Ликвидатор аварии на ЧАЭС Владимир Маевский: «Тем, кто спас мир от последствий ядерной катастрофы, государство выделяет 0 целых 0000… фиг десятых»

В апреле 1986 года, когда мир потрясло известие о взрыве на Чернобыльской АЭС, Владимир Маевский работал начальником пожарной части по охране Южно-Украинской АЭС. Через несколько дней, 30 апреля, он получил команду готовиться к выезду в Киев для дальнейшей отправки в Чернобыль – на ликвидацию аварии. Вашему вниманию предлагается его рассказ о тех событиях.

«Как сейчас я помню, что приготовил чемодан, взял 5 дозиметров, 2 костюма Л-1, 2 комплекта х/б обмундирования, сапоги.

В 06:00 7 мая я прибыл в Управление пожарной охраны тогдашней республики (УССР), и уже в 11:00 был в пожарной части города Чернобыля, которая находится на выезде из города в сторону Припяти. А 9 мая в 05:00, надев костюм Л-1 и респиратор, я отправился на территорию Чернобыльской АЭС. Обследовал территорию после случившегося пожара, а вечером, прибыв в 23:00 в расположение части, узнал, что приказом Министра внутренних дел Украины меня назначают начальником части по охране Чернобыльской АЭС. С этого момента и началась моя служба в Чернобыле.

Из ребят, которые были в моем распоряжении, сформировали группы инспекторов по 4 человека, и каждые 4 часа я их по очереди вывозил на станцию. Они узнавали обстановку на блочном щите, ведь вся техника которая там была, вышла из строя, и приходилось вручную снимать показания. Были сразу же проложены рукавные линии от внутреннего пожарного водопровода, ведь эти группы инспекторов работали в самых пожароопасных местах.

10 мая мне стало немного легче работать – ко мне прибыли из Южноукраинска два моих бойца, Николай Стацюк и Сергей Политаев, которые имели представление об атомной станции. Ребята, которые приехали из других городов, вообще не знали что это такое, куда ходить и что делать.

Вот так с утра до вечера каждые 4 часа – вино, и обратно в зону. У меня была машина ВАЗ-469 без стекол, потому что было очень жарко, и вот пока мы доедем до станции, наши дозиметры просто зашкаливают – показывают более 50 рентген. А нам тогда писали 1,5 рентгена, потому что, по указанию «сверху», больше писать нельзя было. Сложность работы была только в том, что вокруг был очень большой уровень радиации, а работа была обычной – профилактика пожаров. Но очень трудно было наблюдать за брошенными домами, домашними животными и т. д. Трудности были с приборами. Отпечаток оставили и политические решения – ведь тогда в разгаре была антиалкогольная кампания, хотя уроки Херосимы подтвердили, что люди, которые употребляли алкоголь, получили меньшую дозу радиации.

Я пробыл в Чернобыле до 18 мая.

Сейчас я занимаюсь тем же самым, но в гражданских условиях – возглавляю отдел пожарной безопасности Южно-Украинской АЭС.

Сейчас власти почти не обращают на нас внимания, вспоминают только перед такими датами. Как говорится, государство нам выделяет 0 целых 0000… фиг десятых. Насчет медицинского обслуживания, то тоже никаких скидок. Главврач Центральной областной Николаевской больницы сказал, что «все, кто был в Чернобыле, уже давно поумирали – так что платите за лечение...».