Тайный фронт Херсонской области: как партизаны приближали победу ВСУ на Юге

Успехи украинских военных на Южнобугском направлении были достигнуты в том числе и благодаря работе партизан в тылу противника.

Историю фермеров из села Широкая Балка рассказывает Украинская правда.

«Они шли большими колоннами по местам, где мы знаем все прямые и объездные дороги. Когда мы видели, что они заходят в тупик, мы точно знали, каким путем они из него будут выходить. Потому что мы выросли в этих местах. Передавали координаты нашим. И наши потом накрывали эти колонны артой», – вспоминает 23-летний Алексей Чечин, долгое время проведший в оккупации.

Алексей родился и вырос неподалеку от Херсона, в поселке Широкая Балка, в семье фермеров – родители и трое сыновей. Когда-то давно его село было зимней стоянкой Перевозской паланки Войска Запорожского.

В первый день нападения РФ ребята пошли в ближайший военкомат.

– Нам ответили: «У вас нет боевого опыта. Ждите. Позовем», – рассказывает Алексей. – Пока мы ждали, орки уже вошли в деревню, – добавляет он.

Братья решили воевать по-своему.

Патрулирование

Когда слушаешь его рассказ, понимаешь, что Алексей и его собратья стали бойцами ВСУ вопреки тому, что тогда их не взяли в военкомате. Бойцами, работавшими в тылу врага. Также рискуя жизнью, но без оружия.

Деятельность отряда, в котором он работал, Чечин делит на два этапа: до оккупации и после. Пока россияне не вошли в деревню, он с братьями и друзьями основал небольшой отряд, выполнявший в селе функции полиции.

«Мы патрулировали, смотрели, чтобы никто не мародерил», – вспоминает он.

Искали дрон для того, чтобы разведывать, где россияне. Нашли два квадрокоптера, которыми с ребятами поделились в школах Широкой Балки и соседней деревни.

«Пытались как можно ближе подойти к россиянам, запускали дроны, потом видео упаковывали и отправляли нашим», - рассказывает он.

Коммуникация с ВСУ сначала была спонтанной. Ребята просто передавали данные друзьям, которым доверяли и знали, как доставить информацию военным. Но впоследствии спецслужбы объяснили им правильный и более эффективный алгоритм работы.

«Бот канала «Николаевский Ванек» – отправляешь на него собранную информацию, сразу после отправки все эти данные в телефоне или другом устройстве удаляются, – рассказывает генерал Дмитрий Марченко, руководивший обороной Николаева и организовывавший сотрудничество с партизанами со стороны свободной части Украины.

Такой софт давал возможность партизанам долго оставаться «чистыми» для россиян. Но со временем враг узнал про этот канал – скорее всего «помог» кто-то из коллаборантов.

«Россияне арестовывали многих, но особенно жестко на допросах избивали тех, у кого находили канал «Николаевский Ванек», – вспоминает один из херсонцев, все время проживший в оккупации.

Тогда партизаны нашли другой выход. Они прятали смартфоны, а когда выходили из дома, брали с собой старые «кнопочные» телефоны.

«Тебя останавливают на блокпосте или на улице, требуют показать телефон, даешь кнопочный – и отпускают: не за что «зацепиться», – рассказывает тот же горожанин.

Оккупация

Когда россияне вошли в Широкую Балку, патрулировать деревню для Алексея и его собратьев стало невозможным. Оставалось разве что напрямую подбираться к позициям врага. Ребята придумали новую хитрость.

– Мы садились в комбайн, выезжали в поле. Чаще мы уже знали, в какой посадке у них позиции, – вспоминает Алексей. – А дрон был в кабине комбайна, мы приближались, запускали дроны и снимали все.

Вспоминая эту якобы фермерскую деятельность, Алексей смеется: «Они тупые, реально тупые, все время они были уверены, что их позиции известны благодаря «Байрактарам» или данным со спутника, но все было гораздо проще».

Наибольшее удовольствие ребята получали, когда видели последствия своей работы.

«Как-то на посадку зашли пять их САУ, мы все их сожгли (передали данные ВСУ – УП), потом смотрим – несколько прилетов. Минус одна САУ, минус вторая – тогда уже остальные они выводят на другие позиции… Точность ударов по позициям врага значительно изменилась летом, после того, как на вооружении ВСУ появились образцы уже не советских времен, а более современные - HIMARS и пушки «777, - вспоминает партизан. - Раньше, когда били старой артой советского образца, пристрелка была продолжительной – пять взрывов мимо и только шестой в цель. А теперь: один – пристрелка, второй – точно в цель».

Тем временем жатва закончилась, и так просто в поле уже нельзя было выезжать – разоблачили бы собственные методы. Ребята начали работать ночью. Ползли поближе к позициям врага и запускали дроны. Потом и от дронов отказались, чтобы не подвергать себя лишней опасности. Передавали на «Ванек» не видео или фото, а только координаты.

«Нашим координатам доверяли, – вспоминает Алексей, – потому что все, что мы передавали раньше, было точным».

Допросы

Хотя россияне не могли додуматься до методов работы местных, но партизан постоянно арестовывали. Впервые сразу после захвата Широкой Балки, в марте 2022 года.

- Они точно знали, куда нужно ехать, в какой именно дом в селе, – вспоминает Алексей. – Их была целая толпа, на двух БТР. Мешки на голову, руки за спиной, пол дня возили где-то по степям Херсонщины, к вечеру привезли в город. Кричали, требовали рассказать, на кого в СБУ мы работаем, ставили на колени.

Больше всего он боялся за брата – у того две татуировки. Трезубец на всю спину и первые строчки гимна на правой руке. Ему повезло – один из оккупантов закатал рукав брату и лишь на несколько сантиметров и не дошел до той части руки, где были сроки гимна. Спину так же просмотрели чисто формально, посмотрели всего на пару сантиметров у пояса.

– Если бы он закатал ему кофту чуть повыше, все было бы сразу понятно. Я не знаю, выжил бы тогда брат.

В общей сложности Алексея и его друзей арестовывали восемь раз.

– Били только на четырех допросах, – вспоминает он. – Обычно на утро после побоев отпускали.

Почему отпускали? У всей группы была всеобщая легенда, согласованная во всех деталях.

– Мы постоянно обсуждали, что мы все будем отвечать, если нас арестуют, – объясняет Алексей.

Россияне не могли найти доказательств партизанской деятельности участников отряда.

По словам Алексея, типичный допрос выглядел так: группу из трех или четырех пленных с завязанными руками заводят в комнату, сажают на стулья. Сами орки (россияне) садятся за стол, пьют водку, долго общаются на совершенно бытовые темы. Потом без всяких вопросов и предупреждений один из них поднимается, берет стул и начинает бить им первого пленника, попавшегося ему на глаза. Или железным табуретом – такие удары были уже более кровавыми. Были случаи, когда ребят пытали до смерти. Иногда это были люди, никак не причастные к подполью.

Живых парней после пыток обычно выносили во двор и бросали на землю где-то у окопов. Там они с завязанными руками, истощенные и едва живые после побоев, лежали по несколько часов.

– Когда кто-то «кололся», например, признавался, что кто-то из его родственников служил или служит в ВСУ, человека сажали в машину и вывозили куда-то, мы больше его не видели.

Прорыв и возврат

После очередного прилета от ВСУ в районе Широкой Балки Алексей с братом решили прорываться к своим.

– Это уже было слишком очевидно, – объясняет он, – оставаться там становилось с каждым разом опаснее.

Решили идти через линию фронта. Удалили на телефонах все фото, которые могли быть доказательством для оккупантов, не брали никакого оружия, хотя и имели его. Надо было обезопасить себя на случай ареста.

На фото в телефонах оставили только фотографии жен и детей, чтобы поддержать легенду – они пытаются прорваться к родным, потому что россияне отрезали все другие пути эвакуации.

Ползли по полям, ночью, но не заметили оттянутую позицию врага – блиндаж для наблюдения на расстоянии 400-500 метров до украинских позиций.

Оккупанты заметили ребят и начали стрелять по ним. Одна из пуль угодила Алексею в стопу. Раненых их оттащили в блиндаж. Там начали допрашивать, но командир отряда приказал солдату оказать Алексею первую помощь. Их легенде поверили, увезли на основные позиции.

– Нас допрашивал какой-то офицер из ДНР, оказался более адекватным, – рассказывает Алексей.

– Эта война не нужна ни вам, ни нам, – сказал ребятам и отпустил. Брата – домой, а Чечина направили в больницу в Херсон.

Раненый Алексей долгое время находился в херсонской больнице. Затем его выписали домой, в Широкую Балку. Только с приходом ВСУ партизана эвакуировали в Николаев, где лечить было проще. По крайней мере, там было электричество.

Оказалось, что Алексею нужно сделать еще две операции, чтобы спасти ногу. Он лечится и ждет возвращения жены с новорожденным ребенком – родные вывезли ее беременной на свободную часть Украины еще в марте, и сам Алексей стал отцом, когда был в оккупации. Дочь свою видел только на фото.

– Хочется в руках ее подержать, – признается молодой папа.

********

– Деятельность партизан была решающей в битве за Херсон, ведь именно благодаря их помощи удалось уничтожить очень много техники и живой силы врага, – считает генерал Дмитрий Марченко.

Он не раскрывает данные партизана, организовавшего канал «Николаевский Ванек», поскольку его деятельность все еще продолжается.

После освобождения Херсона Марчело (позывной генерала) лично объехал и Широкую Балку, и несколько окрестных сел, где работали другие, пока не раскрывающие себя партизаны. Поблагодарил всех ребят, вручил простые поощрительные награды – шевроны.

– Настоящие награды будут чуть позже, – объясняет «Дядя Дима», как называют его на канале «Николаевский Ванек».

Что дальше будет делать Алексей и его братья?

– Теперь уж точно в ВСУ, брат – в ближайшее время, а я – как только нога заживет, – говорит Чечин.

Освобождение Херсонской области продолжается. Или постоянные взрывы складов и техники на оккупированной части области – дело рук партизан? На такие вопросы ни генерал Марченко, ни кто-либо другой в ВСУ не отвечает. Режим тишины. Который оказался удивительно эффективным.