Печальная гражданственность корабельного края

«… Поэзия, даже лирическая, должна нести нагрузку гражданственности и уже только потом эстетичности. Нет гражданственности – нет эстетики... Все остальное – есть циничное рифмоплетство. Вы только прислушайтесь, что пишут: «Он любил ее всю ночь // И еще под утро. // От него осталась дочь – // Вот и все как будто». Или вот еще процитирую: «Он любил одну ее, // А потом другую. // Захотел любить троих - // Сразу стало не до них».

Это декаданс, который мы уже прошли и которым давно переболели…

Сегодняшние поэты в Украине отошли от идеалов украинского Возрождения. Патриотический накал шевченковской лирики иссяк по причине тотального равнодушия и всеобщей духовной расхлябанности. Нация томится без преходящих идеалов гражданственности. Молодая поросль развращена вседозволенностью и отсутствием внутренней цензуры поэта… Творческая мысль сегодня обречена на жанровую импотенцию».

(Вилим Горджинский. Вступительная речь на биеннале поэтов украинской диаспоры в г. Труа-Ривьер, провинции Квебек, Канада. От 11 сентября 2007 года. http //community. livejournal.com/za_lesina/profile).

Александр Евтушенко - скромный доцент Черноморского государственного университета им. Петра Могилы, никогда не позиционировал себя поэтом и не думал, что его ленивая ирония вызовет агрессивную реакцию на таком высоком уровне. Он издал в Николаеве несколько своих поэтических сборников. Ничтожный тираж - 100 экземпляров. Однако стихи расползлись по миру и теперь их ругают на престижном фестивале в самом Квебеке за отсутствие «патриотического накала» и гражданственности. Что это?.. Очередная заокеанская фобия или явление какого-то иного порядка? Попробуем разобраться.

Последние пять лет наш город живет достаточно напряженной поэтической жизнью. Появились три десятка авторских сборников - Владимира Пучкова, Вячеслава Качурина, Аркадия Сурова, Екатерины Голубковой, Дмитра Креминя, Татьяны Фурсовой и др. Осуществлено посмертное издание стихов Эмиля Январева. В библиотеке Кропивницкого молодые стихотворцы продолжают регулярно презентовать свои книжки.

Пришлось собрать дома подарочные издания николаевских поэтов и перечитать. Перечитал… Действительно, правы там в Квебеке, нет у «рифмоплетов» корабельного края ни «шевченковского накала», ни пылкого патриотизма, ни сопереживания Родине. Нет гражданской лирики. Все исчезло. Почему?

Без «шевченковского накала»

Для большинства граждан современная украинская поэзия есть поэтический продукт, создаваемый сегодня. Тысячи людей ежедневно пробуют рифмованным текстом выразить свое эмоциональное настроение «здесь» и «сейчас». Трудно найти человека, который, хотя бы раз в жизни, не пытался писать стихи. Однако стихов много, а поэтов – мало. Как отличить в пространстве «поэта» от «не поэта»?

Национальный Союз писателей Украины (НСПУ) традиционно был и остается экспертной организацией, которая дает ответ на этот вопрос для всех любителей (потребителей) поэзии. Он звучит примерно так: если ты член Союза – значит поэт, а если нет – просто балуешься стишками.

Именно Союз писателей выступает единственным посредником между поэтом и государством. Для того, чтобы вступить в эту корпорацию, начинающему стихотворцу необходимо предоставить кроме перечня документов еще и образцы своей гражданской лирики, где должны присутствовать и «шевченковский накал», и сопереживание Родине.

НСПУ был создан в 1934 году как республиканское ответвление Союза советских писателей - идеологическая организация, призванная контролировать литературный процесс на подведомственной территории. Возглавляли ее приверженцы метода соцреализма, которые проявляли свою гражданственность с классовых позиций, как патриоты-интернационалисты.

После распада СССР соцреалисты утратили магистральную идеологию, но сохранили способность литературно оформлять потребности новой власти. Они ударились в крайний национализм и тут же изменили природу своей «литературной гражданственности». Сегодня быть поэтом-патриотом для Союза писателей Украины - это значит, во-первых, непрерывно говорить о духовном возрождении нации, во-вторых, о голодоморе - как геноциде украинского народа со стороны русских, в-третьих, о возобновлении прерванной «москалями» национальной культурной традиции, в-четвертых, о… и т.д.

Формы контроля за литературным процессом остались прежними. Правительственная программа поддержки книгоиздательства направлена своим острием против литераторов, которые не удовлетворяют требованиям «украинской литературной гражданственности». Власть, с подачи НСПУ, финансово поддерживает огромное количество «полумертвых» проектов, которые оказываются не востребованными ни эстетически, ни идеологически, ни информационно.

Ко времени оживились писатели и поэты украинского зарубежья. Недавно президент Всемирного конгресса украинцев Аскольд Лозинский заявил в Донецке, что диаспорные организации создавались для того, чтобы «в безопасном месте за кордоном «законсервировать» и спрятать от советской власти украинский язык, культуру и обычаи… А потом, когда будет построено собственное государство, тогда в Украину привезут все, что аккуратно хранили за границей». Все привезут обратно… в том числе свое понимание гражданственности и патриотизма.

Можно еще долго рассуждать на тему, почему в творчестве николаевских поэтов отсутствует «шевченковский накал». Председатель областной организации Союза писателей Украины Вячеслав Качурин в свое время отреагировал на эту ситуацию рефлекторно, «по-лобовому», как поэт:

… Жадно жаждал я счастья и воли,

Я до боли мечтал об ином,

А сегодня лишь дырки от моли

На оранжевом шарфе моем.

Все окончилось жалкой надбавкой

Ветеранам труда и войны,

И оранжевый шарфик удавкой

Затянулся на шее страны.

Космическая грусть

Николаевские поэты морщатся, когда заводишь речь о гражданской поэзии. Общее мнение у них примерно одинаковое и звучит так: разделение направлений поэтического искусства на гражданскую, любовную, ироническую и другую лирику не имеет смысла. Поэзия утратила ведущую коммуникативную роль в обществе, какую она имела в ХIХ – начале ХХ веков. Поэтическим продуктом сегодня интересуются только любители поэзии, любители гражданственности читают в интернете другие тексты.

Официозного патриотизма в корабельном крае не наблюдается. Однако это не означает, что николаевские поэты лишены этической рефлексии на окружающий мир. Скептичный Аркадий Суров в своем «Абиссинском ноктюрне» заставляет читателя сопереживать совсем не политическому тексту. Это и есть гражданское звучание поэзии.

Голубка абиссинская, страдалица,

Работы нет, живого места нет,

Сдаёт металл, с соседями ругается

И в сутки курит пачку сигарет.

Жизнь лопнула по корпусу чугунному,

Но не напрасно все-таки прошла,

Двух сыновей, упрямого и шумного,

Двух дочерей для естества подлунного –

Четыре сердца миру полоумному,

Бессовестному миру родила!

Сегодня поэты генерируют самоценный способ мышления, а не средство распространения общественно значимой информации. Сугубо поэтические задачи и их разрешение для многих николаевских литераторов важнее, чем казенное гражданское пустословие. Яркий пример – позиция Екатерины Голубковой, которая свои интровертные переживания делает актуальными для всех.

Утомленные долгой разрухой,

Посреди неуютной зимы

Жили-были старик со старухой…

Неужели, дружок, это – мы?!

Гражданская позиция поэта в провинции отличается от официозной. Столичная литературная бюрократия по старой привычке продолжает волевыми усилиями оформлять единую государственную идеологию и привычными рычагами транслировать ее в регионы. Пока получается слабо. Не хватает бюджетных денег и… новых идей. Лозунги украинского Возрождения: «кровь и почва», «героическое прошлое предков» и «консервация духовных ценностей» – не работают в новых реалиях интеграции национальных культур.

Николаевские поэты не могут жить в условиях навязанного вакуума. Они участвуют и побеждают в международных конкурсах. Владимир Пучков и Вячеслав Качурин стали лауреатами премии им. Н. Ушакова (аналог премии Шевченко), Аркадий Суров скооперировался в совместном сборнике «Книга на четверых» с питерскими поэтами и стал призером международного конкурса под эгидой ЮНЕСКО «Неизвестные поэты России».

Провинция стремительно убегает от духовной изоляции, которую культивирует литературная бюрократия Киева.

Патриотизм, гражданственность и творческая рефлексия николаевских поэтов обретают сегодня космическую природу, близкую всем людям. Этот тезис можно дальше не развивать, нужно просто процитировать стихотворение Владимира Пучкова «Обжинки»:

Мое пространство вмиг порушено,

когда, достоинства полны,

холмы ольвийские в Парутино

дурным огнем опалены!

О чем молчим ночами лунными

На плоской тверди нежилой?

Мы были гетами и гуннами,

А стали хлебом и золой.

Пока ножи за голенищами

врожденным голодом горят,

Мы будем вечно полунищими –

Косоворотный продотряд!

Кочуй, кучумье племя хамово,

Подножный прах взойдет с нуля…

На сотню верст, до моря самого –

Горит, горит, горит земля!

 

Ирония и печаль

Сидим с Александром Евтушенко у меня дома и болтаем о «шевченковском накале» в современной украинской поэзии. Беседа ленива и тема банальна. В телевизоре – заседание Верховной Рады. Выступают депутаты, на табло результаты голосования. В президиуме один Владимир Литвин. Камера крупным планом дает стол спикера. Ухоженные руки политика, ногти, маникюр. Пальцы нервно теребят лист бумаги, шариковую ручку, затем опять бумагу и вновь ручку. Оператор, наверное, заснул, и руки политика существуют автономно уже три минуты. Пальцы согнули лист бумаги, разогнули, свернули его в трубочку и развернули… Мы, как завороженные, смотрим этот мультфильм. Евтушенко оборачивается и хлопает в ладоши.

- Хочешь, я прямо сейчас выдам образец гражданской лирики.

- Давай…

- Мужик со скуки занял руки,

А могли быть дети… внуки…

Действительно, сегодня гражданская лирика – это печальная ирония поэта, реакция на открытый цинизм власти. Ирония целительна, она удерживает людей от агрессии, превращая социальный негатив в здоровый скепсис. Николаевские поэты «зарываются» в спасительную иронию. Вячеслав Качурин - в политическую:

Но грядет еще один искус:

Молодое наше государство

В европейский просится Союз.

Час придет: в надеждах иллюзорных

У его столпятся рубежей

Сотни обделенных, беспризорных,

Безработных, нищих и бомжей.

Ну а мы, скитаясь вне закона,

Тут схороним помыслы свои…

Нас четыре с лишним миллиона,

Мы УЖЕ в Европе! Се ля ви!

Аркадий Суров - в бытовую:

Когда я спать ложусь голодным,

Я думаю о Сенегале,

Там негры с воплем "хали-гали!"

Пасут в саванне местный скот,

(Там много молока и мяса),

И приезжают на сафари

Богатые американцы,

Наняв в Алжире самолёт.

Когда я спать ложусь голодным,

Я думаю - ну сколько ж можно,

Так издеваться над поэтом,

Который гол и невесом?

Вот только подкрадёшься к мясу,

Протянешь руку осторожно -

И тут же понимаешь ясно,

Что это сон.

Что это сон.

Между иронией поэта и его гражданственностью можно смело ставить знак равенства. Сопротивляться абсурду он способен только через иронию, подвергая сомнению официальные ценности: «гражданственность», «государство», «народ» - и оставляя незыблемыми свои: «совесть», «семья», «человек».