Вернулся из плена в Николаев: история военнослужащего 36-й бригады морской пехоты (видео)

Военнослужащий 36-й бригады морской пехоты в сентябре 2022 года вернулся из российского плена. Первые дни полномасштабной войны 31-летний Олег Самохин держал оборону в Донецкой области. Участвовал в боях за Мариуполь и «Азовсталь».

О своем пути военнослужащий рассказал корреспондентам Суспільного.

Мариуполь

До первого марта где-то было более-менее тихо, хотя потери уже были. С первого марта начались штурмы, на нас поперли танки и пехота. Пытались брать живой силой. Их очень много было, они как муравьи вылезали. Но у них был не тот уровень подготовки, они просто перли как во время Первой мировой войны.

Азовсталь

Перешли мы на «Азовсталь» небольшой группой, именно в большинстве батальона морской пехоты 36 и из разных подразделений. Нас было до 200 человек. Нам сразу дали место, где мы могли разместиться.

Мы в апреле перешли на «Азовсталь», но число не знаю, я уже запутался тогда, я на это не обращал внимания.

В то время командовал Волынский – «Волына». Он разделил нас на группы – кто старше, командир. Мы уехали на позиции. Кольцо было шире и мы обороняли все, что было за «Азовсталью». Затем было принято решение отойти. Я был ранен.

Они отслеживали наши слабые места, мы понесли большие потери. Не потому, что они заходят пехотой, а от артиллерии, авиации. Нас взяли уже в полное кольцо на «Азовстали» и была договоренность, чтобы хотя бы гражданских выпустили, потому что сколько мы помним, сколько бы гражданские ни собирали колонны, их всех расстреливали из артиллерии, или «встречали». Мы пытались гражданских от себя немного дальше держать. У них свои бункеры были, у нас свои, чтобы их не подвергать опасности.

Мама очень волновалась. Меня еще ждала девушка в Николаеве, она тоже волновалась. Я понимаю, что каждый мой друг, оставшийся в Николаеве, или в Киеве, или где-то еще - все волновались.

Плен

20 мая. Очень не хотелось в плен. Нам говорят: «Эвакуация», а выходим со своим оружием, но знали бы, мы бы вообще все его переломали. Мы бы уничтожили все, что у нас было, чтобы не досталось противнику. 21 числа мы уже были в Оленовке. Меня держали в Оленовке и в Горловке – это Донецкая область.

Возвращение домой

21 сентября. Нас очень много катали. Мы услышали белорусский говор, когда нас пересаживали из самолета в автобус. У нас была такая перекличка, я услышал весь командный состав моего батальона, даже услышал «Волыну». Когда мы были еще в самолете, сержантский состав, некоторые командиры рот, матросы тоже. Я понял, что сейчас, вероятно, пахнет плохим.

Я понимал, что должность у меня такая. Я не водитель, пекарь. Что меня поменяют, я даже не ожидал.

Когда мы уже сели в автобус, где мягкие сиденья, мы вообще не могли понять, что происходит. Нас до этого везли в КамАЗах, КрАЗах, на железе, а тут автобус и так мягко. Я сразу не понял, но когда зашел мужчина и говорит: «Знімайте пов’язки, хлопці». Мы такие: "Украинский язык". Начинаем отдирать эти повязки, в шоке. Все мы в Украине! Я поверил в это только как увидел табличку “Welcome to Ukraine”. Тогда я понял, что это обмен.