Не все западные компании ушли из России с началом войны. Почему?

Не все западные компании собрали вещи и ушли из России с началом войны в Украине. Одни говорят, что Москва связала их по рукам и ногам, другие решили выжидать.

Когда российские войска вторглись в Украину, целая когорта западных компаний пообещала поскорее уйти с некогда важного рынка. Спустя 32 года присутствия в стране "Макдональдс" снял свои легендарные золотые арки. Нефтяной гигант BP решил избавиться от огромных российских инвестиций. Французский автоконцерн Renault продал свои заводы за символическую сумму в один рубль.

Но с начала войны прошел год, а сотни западных компаний из Европы и США по-прежнему в России — причем как гиганты, так и компании средней руки. Они ведут дела несмотря на западные санкции и яростные призывы к бойкоту со стороны украинских чиновников, потребителей и правозащитников.

Некоторые компании на обвинения в спонсировании российских действий в Украине, отвечают, что остались ради клиентов. Так, крупная сеть французских супермаркетов "Ашан" не стала закрывать свои 230 магазинов и сообщила, что уходить из России не намерена. Тем самым она навлекла на себя гнев украинского президента Владимира Зеленского, а недавно, после сообщений о том, что ее российская "дочка" безвозмездно помогает российским военным продовольствием, зазвучали новые призывы к бойкоту.

В "Ашане" эти обвинения отвергли, и извиняться за то, что компания осталась в России и в Украине, где у нее тоже есть магазины, отказалась. Со слов представителей сети, это делается, чтобы "удовлетворить базовые потребности мирного населения в продуктах питания".

Некоторые компании свернули деятельность в России лишь частично, уход других застопорился, хотя о своем решении они объявили ещё прошлой весной.

Фармацевтический гигант Pfizer прекратил вкладываться в страну, но продолжает продавать ограниченный ассортимент продукции, направляя прибыль гуманитарным группам в Украине. Carlsberg, третья по величине пивоваренная компания в мире, пытается найти для своих российских заводов такого покупателя, который бы по окончании боевых действий предложил ей обратный выкуп и шанс вернуться на рынок.

Для многих компаний уйти из России оказалась сложнее, чем ожидалось. Москва, говорят они, связала им руки, пригрозив национализацией и прочими препонами. Кроме того, руководители западных корпораций подчеркивают свою ответственность перед акционерами найти подходящих покупателей, чтобы сберечь хотя бы часть миллиардных активов, а не отдавать их Москве. Из-за подобных опасений табачный гигант Philip Morris в прошлом месяце признал, что, возможно, так и не продаст свой российский бизнес несмотря на все попытки.

Некоторые компании не хотят сдавать долю рынка конкурентам из Китая, Турции, Индии или стран Латинской Америки, правительства которых не поддержали режим санкций и вовсю присматриваются к собственности, брошенной западными фирмами, и высвободившимся пакетам акций.

"Россия была крупным рынком для многих компаний, — сказал Оливье Аттиас, юрист парижской юридической фирмы August Debuzy, которая консультирует в России крупные французские компании. — Это решение далось непросто, и уйти тоже сложно".

Данные Йельского университета показали, что свыше четверти из почти 1600 компаний, действовавших в России до войны, продолжили работать на полную мощность, а некоторые лишь отложили запланированные инвестиции. А в опросе вдвое большего числа фирм, проведенного Киевской школой экономики, их доля и вовсе приблизилась к 50%.

Другое исследование показало, что на полный разрыв пошли лишь немногие: выяснилось, что из примерно 1400 компаний из Европы, США, Японии, Великобритании и Канады менее 9% продали свои российские дочерние предприятия с началом войны. На их долю приходится лишь небольшая доля западного бизнеса, и это ставит под сомнение готовность западных фирм уйти всерьез.

Несмотря на все бряцание оружием, российские власти хотели бы смягчить экономический ущерб от санкций и сохранить сотни тысяч рабочих мест и поэтому предпочли бы, чтобы западные инвесторы не уходили, заявил Дмитрий Лавров, старший партнер женевской юридической фирмы Nexlaw, которая консультирует в России транснациональные корпорации.

Находящийся на рассмотрении в российской Думе законопроект позволит иностранным инвесторам "сохранить как активы, так и фактическое присутствие своего бизнеса в стране, а также возможность вернуться в Россию в случае вынужденного ухода", добавил Лавров.

О сложностях, с которыми сталкиваются западные фирмы, можно судить по вышеупомянутому "Ашану". Когда разгорелись боевые действия, эта частная компания, входящая в европейскую розничную империю французской семьи Мюлье, заявила, что магазины в России продолжат работу, чтобы обеспечить продовольствием мирных граждан и сохранить 29 тысяч рабочих мест.

В сети заверили, что прекратили инвестировать в страну сразу после начала войны, после чего местная "дочка" фактически стала отдельной самоокупаемой организацией. Как объяснили в самой компании, закрытие бизнеса, объем продаж которого в 2021 году достиг 3,2 миллиарда евро (3,4 миллиарда долларов) и составил 10% совокупной выручки "Ашана", российские власти расценили бы как банкротство. Это, в свою очередь, привело бы судебному преследованию местных менеджеров и конфискации имущества сотен супермаркетов, в которые компания вкладывалась в течение 20 лет.

Украинских чиновников это не успокоило: они считают, что "Ашан" и другие фирмы, отказываясь уходить, финансируют российскую агрессию. Министр иностранных дел Дмитрий Кулеба недавно у себя в Твиттере обвинил "Ашан" в том, что тот "превратился в полноценное оружие" России, после того как расследование французской ежедневной газеты Le Monde показало, что некоторые сотрудники сети в стране собирали пожертвования и товары для российских войск в Украине.

По итогам внутреннего расследования, в компании заявили, что такая формулировка вводит в заблуждение. В "Ашан" также заверили, что своим присутствием в России сеть не помогает российскому вторжению.

"Наше дело — накормить людей и быть к ним ближе, — сказал пресс-секретарь Антуан Перно. — Потому что однажды наступит мир, и будет важно оставаться на их стороне".

Другие обещавшие уйти компании сетуют, что этому мешает усложнение российских правил.

В ответ на западные санкции Россия ужесточила правила национализации, введя в список оснований для этого неплатежеспособность. Кроме того, иностранные компании могут продавать активы лишь с разрешения Минфина страны, а на это может уйти от шести месяцев до года. А корпорации из "стратегических" секторов, включая нефтяной и банковский, не могут уйти без личного одобрения президента Владимира Путина.

Концерн Heineken заявил, что именно такие препоны помешали продаже. В марте прошлого года компания объявила, что прекращает продажу своего пива в России. Вскоре после этого она "получила официальные предупреждения от российской прокуратуры", что решение о приостановке или закрытии российской дочерней компании будет считаться преднамеренным банкротством — уголовным преступлением, которое может привести к национализации.

Пивоварне грозит бойкот после сообщений СМИ о том, что ее российская "дочка" продолжала продавать пиво Amstel и только за прошлый год представила свыше 60 новых продуктов. Компания заявила, что ее сотрудникам в России пришлось продолжать продажи, чтобы не допустить неплатежеспособности и отвести от себя "весьма реальную" угрозу национализации. Компания заявила, что выход из страны обойдется ей примерно в 300 миллионов евро.

Объяснения привели критиков в ярость: в Твиттере они изобразили банки из-под пива Heineken в виде пуль и назвали компанию "гордым сторонником русского геноцида".

Через три дня после начала боевых действий BP дала громкое обещание избавиться от почти 20-процентной доли в государственной "Роснефти". Это решение принесло компании 24 миллиарда долларов убытков. Но даже год спустя она так и не отказалась от своих акций. В компании говорят, что "процесс затянулся", и винят международные санкции и российское правительство, которое фактически вправе одобрять покупателя по своему усмотрению.

Другие компании пытаются не хлопать дверью в расчете вернуться. Так, Carlsberg планирует продать свои российские предприятия к середине 2023 года. Но исполнительный директор Кеес т'Харт сказал, что компания добивается оговорки, которая позволит выкупить местные активы, когда представится такая возможность.

Renault продала свои заводы прошлым летом российскому государственному предприятию с важным условием: компания имеет право на обратный выкуп своей доли в концерне в течение шести лет. Представители Renault заявили, что уход из России повлечет за собой финансовые потери в размере 2,2 миллиарда евро.

Тем временем новый владелец вовсю штампует российские автомобили, собирая их в основном из узлов китайского производства.

The New York Times, США