В воскресные и праздничные дни банк не работал, здание стояло пустое. Нужно было снять квартиру поблизости, пробить тоннель точно под хранилище забрать деньги и уйти.

 

Юрковский все организовал блестяще. Ему удалось снять рядом с казначейством часть дома. Это самый центр города. По соседству находилось здание губернской жандармерии, а окна херсонского вице-губернатора Пащенко выходили прямо на внутренний двор банка.

 

Сашка-инженер придумал специальный прибор, чтобы подземный штрек не отклонился в сторону от цели. Изобретение простое. Вот как сам он его описывает в поздних мемуарах: «… Инструмент, употребляемый для определения направления хода под землею, был довольно остроумен. Он состоял из двухаршинного деревянного бруска, в середине был выдолблен компас и уровень; ось последнего совпадает с продольной осью бруска. Теперь если бруском, имеющим насечку вместо мушки, взять на прицел, как из ружья, направление, по которому надо вести мину, и заметить угол отклонения компасной стрелки от оси бруска, то, спустившись в мину, стоит только привести брусок в такое положение, чтобы получить замеченный угол, и тогда уже ясно, что направление его и будет именно то, по которому следует вести мину. О малейшем уклонении вниз и вверх дает знать уровень, а длина всего прибора служит для измерения пройденного под землею пространства…».

 

В работе приняли участие двое мужчин и три женщины. Это сам Юрковский, Алексей Погорелов – бывший уголовник, Мария - жена Погорелова, Елена Россикова и Анна Алексеева – гражданская жена Юрковского. Больше не удалось найти желающих участвовать в деле. Террористы-народники сторонились уголовщины.

 

Работали только ночью. Федор Юрковский подробно описал весь процесс: «… Алексей был в колодезе, ссыпая землю в ведра, которые Россикова вытаскивала в прихожую и подавала мне на веревку, спущенную с чердака, имеющего люк в прихожей; таким способом я и вытаскивал землю на чердак. Маша находилась в другой, парадной половине квартиры, присматривала за ребенком и следила за внешним спокойствием дома. Для большего удобства на веревках имелись железные крючья, так что ведро, вынутое из колодца, тотчас снималось с крючка, надевалось другое порожнее и опускалось обратно, потом вручную его переносили в прихожую, где подвешивали на крючок второй веревки и т. д. Работа шла безостановочно и быстро.

 

Так как почва оказалась глинистая, то мина велась не треугольником, а сводом, т. е. в поперечном сечении давала не треугольник, обращенный вершиной вверх, а имела вид арки. Мина не превышала десяти вершков в ширину и около одного аршина в вышину; следовательно, над нами имелся пласт целины в три аршина. На день пол тщательно вымывался, прорезь маскировалась кухонным столом, имеющим между ножками сплошную полку, на котором Маша располагалась рубить мясо; печь растапливалась, начиналась стряпня, и дворник свободно приходил любезничать с молодой кухаркой; меня запирали в темный чуланчик, а Алексей приступал к официальной работе — окраске потолков. Россикова входила в роль барыни.

 

Когда боковая мина достаточно удлинилась, пришлось несколько изменить образ действий; в мине уже требовалось присутствие двух; землю высыпали на пол прямо в кухне, откуда время от времени приходилось, вылезая из мины, тем же лицам вытаскивать ее на чердак. Таким образом, в рабочих руках чувствовался недостаток с каждым днем все сильнее и сильнее, а подкрепление к нам ниоткуда не приходило, несмотря на запросы, постоянно посылаемые в агентуру…».

 

Через семь дней грабители вышли под денежную кладовую, еще сутки потребовались, чтобы разобрать фундамент из циклопических известковых плит. На праздник Святой Троицы революционеры проникли в хранилище. Все деньги унести было невозможно физически. Несколько ведер с крупными купюрами было поднято наверх.

 

Добычу разделили на две части и переложили в корзины из-под грязного белья. Марию Погорелову и Анну Алексееву, снабдив 20 000 рублей, отправили на пристань к одесскому пароходу. Юрковский нанял шаланду и перевез свою часть денег на дачу в Алешки (Цюрупинск), где их благополучно закопал. Елена Россикова повезла корзину с купюрами на Чернобаевские хутора. Здесь надежный человек должен был спрятать ее в сторожке на баштане.

 

После ограбления

 

Однако события развивались стремительно. Кража была обнаружена в тот же день. Херсонская полиция объявила «план-перехват». На заставах усилили караулы, задействовали добровольцев-казаков, проселочные дороги перекрыли конные патрули. Оперативные мероприятия принесли результаты. Всех задержали.

 

Существуют две версии провала. Одна исходит от самого Юрковского. Вот она: «Уже после своего ареста я узнал, как полиции удалось добиться указания на мой притон от Погорелова. Лишь только они с Россиковой были настигнуты на Чернобаевских хуторах, полковник артиллерии Мордвинов приставил револьвер к груди Погорелова с угрозой: «Говори, разбойник, где остальные, или я тебя застрелю на месте». Алексей молчал. Тогда последовало приказание солдатам бить его прикладами, что они буквально и выполняли до тех пор, пока Погорелов под их ударами не упал замертво. Известно, что та же сцена повторилась в камере прокурора при дознании, после чего и полетела телеграмма в Алешки. Очень может быть, что истязуемый, в полубессознательном состоянии, под ударами солдат произнес несколько слов, выдавших меня…».

 

Вторую версию озвучила Анна Алексеева, которая утверждала, что Мария Погорелова сдала всех. Она сделала чистосердечное признание и тем самым спасла себя от каторги.

 

Первое в истории народнического движения ограбление государственного банка закончилось неудачей. Полиции удалось вернуть в казначейство 1 562 770 рублей. Оставшиеся 16 868 рублей были пущены «в революционное дело». По утверждению Алексеевой, именно на эти деньги народовольцы организовали убийство Александра II в Санкт-Петербурге 1 марта 1881 года.

 

Юрковскому удалось еще восемь месяцев скрываться от полиции. Он был в ореоле славы. Газетчики сделали из него романтического Робин Гуда и дали новое имя «Сашка-инженер». Он ненадолго выехал за границу и жил два месяца в Вене, затем вернулся на родину. По свидетельству жандармского генерала Новицкого, «грабитель не мог отсиживаться за границей, ему нужно было искупаться в лучах русской популярности». Юрковского арестовали прямо на границе.

 

10-14 января 1880 года военно-окружной суд Одессы вынес приговор всем участникам «херсонского подкопа». Пионеры-экспроприаторы получили различные сроки тюремного заключения. Сам Федор Юрковский был лишен всех прав состояния и отправлен в 20-летнюю каторгу на Карские рудники.

 

О дальнейшей судьбе легендарного Сашки-инженера подробно говорят в своих воспоминаниях народовольцы. На каторге он организовал еще один подкоп и совершил побег. Казаки задержали его у самой китайской границы. Заключенному добавили к общему сроку еще 10 лет тюрьмы.

 

Однако это не остановило революционера. Он вновь организовал группу «копателей», но… план не удался. Предатель выдал всех. Сашку-инженера этапировали в Санкт-Петербург и поместили в Шлиссельбургскую крепость. Здесь он и умер 31 августа 1896 года в возрасте 45 лет.

 

От Федора Николаевича Юрковского осталась не только память, как о первом экспроприаторе-народовольце, но и довольно обширное литературное наследие. На каторге он написал автобиографический роман «Булгаков» (незавершенный), несколько рассказов и воспоминания «Как я поставил Херсонское казначейство».

 

Действие романа «Булгаков» происходит в Николаеве середины 70-х годов ХIХ века. Здесь есть описание знакомых улиц и площадей, крупно даны образы городских обывателей, показана жизнь народнической коммуны на Слободке. Всего 33 страницы текста – осколок истории художественной литературы в корабельном крае от Сашки-инженера.