Нападение на журналиста в Николаевской ОГА: версии сторон

Вчерашний инцидент в Николаевской ОГА, связанный с нападением на журналиста Александра Влащенко, вызвал большой резонанс и освещается во многих СМИ.

Сегодня мы получили реакцию пресс-секретаря губернатора Алексея Кочубея, в которой он излагает свою версию произошедшего, а также ответ Александра Влащенко на объяснения Кочубея.

Предлагаем нашим читателям для ознакомления оба материала.

 

Ответ Алексея Кочубея.

Нападавшие - «люди с большой буквы»?

 

Интернет изданием «Новости Н» размещен материал «В Николаеве на журналиста напали прямо в здании облгосадминистрации».

Поскольку в данном материале упомянуты, и в довольно негативном контексте, Николай Романчук и его пресс-секретарь (то есть я), необходимость комментариев очевидна.

После окончания совещания (встречи главы ОГА) с представителями активной и патриотичной общественности, а именно минут через 15, в холле 4 этажа я столкнулся с группой из трех человек, одним из которых был указанный в материале «Новости Н» Александр Влащенко. Не думаю, что это имеет существенное значение, но никакого «классического делового стиля» в одежде двух других я не приметил. Татуировки «на полшеи» тоже, грешен, не доглядел.

Лично я обоих беседовавших с А.Влащенко граждан воспринял, в контексте вышеназванного мной совещания, как представителей одной из присутствовавших на 10-ти часовом совещании общественных организаций (партий).

Здесь нужно четко подчеркнуть, что роль губернатора во всей ситуации категорически никакая. Он действительно в этот момент (т.е. в момент, когда мы четверо стояли в холле) выбегал из кабинета и буквально впрыгивал в лифт, спеша на встречу. Действительно, А.Влащенко попытался обратится к Романчуку, произнеся что-то вроде: «Николай…эээ… извините, забыл…», на что губернатор на бегу, или точнее, в прыжке в кабину лифта, бросил: «я Палыч, ничего страшного (что забыли), бывает». И двери лифта закрылись. Романчук, чтобы было ясно, вообще не понял, кто к нему обращается и в чем вопрос-проблема. Это в том смысле, что Романчук всех журналистов в лицо не знает или не помнит. Что, собственно, простительно, равно как простительно не вспомнить с ходу отчества известного, но не близкого человека.

Далее:

Угрозам, равно как и картинке «вырвал телефон из рук» я свидетелем не был.

Мое восприятие ситуации было таково: активисты, принимавшие участие во встрече с Н.Романчуком, были против того, чтобы их фото были преданы чьему-либо широкому вниманию. У меня создалось при этом впечатление, что они были категорически против того, чтобы их фото стали собственностью, извините, конкретного интернет издания.

Требования об удалении фото в рамки закона, конечно, не вписываются. Однако для меня подобные требования, исходящие от радикальных проукраинских активистов не новы – мотаясь с Романчуком и съемочной группой по блок-постам я не раз слышал от ополченцев: «а вы из какого СМИ, наши фото после вашего визита на Антимайдане не проявятся? Мы такими подарками уже накушались». Время сейчас такое…не простое. Законодательного ограничения на использование российской символики тоже нет, из чего не следует, что до соответствующих изменений в законах трехцветные «братские» стяги мы должны воспринимать если не как должное, то спокойно – естественно - невозмутимо.

Время, повторюсь, такое, особенное. И вести мы себя, наверное, должны согласно времени.

Лично для меня активисты Майдана – это народ с большой буквы. И к их требованиям у меня особое отношение.

Лично я против подобной воли (я здесь о сути произошедшего, т.е. о требовании удалить фото) майданцев идти не стану. Я их опасения понимаю.

Мной было принято единственно, для меня, возможное решение. Я предложил активистам, чтобы первым было обработано мое фотографическое устройство и чтобы все фото, которые были сделаны на совещании, были с него удалены. Я искусственно ввел себя в одни с А.Влащенко рамки, сделав себя таким же как он «потерпевшим».

Да и не знаю я, какие «попытки для защиты журналиста от противоправных действий» я должен был предпринять – кричать «караул»? Ну так и А.Влащенко рот не заклеивали, не хочешь удалять фото – зови на помощь. Дело-то именно что в здании ОГА было, белый день на дворе – милиционеров вокруг хватает.

Ну и в завершении: А.Влащенко сам попросил меня предоставить доступ к компьютеру для удаления фото. Добровольно и самоинициативно подключал свой фотоаппарат к компу, что-то на нем, на фотоаппарате нажимал, удаляя снимки. Я так понял, что он мотивы активистов понял и с ними согласился, поэтому появлению в «Новостях Н» материала со скорбным названием я, признаться, несколько удивлен.

 

А.Кочубей

 

  

Вранье как метод политики.

Ответ Александра Влащенко

 

Я прочитал ответ пресс-секретаря николаевского губернатора по поводу событий, произошедших со мной, как с журналистом издания «Новости-N», 4 июня в здании областной государственной администрации. Пытаясь оправдать себя и своего шефа — губернатора Николая Романчука — пресс-секретарь губернатора Алексей Кочубей вынужден прибегать к передергиваниям, полуправде, а в отдельных моментах опускаться и до откровенной лжи. 

Кочубей ссылается на материал, опубликованный на страницах сайта «Новости-N», где был описан произошедший со мной инцидент, и пишет, что «никакого «классического делового стиля» в одежде двух других не приметил». Да разве в этом суть дела? Это всего лишь внешние признаки, которые в дальнейшем могли бы помочь опознать зарвавшихся «общественников», поскольку мои коллеги интересовались, как выглядели нападавшие.

Заявив о том, что «роль губернатора во всей ситуации категорически никакая», пресс-секретарь, мягко говоря, слукавил, более того — скрыл некоторые важные моменты. Если он слышал, как я обращаюсь к губернатору, и даже запомнил такую мелочь, что я поначалу забыл его отчество (я действительно не сразу вспомнил, Петрович он или Павлович), то он просто не мог не слышать, как губернатор «открестился» от моей просьбы о помощи, дословно заявив: «Я к этому не имею никакого отношения». Этот существенный и важный, на мой взгляд, момент пресс-секретарь Николая Павловича упомянуть в своей версии почему-то «забыл». Он описывает все таким образом, как будто бы губернатор куда-то очень спешил, и потому даже не смог вникнуть в суть происходящего.

Между тем, я видел, что Романчук прекрасно понял, с чем и по какому поводу я к нему обращаюсь, и именно поэтому вдруг срочно куда-то «заспешил». А на деле по нему было видно, что он просто откровенно боится связываться с этими «отморозками». Он не выразил ни малейшего желания вмешаться в инцидент, связанный с прямым нарушением закона прямо у него под носом. Я уже не говорю о том, что сказал он это вполне отчетливо, и не «прыгая в кабину лифта», как это преподносит Кочубей.

Идем далее. Я вынужден был согласиться удалить снимки только под угрозой применения силы — физически я вряд ли мог бы противостоять этим двоим. Однако камера была разряжена, и Алексей Кочубей провел нас всех в свой кабинет.

Я не могу сказать, видел ли он, как у меня отбирали телефон в фойе администрации на четвертом этаже. Но он не мог не слышать тех угроз, которые звучали в мой адрес уже в его кабинете. Выражения: «Я и не таким, как ты, ноги ломал под этим зданием!» и тому подобные звучали неоднократно.

К поведению пресс-секретаря тоже возникает много вопросов. В его кабинете нападавшие вели себя достаточно развязано, как настоящие хозяева, сам же Кочубей выглядел в нем как скромный проситель. Ему даже в голову не пришло поинтересоваться а кто, собственно, эти люди и по какому праву они предъявляют ко мне претензии. Наоборот, он всячески перед ними заискивал, смиренно предъявил им «для осмотра» собственный телефон — разве что штаны не снял.

При этом, к нему никаких претензий и требований никто не предъявлял. Чего, спрашивается, передавать им свою технику для удаления содержимого? Чтобы те двое еще больше обнаглели и окрепли в мысли, что то, что они делают, - допустимо и правильно? Чтобы они видели, что нет на них управы, что даже в здании ОГА их боятся, а значит, можно творить все что угодно?

И это притом, что в своем ответе Кочубей сам признал, что «требования об удалении фото в рамки закона, конечно, не вписываются». Между тем, он даже не удосужился вызвать наряд милиции или хотя бы позвать на этаж охрану. Когда он покинул свой кабинет, оставив меня наедине с этими двумя, у него было достаточно времени и возможностей пресечь противоправные действия. У меня такой возможности не было, поскольку я находился в закрытом кабинете и телефон у меня отобрали.

Меня удивляют доводы пресс-секретаря губернатора, что «рот мне никто не заклеивал», и если я видел, что мне угрожает опасность, должен был звать на помощь. Получается, другого способа защититься от прямого нападения в стенах облгосадминистрации, кроме как кричать «Караул!» уже нет?

У меня складывается впечатление, что пресс-секретарь губернатора пытается оправдать не только себя и губернатора, но и тех, кто мне угрожал и применял силу. И то правда — они ведь для него «люди с большой буквы». Только вот с какой, интересно было бы спросить? А все остальные, стало быть, для Кочубея люди с буквы маленькой. А может быть вообще не люди?

Алексей Кочубей оправдывает свою позицию тем, что «время сейчас особое». Ну так давайте тогда во всеуслышание объявим, что в стране перестали действовать Законы, отменена Конституция, права человека и прочее. Тогда всем все будет понятно — надейся только на себя, ты сам гарант собственной безопасности. А пока этого не произошло, давайте жить по существующим Законам и не оправдывать их нарушения «особым временем», «революционной целесообразностью» и прочими сомнительными аргументами.