Инвесторы русской революции

«… Русские инсургенты никогда не были самостоятельны, они всегда питались чужими политическими амбициями и становились пешками в международной политической игре. В 1904-1905 гг. революционеры штурмовали самодержавие на деньги японского Микадо, в 1917-1918 гг. кайзер Вильгельм оплатил большевистский переворот в Петрограде…

У нищих самураев в начале ХХ века не хватило золота, чтобы свалить русского Голиафа силами самих русских… Японцам пришлось честно сражаться и победить грозного противника в войне…».

(Китаров Д. Б., Достар С. А. Японские деньги и русская революция. Документы /Сост. И. В. Бертье //Тайны русско-японской войны. София, 1989.  С. 7).

27 января 1904 года войска японского императора напали на Порт-Артур. Началась война на Дальнем Востоке за господство в Северо-Восточном Китае и Корее. Могучая Российская империя, обладающая неисчерпаемыми ресурсами, должна была по всем законам логики раздавить маленькую Японию, но… потерпела жестокое поражение.

По условиям Портсмунского мира Россия лишилась южной части Сахалина, северных островов Курильской гряды, отдала японцам Ляодунский полуостров, крепости Порт-Артур и Дальний, признала Корею сферой японского влияния.

Страна Восходящего Солнца начала готовиться к войне задолго до начала боевых действий. Подготовительному периоду отводилась решающая роль для достижения общей победы. Интенсивное перевооружение армии и флота должно было сопровождаться  энергичными усилиями войсковой разведки и разветвленной агентурной сети, сосредоточенной в японских дипломатических представительствах Европы, Азии, США и России.
 
В апреле 2006 года Государственный архив Российской Федерации, по решению специальной комиссии при Президенте РФ, опубликовал рассекреченные документы  русского Генерального штаба периода                1903-1905 гг., которые заставили историков по-новому осмыслить события русско-японской войны и революции 1905-1907 гг.

На деньги японских товарищей

В мае 1903 года всем японским резидентам в России, находящимся под прикрытием дипломатических консульств в портовых городах и посольства в Санкт-Петербурге, пришло тайное распоряжение: «… Активизировать контакты с представителями российских оппозиционных и революционных партий с целью дестабилизации внутренней гражданской жизни. Для чего  финансово поощрять организацию восстаний в провинциях, компаний гражданского неповиновения в крупных промышленных городах и военных портах. Необходимые средства получить до 1 июня со специальных счетов Общества акционеров Китайской Восточной железной дороги и собственного эвакуационного фонда посольства и дипломатических консульств».

Распоряжение международного департамента войсковой разведки японского генштаба стало выполняться очень оперативно. Уже в июле 1904 года в связи с убийством министра внутренних дел В. К. Плеве, российский резидент в Токио Игорь Павлов доносил из Японии: «… все последние политические покушения в России готовятся и координируются японскими агентами, которые поддерживают революционеров материальными средствами». И далее: «С санкции токийского правительства японский атташе в Вене Сихуниро Акаси передал 27 июня 1904 года российским революционерам 1 миллион 250 тысяч иен. Эти средства потрачены социалистами-революционерами на финансирование двух межпартийных конференций, а также на закупку и отправку в Россию оружия. Оно будет доставлено в трюмах парохода «Джон Графтон», который  прибудет через три месяца в Одессу». (ГА РФ, ф. 102 ДП ОО, 1904, оп. 323, д. 150, л. 23 об.— 24. В августе 1904 г. эта информация подтвердилась и по линии Военного министерства: оп. 316, 1904-II, д. 1, ч. 3, л. 1—1 об.).

На территории Российской империи, дипломатические и торговые интересы Японии обслуживали четыре консульства (Харьков, Рига, Варшава, Одесса) и посольство в Санкт-Петербурге. Штатное расписание японской дип. миссии в России значительно превышало регламент – 480 дипломатов и 220 человек обслуживающего персонала. 700 профессиональных разведчиков (!), пользуясь дипломатической неприкосновенностью, разъезжали по стране, собирали сведения военного и экономического характера.

Японский консул в Одессе  Кехитуро Ижима – один из самых активных дипломатов-резидентов, сосредоточил  все внимание на Николаеве, как центре военного судостроения.

В октябре 1903 года он отправляет сюда торгового атташе Коцесимо Тагаси, чтобы наладить контакты с нелегальными организациями николаевских социал-демократов. Последний развил в городе бурную деятельность и уже через месяц попал в поле зрения жандармерии. 1 декабря ротмистр Херсонского округа докладывает своему начальству в Санкт-Петербург:    «… 20 ноября сего года порученец японского консула Тагаси участвовал в совещании городского бюро рабочих социал-демократов… Присутствовали руководители заводских ячеек Кретов, Мальков, Сабуров и Синицкий – все находятся под надзором… Японец согласился погасить гражданские векселя забастовщиков по банковскому кредиту прошлого года и выделить 5000 английских фунтов на помощь рабочим семьям в случае повторного локаута дирекции заводов в забастовке, что планируется к Рождеству. Тагаси оплатит долги при условии, если будут нарушены договорные сроки достройки броненосца «Князь Потемкин Таврический» и замены двигателя на броненосце «Ростислав». Следует опасаться диверсии и прямого саботажа…».

Аналитики из Петербурга затребовали стенографический отчет совещания и дали строгое предписание управляющему «Русско-азиатского банка» не погашать векселя «японских товарищей» (со счетов акционеров Восточно-Китайской железной дороги) до особого распоряжения.

Тем не менее, 8 января 1904 года в Николаеве на Черноморском и Французском заводах все-таки  началась экономическая забастовка. Рабочие требовали повышения заработной платы, 9-ти часового рабочего дня, введения ежегодных двухнедельных отпусков и содержания на случай болезни и производственных увечий.

Дирекция предприятий ответила массовым локаутом. Все забастовщики были уволены без оплаты отработанных дней и выходных писем (рекомендаций для дальнейшего трудоустройства по специальности).
 
Рабочие откликнулись быстро. Они блокировали проходные ворота и не дали возможности штрейкбрехерам проникнуть на завод. Ситуация накалялась. В Николаев прибыл отдельный конно-артиллерийский дивизион жандармерии, чтобы погасить беспорядки и… стачка внезапно прекратилась. Руководители социал-демократов, не получив обещанных денег от «японских товарищей», прекратили забастовку.

Коцесимо Тагаси доставил в город валюту только 27 января 1904 года. Японский консул в Одессе Кехитуро Ижима вынужден был выдать николаевским революционерам 5000 английских фунтов из своего кармана (эвакуационного фонда). Договор между японцами и революционерами возобновился. Социал-демократы через три дня обязались возобновить стачку, но… 29 января в Николаев пришло известие о вероломном нападении Японии на Порт-Артур.
 
Всеобщее негодование и патриотический порыв населения нарушил планы заговорщиков, забастовка была отсрочена на два месяца ко времени начала ходовых испытаний броненосца «Князь Потемкин Таврический». Однако бурное время внесло неожиданные коррективы в тайные планы японской разведки. В ночь с 6 на 7 марта полиция арестовала Николаевский городской комитет РСДРП и его типографию. Деньги «японских товарищей» не хотели работать в корабельном крае.

Экспорт революции

Японский консул в Одессе Ижима в феврале 1904-го покинул пределы России и обосновался в Вене. По данным департамента полиции он возглавил здесь «разведывательный центр» с агентурой в Харькове, Львове и Одессе. Его бывший атташе Коцесимо Тагаси летом и осенью 1904 года         8 раз (!) наведывался в Николаев, где в это время происходили бурные события.

Хронология их очень плотная. 25 июня 1904 года в городской организации социал-демократов происходит раскол «единой платформы». Меньшевики отказываются получать тайную помощь от врагов России, большевики, наоборот, -  соглашаются.

30 июня в городе создается эсеровская организация во главе с Шаргородским и Раевским. Они немедленно вступают в контакт с японским агентом из Одессы и обговаривают план действий.

6 июля руководители николаевских еврейских союзов «Бунд» и «Паолей-Цион» наотрез отказываются встречаться с японцем и… доносят на него в жандармерию.

10 ноября 1904 года полиция арестовала Коцесимо Тагаси  и три месяца содержала в Николаевской пересыльной тюрьме (современный СИЗО). После этого, несмотря на хлопоты американского консула, он был выдворен из страны.
 
Однако японская валюта задала мощную инерцию социальным волнениям в городе. 16 января 1905 года рабочие устроили демонстрацию на Соборной; с 27 мая по 18 августа прошла всеобщая забастовка на Черноморском заводе; 15 июня эсер Козлов бросил бомбу в полицмейстера Иванова; 11 июля в Николаеве началась всеобщая политическая стачка.

Обстановка накалялась, и николаевский градоначальник Загорянский-Кисель ввел военное положение.

События революции 1905-1907 годов в Николаеве не следует рассматривать исключительно, как целенаправленные мероприятия японской разведки. Причины политических стачек, демонстраций и вооруженных выступлений народа имели глубокую социальную подоплеку. Абсолютная монархия в России политически препятствовала росту открытой рыночной экономики. Буржуазная элита империи была пассивна и боялась стихийного народного бунта. Российские промышленники и банкиры не желали добиваться политических прав и свобод с оружием в руках. Эту задачу взяли на себя радикальные политические партии, которые для достижения поставленной цели в 1905-м не побрезговали деньгами японцев, а в 1917-м  -  золотом немецкого кайзера.

В октябре 1917 года большевики, захватив власть в Петрограде, по примеру японцев и немцев пытались финансировать пролетарские революции в Германии, Италии, Венгрии и Китае.  Главный инициатор этого глобального бизнес-плана -  наш земляк Лев Троцкий. Однако он оказался плохим предпринимателем. Коммунистам не удалось создать свои Соединенные Штаты Европы, русское золото бесследно исчезло.
  
Практика иностранных инвестиций в подготовку социальных переворотов обрела устойчивую традицию в ХХ веке и благополучно перекочевала в  ХХI. Все революции на постсоветском пространстве: «бархатные», «тюльпанные», «памаранчивые» были объектом прямого иностранного инвестирования. Впрочем, это совсем другая история.