Красная селедка в мэрской раздевалке

Рыба сама виновата, что попалась на крючок: не разевай рот на чужое добро.
Станислав Ежи Лец

Есть умы столь лживые, что даже истина, высказанная ими, становится ложью

Петр Чаадаев

У американцев, как известно, немало понаторевших в разного рода дебатах и публичных выступлениях, есть специальный термин для резкого увода в сторону разговора, приобретающего неприятный для вас оборот. Мы это называем грубовато, но просто: "съехать с базара", они же говорят о "красной селедке". Суть этого приема состоит в том, что как только вам начинают задавать неприятные вопросы или, скажем, демонстрировать детальное знакомство с такими нюансами вашей биографии, которые при одном только простом перечислении начисто уничтожают уже почти что материализовавшийся образ рыцаря без страха и упрека, вы с неожиданной живостью беретесь обсуждать некий факт или явление, к теме разговора отношения не имеющий, но захватывающий собеседника своей абсурдностью. Иными словами, вам бросают в лицо обвинение во взяточничестве и воровстве, а вы вдруг: "Ой, а там, смотрите, красную селедку потащили!.." Ничего не понимающий оппонент переспрашивает: "Селедку? При чем тут селедка? И почему это она красная? Разве такая бывает? Кто ее потащил? Куда? Зачем?" - и все, он попался, а вы, считай, выиграли, если сумеете тут же организовать широкое обсуждение проблем, связанных с красной селедкой, надежно, слой за слоем накатывая бессмысленные аргументы и никакого отношения к делу не имеющие факты поверх опасной для вас темы мздоимства.

Владимир Дмитриевич Чайка не зря начал свое восхождение по советской номенклатурной лестнице еще в 70-х годах прошлого века. Уж как там учили тонкостям и хитростям аппаратных игр, так нигде нынче не учат. Став дипломатом в Азербайджане, он почувствовал себя во вполне знакомой тарелке, потому что искусству «переводить стрелки» и ловко «съезжать» с неудобных «базаров», иными словами - науке выживания в подковерном пространстве ~ он к тому времени уже научился в совершенстве. И не зря говорят, что знания за плечами не носить - накопленные и отточенные годами постоянных тренировок навыки сегодня оказались ему как нельзя кстати. Заигравшись в земельно-коммунальные игры, что называется, до ручки, достав всех своих былых союзников и сравнительно доброжелательных «нейтралов» из горсоветовских фракций так, что теперь они имени его спокойно слышать не могут, получив ультиматум от БЮТ и «последнее китайское предупреждение» от Партии Регионов, николаевский мэр вот уже третью неделю рассказывает городу про «красную селедку».

Трудно сказать, за свои ли деньги приобрел Владимир Дмитриевич подслушивающую-подсматривающую аппаратуру, так кстати, подобно белому роялю в кустах, обнаруженную им у себя в кабинете, или ему действительно подсунули ее посторонние любопытствующие, однако определенно шум по поводу этой случайной находки не то чтобы совсем отвлек от претензий и обвинений, прямо предъявленных ему депутатами горсовета, убежденными, что человек с таким «багажом» не имеет морального права руководить городом, но как бы расфокусировал внимание прессы и горожан. Честно говоря, впервые увидев сообщение о «жучках» в «святая святых» Владимира Дмитриевича, я решил, что тот непременно воспользуется поводом пожаловаться: вот, мол, какие эти депутаты кровожадные, не просто в отставку меня выталкивают, а еще и следят за городским головой, затравили совсем, продохнуть не дают! Ну, и, натурально, тут же логично перейдет к моральному облику «шпионов», которые после такого разоблачения не имеют права не то, что требовать от затравленного ими городского головы чего бы то ни было, а и простым горожанам в глаза смотреть не должны... Но вынужден признаться, недооценил я масштабов дарования Владимира Дмитриевича. Явственно почуявший запах собственных дымящихся пяток и уже основательно занявшегося под ним кресла, Чайка швырнул в публику не какую-нибудь розовую кильку, а настоящего алого кита. Да и не по-хозяйски как-то было б использовать столь дорогостоящие цацки только для того, чтобы вызвать у немногих сомневающихся в печальной универсальности формулы «пусть придет кто угодно, хуже, чем при этом уже не будет» сочувственное пожимание плечами. В чем-чем, а в неумении всегда и везде просчитывать собственный интерес по максимуму, нашего мэра не сможет обвинить и самый беспощадный из его критиков. Поэтому Владимир Дмитриевич, сразу же растолковал непонятливым, что все эти шнурочки-микрофончики-объективчики автоматически очищают его от любых подозрений в махинациях и злоупотреблениях. В первый же день «чайкагейта» сначала в интернете, а потом и по телевидению и в газетах появилась не формулировка даже, а практически формула невиновности: «информация, которая снималась с помощью обнаруженного оборудования, скорее всего, использовалась в коммерческих целях: здесь рассматриваются все вопросы по земле, коммунальной собственности, архитектуре. Люди, которые получали эту информацию, могли продавать ее направо и налево. И я думаю, продавали. Потому что не успевал я дать задание начальнику управления архитектуры по какому-либо участку, а через день-два на этот участок - уже четыре заявления, люди претендуют на конкурс, который мы еще даже и не объявляли!»

Блестяще, право слово, просто блестяще! Мэр наш и раньше не уставал повторять, что у него-де один-единственный голос в горсовете, что на депутатов он влияния никакого не имеет, ни о чем, кроме как о благе народном и процветании любимого города не помышляет, а землю по карманам распихивают темные и сомнительные личности, чьи имена ему неведомы, лица незнакомы, и суммы, выкладываемые ими за решение вопросов, в глаза не виданы. Теперь же сам Святой Николай указал нашему богоизбранному мэру источник всех городских несчастий - те самые ни перед чем не останавливающиеся проходимцы, которые сначала его подслушивают, за ним подсматривают, а потом бессовестно пользуются сверхсекретной информацией. Так что какие претензии к Дмитриевичу? Да никаких! Он выходит, вообще не при делах, а значит, и ответ держать за тысячи гектаров нашей с вами земли, ушедшие во владение двум-трем фирмам, к которым, конечно же, мэр никакого отношения не имеет, должен не он, а те, кто устанавливал аппаратуру. Если их найдут, конечно.

Я как представил эту картину, так прослезился, ей-богу! Так и вижу: стоит это Владимир Дмитриевич перед иконой, крестится, просит помощи у святого: «Помоги, укрепи, завтра поеду по дворам, проверю, чем там наши ЖЭКи занимаются, а то, вот, и на сына моего жалуются, говорят, что дворники в его «Заботе» три раза в год на работу выходят...» И не успеет он свечку зажечь, а уж на пороге гонец: «Господин мэр, вам приглашение в загранкомандировку, очередной международный форум без вас никак начать не могут, все бегают на околицу, выглядывают, не едете ли...» Ну, что тут делать, приходится ехать.

Ладно, отмучился наш голова в этой загранице проклятой, извертелся весь, сам не знает как, доехал-домчался до своего кабинета, вещи у порога бросил, бежит переодеваться в спецовку и болотные сапоги, чтобы по нашим ямам да ухабам лично пройтись, спросить с виновных за убитые дороги, да за ремонт их взяться, сам себе под нос бормочет: «Щас-щас-щас, ужо я с этими гадами, что миллионы в асфальт закапывают, разберусь, ща-а-ас я их всех на чистую воду повывожу!..» А те, ясное дело, не дремлют, как услышали, что им грозит, сразу - раз, и специального человека в горисполком подсылают: «Владимир Дмитриевич, отец родной, не откажи, люди собрались в «Иллюзионе», есть-пить не могут, пока ты им «Белые крылья» не споешь. Не откажи, не побрезгуй нашими хлебом-солью!» Ну, нельзя же людям в такой невинной просьбе отказать! И вместо инспекции по рытвинам мэр наш едет в ночной клуб. А там - ясное дело - не выпить с хорошими людьми никак не возможно, скажут, зазнался голова, оторвался от народа. Что не болен, точно знаем, так неужто ж «великою подлюкою» стал?.. Ну, а после клуба - какие дороги, темно уже...

И так изо дня в день, изо дня в день...

Нет, вы знаете, раньше, года полтора-два назад, может, кто и попался бы на эти леденящие душу истории, Посочувствовал бы, даже, вполне возможно, комитет какой-нибудь в защиту «мэра всех николаевцев» организовал бы. Но слишком многим в нашем городе, независимо от социального положения, имущественного состояния или партийности, пришлось столкнуться с ложью, лицемерием, чисто человеческой непорядочностью нынешнего городского головы. Слишком часто он, приговаривая: «Я лично разберусь с вашей проблемой, звоните мне в любое время», раздавал номера заведомо неработающих телефонов, слишком часто грохотал на своих подчиненных в присутствии жалобщика: «Да как вы посмели? Да я вас всех поувольняю! Немедленно сделать все, как положено по закону!», а лишь закрывалась за ним дверь, махал чиновникам рукой: «Да пошел он!.. Забудьте», слишком часто, не стесняясь, продавливал на сессиях нужные - не общине, а конкретному заказчику! - вопросы, и хоронил те, что не были выгодны ему или, опять-таки нужным людям. Всей этой лжи накопилось за последние полтора-два года слишком много. Столько, что теперь, даже если, случайно забывшись, Чайка и скажет слово правды, ему не поверят. И не посочувствуют рассказам о том, как он снимал у себя в кабинете штаны, а скрытые камеры передавали эту порнуху на десять километров вдаль... Владимир Дмитриевич сам, своими руками слепил этот снежный ком и запустил его вниз с горки, И остановить вызванную им самим лавину сможет теперь только отставка -добровольная или принудительная. И селедка тут уже не поможет. Хоть красная. Хоть синяя, хоть серо-буро-малиновая в оранжевую крапинку...