Почему у российской власти перестало получаться разговаривать с людьми

За годы выученного патернализма россияне привыкли ждать от власти помощи или хотя бы слов сочувствия и ободрения. Однако коммуникационные навыки чиновников и депутатов не прошли проверку экономическим кризисом: просителей обрывают, а внимание к неудачным фразам связывают с происками врагов.

«Слышать голос каждого — наша обязанность» — это один из основных лозунгов «Единой России» на приближающихся выборах в Госдуму. Но на деле последние полгода власть при редком прямом контакте с гражданами демонстрирует ровно противоположное — поразительную глухоту. Премьер и лидер «Единой России» Дмитрий Медведев, отвечая на вопрос, почему работники образования получают меньше силовиков, посоветовал преподавателям подрабатывать или податься в бизнес. Он же до этого сообщил крымским пенсионерам: «Индексации нигде нет, денег нет. Вы держитесь здесь, здоровья вам и хорошего настроения». «Как поплавали?» — спрашивает Павел Астахов у детей, попавших в шторм на Сямозере. В провластном лагере «Территория смыслов» девушка спросила секретаря генсовета единороссов Сергея Неверова про дорогую ипотеку, а в ответ его соратники осадили ее упреком в покупке айфона, сам Неверов промолчал.

Власть очень долго приучала лояльную аудиторию к языку патернализма: просящему да воздастся. Встреча с высокопоставленным чиновником (а лучше с самим Владимиром Путиным) и вовсе была сродни магическому ритуалу. Дети получают от президента подарки, задержанные зарплаты выдаются, пенсии регулярно повышаются, в села приходит газ, а к людям счастье. Разумеется, вопросы заранее отбираются, постановку выдают за волшебство, но люди к этому привыкли. Уж если кто попал на прямую линию или попал пред государевы очи – тому повезло, а другие могут об этом помечтать, а вдруг сбудется? Быть милостивым (а это внимание властей подается, по сути, как барская милость) от излишков в нулевые было просто. Спрос на внимательное отношение со стороны власти после 90-х был, и даже привыкшие за то время к самостоятельности россияне были не против, чтобы о них позаботились.

Непонятливым напоминали, кому они должны быть благодарны. Крупные объекты в регионах открывали президент и премьер (часто это происходило под выборы), а единороссы в своих кампаниях указывали на «реальные дела» за бюджетный счет. Встречи с представителями власти от районного депутата до Владимира Путина давно стали книгами жалоб, но не предложений. Помогал и образ спасителей России от трудного времени, которые, если надо, снова придут на помощь.

Кризис, санкции и антисанкции быстро заставили россиян пойти по привычной дороге — обратиться к власти. Если пенсий и зарплат не хватает, то их должны повысить, нужно только донести эту информацию до верхов. Но оказалось, что те о проблемах слушать не готовы: трудности их и так раздражают, а люди о них еще и напоминают. Ответы Дмитрия Медведева очень похожи на реакцию усталого человека: зачем что-то обещать или объяснять, если можно просто отшутиться или дать грубый совет. Президенту, премьеру, чиновнику и депутату было приятно видеть благодарных пейзан, которые иногда что-то просят по мелочи. Более глобальные просьбы и раньше не очень нравились власти: на прямых линиях Владимир Путин не раз убеждал жалующихся на низкие зарплаты бюджетников в том, что они получают неплохо. Ответы не всегда звучали вежливо и корректно.

Сейчас вместо благодарной толпы власть встречает толпу требующую. А граждане вместо заботливой власти встречают власть раздражительную, которая не только не обещает, но прямо отбрасывает просьбы. Оказалось, что они разучились говорить на одном языке. Искать общее в этом диалоге — дело власти. В конце концов, высказывания Дмитрия Медведева — неплохой зачин для начала разговора. «Денег нет, но вы держитесь, здоровья вам, хорошего настроения, а мы будем делать так, чтобы оно у вас становилось лучше, и деньги обязательно появятся», — скажи премьер так, никто бы не стал упрекать его в невнимании. Преподавателю тоже можно было намекнуть на то, что он мог бы и подработать, а образование — это призвание, «но мы будем делать так, чтобы призвание оплачивалось достойно». Власть, которая не способна даже обещать, выглядит странно.

В Кремле и Белом доме явно не хотят учитывать новые реалии и перейти в общении с людьми на новый язык, хотя для этого требуется не так много усилий. Обрыв этой коммуникации очень опасен, ведь на патернализме основан общественный договор путинской эпохи. Каждое неосторожно сказанное слово выглядит как попытка на него посягнуть. Неслучайно в интернете появляются ответы учителей Дмитрию Медведеву, за его отставку собирают подписи, а фраза «Денег нет, но вы держитесь» появилась даже на футболках. Люди пока держатся и, может быть, немного побаиваются – недовольство переводится в юмор. Власть реагирует на происходящее неадекватно.

После заявлений Дмитрия Медведева о преподавателях и появлении петиции за его отставку прокомментировать случившееся решил Кремль. Это были не дежурные фразы Дмитрия Пескова о том, что президент в курсе или не в курсе событий. Источники в Кремле сообщили сразу нескольким изданиям, что против премьер-министра ведется заказная кампания, за которой стоят либо его конкуренты на пост главы правительства, либо противники «Единой России», которые хотят ухудшить ее результаты на выборах (Медведев возглавляет список партии власти).

«Речь может идти о внутриаппаратном противостоянии», — намекнул собеседник РБК в Администрации президента. Заявление серьезное — противоречия внутри окружения Путина Кремлем публично не обозначались, официально внутри команды президента царит единство и согласие. В администрации решились указать, что в России, оказывается, есть политическая борьба, чиновники ведут аппаратные игры и пытаются друг друга подсидеть — происходит это на высшем уровне.

Нервная реакция несопоставима с тем, что ее вызвало. Что такое 200 тысяч подписей под петицией в интернете, если еще недавно подписи за отставку Дмитрия Медведева и всего правительства собирали на улицах члены «Справедливой России». Это говорит о том, что новая реальность пугает Кремль. Что делать с экономикой, точно неясно, а люди требуют ответа здесь и сейчас. К тому же интернет по сравнению с российским ТВ, где темы определены и утверждаются, выглядит чем-то непонятным и пугающим. Если по телевизору освещают какие-то события, то их предварительно одобрили. Если в интернете кто-то смеется над словами Медведева, то значит, это заказная кампания и борьба за кресло премьера. Так думать проще — не могут же покорные и благодарные пейзане разом превратиться в недовольные и требовательные массы.

С этой коммуникационной проблемой власть идет на выборы. Кремль, конечно, пытается с ней бороться — вытеснением неприятного в область подсознательного и конспирологии. Метод работает плохо: настроение у чиновников и депутатов хорошим не назовешь, держатся они тоже все хуже и хуже.

Московский центр Карнеги