Николаевский Нюрнберг

«… Настоящее возмездие нацистскому миру наступило сразу после Нюрнбергского процесса. Приговор главным нацистским преступникам дал сигнал к производству множества судебных дел в городах на бывших оккупированных территориях СССР. В 1945-1947 гг. подобные судебные процессы прошли в Ленинграде, Киеве, Харькове, Смоленске, Брянске, Николаеве, Великих Луках, Риге и Севастополе. Полторы тысячи нацистских преступников понесли заслуженное наказание. Публичное исполнение смертных приговоров проводилось вплоть до 26 мая 1947 года, когда Указом Президиума Верховного Совета СССР смертная казнь была отменена и высшая мера наказания по уголовному законодательству составляла 25 лет лагерей».

(Борис Полевой. В конце концов.// Воздаяние нацистским преступникам. М., 1961)

На одном из заседаний Ялтинской конференции Уинстон Черчилль поднял вопрос о судьбе руководства гитлеровской Германии и ее сателлитов. По мнению английского премьера, необходимо было заранее «составить список главных преступников, которых требуется расстрелять, как только они будут пойманы, без всякого суда и следствия». Сталин категорически возразил против узаконенного самосуда и настоял на проведении публичного процесса.

Протокол встречи сохранил напряженную дискуссию лидеров. Вот выдержка из стенограммы:

«… - Какова должна быть процедура суда: юридическая или политическая? - задал уточняющий вопрос Черчилль.

- Процедура не должна быть слишком юридической. Суд над главными военными преступниками должен быть политическим, а не юридическим актом, – твердо заявил Франклин Рузвельт. - Я хотел бы, чтобы между тремя державами была ясность по этому вопросу. Однако ничего на данную тему не должно публиковаться. Нацистские преступники могут мстить союзным военнопленным.

… Сталин не возразил».

Лидеры государств антигитлеровской коалиции приняли политическое решение о неотвратимости уголовного наказания для главных военных преступников – виновников организации и осуществления массовых злодеяний во время второй мировой войны.

Советское руководство сочло необходимым организовать несколько публичных процессов над немецкими военнопленными, совершившими преступления на территории СССР. Один из них прошел в Николаеве.

Преступники военные и уголовные

До 1946 года законодательство СССР не включало в себя ответственность иностранных военнослужащих за злодеяния на своей территории. Не было соответствующих статей в уголовном кодексе, отсутствовало понятие «военный преступник». Сразу возникло много вопросов. Кем считать человека, который повинен в смерти десятков тысяч людей? Уголовником?.. Психически ненормальным?.. Находящимся в состоянии аффекта?.. Как организовать процедуру рассмотрения дел по военным преступлениям? Советским юристам пришлось проделать гигантскую работу для приведения национального законодательства к новым правовым реалиям.

Специалисты пошли простым путем: стали искать источник права, который позволил бы создать норму оценки человеческого деяния. Что это должно быть? Правовой обычай?.. – Не подходит потому, что имеет «национальную окраску». Правовая доктрина? Государство? Правосознание? Или религиозные ценности? – Тоже не подходит, т.к. отсутствует универсальная трактовка понятия «военный преступник». В конце концов, взвесили все варианты и остановились на самом приемлемом определении: «исторический судебный прецедент».

Прецедент к этому времени уже существовал. Первая мировая война с ее многомиллионными жертвами поставила вопрос о конкретном наказании виновников как самой военной агрессии, так и участников военных преступлений. Начиная с 1917 года, тема привлечения к судебной ответственности высших политических и военных руководителей Германии регулярно звучала в заявлениях британских и французских парламентариев.

25 января 1919-го была избрана специальная комиссия в составе 15 человек, представителей 10 государств, которая признала право каждой воюющей стороны судить лиц, виновных в нарушении законов и обычаев войны.

Судить Вильгельма II должен был специальный трибунал в составе пяти судей, назначенных от пяти держав: США, Великобритании, Франции, Италии и Японии. Однако Голландия отказалась выдать бывшего германского императора, нашедшего убежище на её территории. Союзники особенно не настаивали на своём требовании, и международный суд над главным виновником немецких зверств 1914-1918 годов так и не состоялся.

В межвоенный период с 1919-го по 1939 год европейскими странами были предприняты шаги для создания правовой базы по привлечению к ответственности за военные преступления. Так, Женевские конвенции 1927 и 1929 годов четко регламентировали правовое положение, статус и условия содержания тех, кто является жертвами войны - раненых, больных, военнопленных. Однако международное право в процессуальном и нормативном плане оставалось полностью бланкетным по отношению к военным преступникам.

Вопрос о коллективной ответственности нацистского руководства обсуждался участниками антигитлеровской коалиции уже на первых этапах войны. Первые дискуссии об этом относятся еще к 1942 году.

19 октября 1942 г. советское правительство опубликовало заявление «Об ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в оккупированных странах Европы», в котором было сказано о необходимости учреждения Международного трибунала для расследования военных преступлений. Однако эта позиция была чужда американским и британским союзникам.

Черчилль настоятельно предлагал казнить без суда всю нацистскую верхушку. Его поддерживало американское руководство. В марте 1943-го госсекретарь США Кордуэлл Хэлл на обеде в присутствии посла Великобритании лорда Галифакса заявил, что лично он предпочел бы физическое уничтожение всего фашистского руководства. Американский генерал Дуайт Эйзенхауэр предложил уничтожить высокопоставленных нацистов «при попытке к бегству».

Дискуссии продолжались долго. Сталину с большим трудом удалось «додавить» союзников. 7 августа 1945 года на лондонской конференции они подписали соглашение о создании Международного военного трибунала и утвердили его устав. Появилось правовое определение понятий «военные преступления» и «военный преступник». Военные преступления в отличие от уголовных не имели срока давности. Военных преступников судят до сих пор.

Военный трибунал в Николаеве

10 января 1946 года трибунал Одесского военного округа начал слушание дела группы бывших военнослужащих германской армии, обвиняемых в «массовом уничтожении городов и сел», а также других злодеяниях, совершенных на территории Николаевской области в период временной оккупации.

Первоначально открытый судебный процесс планировалось организовать в отношении десяти обвиняемых, но… перед военным трибуналом предстало только девять человек. Их нужно назвать поименно:

1. Герман Винклер – генерал-лейтенант, военный комендант г. Николаева.

2. Ганс Санднер – оберштурмфюрер СС, начальник управления полиции безопасности и СД в г. Николаеве.

3. Макс Бютнер – майор, начальник управления жандармерии генерального округа г. Николаева.

4. Франц Витцлеб – майор, начальник охранной полиции г. Николаева.

5. Генрих Шмале – капитан, заместитель начальника и начальник штаба охранной полиции г. Николаева.

6. Рудольф Михель – начальник жандармского поста в с. Березнеговатое Николаевской области.

7. Роберт Берг – оберефрейтор, ортскомендант комендатуры полевой жандармерии.

8. Франц Кандлер – начальник жандармерии г. Херсона.

9. Йоган Хапп – рядовой 783-го охранного батальона, охранник лагеря для военнопленных в г. Кировограде.

Дело рассматривалось в открытом судебном заседании под председательством полковника юстиции Зотова, членов трибунала: полковника юстиции Мошева, запасного члена трибунала майора юстиции Кочубеева. Государственное обвинение поддерживал полковник юстиции Семашко. Защитниками подсудимых по назначению суда выступали адвокаты: Беклетов, Шерешевский, Белостоцкий, Быков и Степаненко. Процесс проходил в зале областного театра им. Чкалова.

Материалами Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков установлено:

1.За время временной оккупации было расстреляно 105 тыс. советских граждан, угнано в рабство более 60 тыс. человек и причинен материальный ущерб народному хозяйству области на сумму свыше 17 миллиардов рублей.

2.Ряд свидетелей подтвердил, что арестованных мирных граждан в крытых машинах подвозили к высокой каменной стене пригорода «Темвод», где партиями расстреливали над заранее приготовленными ямами. Вместе с убитыми в ямы бросали живых людей.

3.21 октября 1941 года немцы вывези из Херсонской психиатрической больницы свыше 900 человек психически больных и расстреляли.

4.В тюрьме на Музейной улице, дом № 3, в г. Николаеве немцы применяли механизированную виселицу, на которой регулярно, два раза в неделю, производили казни заключенных .

5.В селе Грейгово был создан концентрационный лагерь, охранники загоняли заключенных в пруд и били их палкой по головам до тех пор, пока те не тонули. Каждый день заключенных зарывали живыми в землю.

6. За время оккупации г. Николаева было планомерно разрушено городское и сельское хозяйства, уничтожены два крупных судостроительных завода, три хлебозавода, кондитерская фабрика, разграблены два музея (часть фондов была вывезена в Германию, часть - варварски уничтожена).

7. Обвиняемый Винклер Герман с июня 1942 г. до 27 марта 1944 г. был военным комендантом г. Николаева. Через подчиненные ему войсковые части проводил систематическое истребление советских граждан. По его указанию были уничтожены промышленные предприятия, учебные заведения и культурно-просветительные учреждения, лучшая часть жилищного фонда и другое имущество.

8. Санднер Ганс, будучи с ноября 1941 г. по апрель 1942 г. начальником оперативной группы полиции безопасности СД, а затем по июнь 1942 г.– начальником управления полиция безопасности СД, являлся организатором и участником массовых расстрелов советских граждан. В декабре 1941 г. во главе карательного отряда Санднер выезжал в с. Ново-Александровка, Баштанского района, где было расстреляно 54 человека, в том числе дети, женщины и старики. В 1942 г. Санднер дал указание: для устрашения населения повесить 10 советских граждан - что и было выполнено. Всего Санднером и его подчиненными в Николаеве расстреляно около 1 500 советских граждан.

9. Бютнер Макс. С 20 июля 1943 г. до дня отступления немецких войск из Николаевской области являлся начальником жандармерии, в его подчинении было 13 жандармских округов. Бютнер лично принимал участие в карательных экспедициях против мирных советских граждан. Он лично возглавил одну из таких экспедиций против мирного населения районов Николаевской и Кировоградской областей. В результате было сожжено 6 населенных пунктов и расстреляно более 100 человек мирных граждан.

10. Михель Рудольф. Заместитель начальника жандармского поста в Больше-Александровском районе. Арестовал более 250 советских граждан и передал их в полицию для расправы. Михель лично избивал и истязал арестованных.

11. Кандлер Франц. Начальник жандармерии Херсонского округа. Осуществлял карательные санкции по отношению к мирному советскому населению. По его указанию весной 1943 г. за несвоевременное выполнение сельскохозяйственных работ были расстреляны 15 агрономов.

12… 150… 378…

Приводить обвинительное заключение полностью – значит выйти за рамки формата интернетной статьи. Оно состояло из 432 пунктов и опубликовано сегодня в научных сборниках. Военный трибунал приговорил: Винклера Германа, Санднера Ганса, Бютнера Макса, Михеля Рудольфа, Витцлеба Франца, Шмале Генриха, Берга Роберта – к смертной казни через повешение; Кандлера Франца и Хаппа Иоганна – к 20 годам каторжных работ каждого.

После процесса

Организация Нюрнбергского процесса и его результаты вызвали критику как самих юристов, так и историков права. Видный теоретик танковой войны генерал-майор Джон Фуллер назвал суд над нацистскими преступниками «пародией на правосудие, проистекающей из лицемерия».

Состязательность обвинения и защиты в Нюрнберге выглядела сомнительно. К началу процесса советская делегация привезла перечень из девяти нежелательных вопросов, которые не должны были подниматься на публике. Один из них касался секретного протокола к пакту Молотова – Риббентропа. Были также опущены вопросы по Западной Украине и Западной Белоруссии.

Англичанам и французам, в свою очередь, было невыгодно вспоминать мюнхенские соглашения 1938 года. Советский Союз настаивал на признании Германии виновной в массовом расстреле польских офицеров в Катыни.

Однако процесс вышел из-под контроля главных обвинителей. Адвокат Риббентропа доктор Альфред Зайдель обнародовал секретные протоколы пакта Молотова - Риббентропа, а умелая защита Геринга в лице адвоката Отто Штамера поставила под сомнение советскую версию катынского злодеяния.

Юридическая сторона обвинения была, по мнению правоведов, абсолютно некорректной. Судопроизводство велось от лица союзников, то есть потерпевшей стороны. Тем самым нарушался принцип презумпции невиновности, на которую имеет право любой преступник.

Нарушался и принцип учета взаимной вины, согласно которому сторона обвинения не может судить за преступления, подобные которым совершала сама. В данном случае, справедливо обвиняя гитлеровцев в создании системы концлагерей, геноциде и депортации народов, прокуроры игнорировали аналогичные деяния Сталина.

Обвиняя Геринга в руководстве и организации авианалетов на Варшаву, Лондон и Ковентри, в результате которых гибло гражданское население, союзники закрывали глаза на ковровые бомбардировки Германии, организованные английским маршалом авиации Артуром Харрисом, на разрушение американской авиацией немецкого Дрездена, где уничтожили 30 тысяч гражданского населения.

Защита обвиняемых представила доказательства того, как американские солдаты расстреляли сдавшихся охранников Дахау, а генерал Леклерк без суда казнил всех плененных военнослужащих дивизии СС «Шарлемань».

Это все происходило в Нюрнберге. А в Николаеве?

После процесса в Николаеве

Автору этих строк посчастливилось общаться с замечательным человеком, юристом, членом одесской коллегии адвокатов Ильей Вениаминовичем Шерешевским. В январе 1946 года приказом Минюста он был командирован в Николаев на процесс по делу о военных преступлениях и назначен адвокатом бывшего начальника жандармерии Херсонского округа Франца Кандлера.

Илья Шерешевский хорошо помнил ход судебных заседаний. Есть смысл передать часть его рассказа. Вот он: «…Все это происходило в здании городского театра. Контингент присутствующих тщательно отбирался НКВД. Большое значение придавалось публичности процесса. Он освещался по радио, на страницах местных и центральных газет. Группа из трех кинооператоров снимала документальный фильм прямо в зале суда. Обвинительное заключение читали по городской радиосети Николаева целых три раза… Перед самой командировкой нас, четверых адвокатов, вызвали в городскую юстицию и дали подробную инструкцию построения защиты обвиняемых. Никто из нас не должен был поднимать тему бытовой жизни оккупированного Николаева. Нельзя было приводить такие смягчающие обстоятельства, как четкая работа транспорта в городе при немцах, работа школ, детских садов, кинотеатров и музеев. Нельзя было упоминать о пополнении животными Николаевского зоопарка и обеспечении питания зверей. Запрещалось приводить факты обеспечения продовольственными пайками беременных женщин и грудных детей, которые были рождены от солдат вермахта. В общем, все, что касалось бытовой жизни при немцах, не должно было звучать на процессе. Защита должна была апеллировать только к личным качествам характера обвиняемых…».

В процедурном плане Николаевский судебный процесс по делу о военных преступлениях был скалькирован с Нюрнбергского трибунала в мельчайших деталях.

Профессор Национального педагогического университета им. М.П. Драгоманова Александр Потыльчак недавно написал большую статью о Николаевском процессе 1946 года. Он ввел в научный оборот целый массив документов из открытых архивов МВД. Это донесения секретных агентов НКВД об отношении простых николаевцев к организации и результатам суда над нацистскими преступниками. Получился такой своеобразный мониторинг настроений жителей города, переживших оккупацию. Интересно процитировать архивные источники.

«Источник «Иванченко». Из беседы с сотрудником поликлиники партактива Ламтелиным: «…В отношении сидящих на скамье подсудимых я бы внес предложение здесь же, на суде, поставить две лебедки, одну ногу привязать к одной лебедке, другую – к другой и рвать звероподобных на куски… Другой кары фашистской сволочи, вандалам за их издевательства и разрушения не придумать».

«Источник «Дронов». Из беседы с работницей завода ЭМТА Масуновой: «…Жаль, что им более мучительной смерти, чем виселица, судьи не придумают, я бы посадила этих зверей в клетку, возила бы по городу и вилами колола в глаза, а потом дала бы на растерзание собакам, чтобы мы, советские люди, столько пережившие, видели, как их рвут на куски… Отомстить надо фашистской гадине за наши слезы и кровь, мучения и смерть…».

«Источник «Лебедев». Из беседы с юристом 1-й юридической консультации Камшой Аполлинарией Владимировной: «…Зачем устроили этот процесс, масса из-за этого волнуется. Немцы вешали и расстреливали, и наши то же самое делают… На процессе рисуют немцев зверями, что они якобы вешали, убивали, производили обыски и т. д., однако в действительности этого не было. А вообще они только в пьяном виде преследовали советских граждан, а когда были трезвыми, никого не трогали…».

Источник «Соколова». Из беседы с рабочим завода № 444 Кирюхиным Павлом Ивановичем: «…Сидящие на скамье подсудимых невиновны, они только исполняли волю высшего начальства. Судить их не за что…»

«Источник «Ванда». Из беседы с Прокофьевой Марьяной Степановной:

«Я видела, как приговор приводили в исполнение, и все они, повешенные, молодцы, держали себя с достоинством, а самый главный Санднер сам голову продел в петлю, не ждал, чтобы ему одевали…».

Неоднозначное отношение жителей Николаева к организации и результатам процесса по делу о военных преступниках на «приземленном уровне» сопрягается с критическим отношением ученых-правоведов к деятельности Нюрнбергского трибунала. Политический характер суда нивелировал правовую основу судопроизводства и создал еще один исторический прецедент для современных международных трибуналов

Одесский адвокат Илья Шерешевский в своей монографии очень емко выразил суть происходящего: «Николаевский процесс над военными преступниками и аналогичные процессы в других городах были процессуально несовершенны. В социальном плане это была месть победившего народа за преступления гитлеровских палачей…».