Художественный пленэр «Костычи - 2012». Николаевские живописцы оживили древнее село

- … У африканцев болевой порог ниже плинтуса. Однажды мы сдуру пожаловались на то, что не убрана взлетная полоса. Через минуту приехал открытый джип с пятью мордоворотами из военной полиции, вытащили на поле черного мальчишку, который аэродром подметал и стали его дубасить автоматными прикладами. У меня от одного такого удара башка бы раскололась. Лупили его ровно три минуты, затем окровавленного бросили в канаву…

- Убили?..

- Нет. Через пять минут он поднялся, взял метлу и пошел работать. Вот так вот.

- Нормально, поэтому все черные в бокс идут…

- Наверное… Чай холодный будешь?

- Буду, потом. Хочу немного побродить… оглядеться.

Поболтал с Борисом Яковлевичем Машкаренко. Замечательный человек. Авиамеханик старой закалки. Разъезжает по всему миру, чинит самолеты в каких-то авиакомпаниях. Хороший специалист, востребован в Африке, Южной Америке и Европе. Вечные командировки, дома бывает редко. Любит общаться с нашими художниками.

Мы приехали в село Костычи Баштанского района. Ежегодный пленэр посвящен светлой памяти Михаила Владимировича Терновского – николаевского писателя, публициста и путешественника. Он умер четыре года назад от тяжелой болезни. Вдова – Лариса Анатольевна – собирает в мае его друзей-художников и вывозит на три дня к себе в загородный дом. Частный пленэр – дело хлопотное. Людей нужно привезти, разместить и накормить. Затем, через несколько месяцев, организовать выставку в городе. Ей помогают родственники и старые приятели покойного мужа. Борис Машкаренко и Михаил Терновский – друзья с детского песочника.

***

Костычи – древняя земля, глухой угол Николаевской области. Мобильное покрытие здесь слабое. Чтобы позвонить в город, нужно полкилометра взбираться на высокий холм или лезть на чердак двухэтажного дома. Местного телевидения тоже нет. На крышах деревенских хат - спутниковые тарелки.

Все художники расползлись с этюдниками по окрестностям. Я не умею рисовать и потому бесцельно тыняюсь от одного к другому. Меня не прогоняют, позволяют стоять за спиной и наблюдать чужую работу. Иногда лениво болтают. Диалоги бывают интересными.

***

- … Он уже тогда был парень не промах. Приходит к Мартиросу Сарьяну защищать дипломную работу…

- А что Церетели учился у Сарьяна?

- Зураб Константинович окончил живописный факультет Тбилисской академии художеств. Не знаю, может быть, прадед у него что-то и читал когда-то, а может и нет. Однако диплом Церетели пришел защищать именно к нему…

- Сарьян его выгнал с защиты?!

- Да нет, не выгнал. Просто отправил переделать работу. Он, оказывается, принес Мартиросу Сарьяну картину «под Мартироса Сарьяна», надеясь отделаться легкой кровью. - Не получилось. Прадед заметил лукавство… Он не любил не цельных натур…

- А Церетели?..

- А что Церетели. Взял работу и ушел. Потом у кого-то другого защитился. Иди уже, мне тут закончить надо…

Аня Сарьян – правнучка легендарного Мартироса Сарьяна. Выросла в доме художника. Много училась и много работала. Был несколько раз у нее на выставках. Нежные акварели и скупое, «мужское» масло. Ничего лишнего. Вот и сейчас расположилась в старой хате у окна, заканчивает натюрморт с ирисами. Нет беспомощной тональной растяжки. Цвет и свет подбираются с первого раза, как надо. Это все дорогого стоит. Не зря музеи покупают ее картины. У нас в Верещагинском тоже есть несколько работ Ани Сарьян.

***

Костычи – длинное село. Дома разбросаны на несколько километров вдоль берега Ингула. Одна дорога, одна центральная улица. Здесь местная ойкумена началась с эпохи поздней бронзы. В 1981-м археологи из Ленинградского Эрмитажа обнаружили на западной окраине деревни поселение Сабатиновской культуры. Основные находки: обломки керамической посуды, каменные зернотерки, жертвенник и гигантские позвонки осетровых рыб. Древние рыбаки облюбовали дельту Ингула и построили здесь свое городище.

Сейчас рыбы в реке почти нет, зато есть бескрайние луга, которые тянутся к Христофоровке и далее. Раздолье для коров, а коровы здесь… особенные. Каждое утро сельское стадо переплывает Ингул и пасется на зеленом острове. Вечером животные возвращаются домой и… опять коллективный «заплыв» на 150 метров. В полдень на дойку хозяйки добираются к своим кормилицам с ведрами на лодках.

Не всякая корова мечтает плавать каждый день. Животные, купленные в других селах, поначалу отказываются лезть в воду, но… срабатывает стадный инстинкт и рогатые пловцы единым пелетоном ныряют в реку...

***

- Учись, как нужно трудиться. – Прямо посредине дороги поставил этюдник Миша Кузьминых. Вокруг него столпился местный народ из соседних хат. Это дети. Девчонки - в застиранных платьях, пацаны – в рваных кроссовках. Стоят за спиной и наблюдают. На холсте появляется деревенская хата, желтый горизонт и белые кусты сирени. Зеленых тонов мало, пейзаж получился совсем зимний.

- Дядя Миша, а мне можно порисовать? – Маленькая девочка тянется к мастихину.

- Конечно, Маричка, тебе все можно…

- А мне?

- И тебе, Коля, можно. Давайте, красок вам еще надавлю.

Детвора вооружилась кистями и вносит свои коррективы в почти готовый этюд.

- Вот, дружище, - отходит Мишка в сторону и закуривает, - на чужую работу можно смотреть вечно. Пошли к реке. Скоро коровы поплывут…

Через сорок минут мы вернулись. Дети славно поработали, стоят виноватые. От готового этюда ничего не осталось. На весь холст одно разноцветное пятно.

- Ничего, ничего… Сейчас немножко подправим и будет замечательная картина.

Выдавливает на палитру краски и пальцами делает несколько мазков. Все возвращается на место: перистые облака, вечернее небо и линия реки у горизонта. Еще несколько точек мизинцем – ожила прежняя сирень. Мазок открытой подушкой большого пальца – реанимировалась сельская дорога, жест тыльной стороной ладони – ушла черная тень с деревенской хаты. Пейзаж обрел новую жизнь.

- Вот и все. – Потрепал по голове помощников. – Приходите завтра, будем красить новую картинку.

- Пошли, - трогаю за его рукав, - Лариса звала на ужин

Михаил Кузьминых – художник, которого любят в Костычах все дети. Он им, действительно, позволяет всё. Много лет учился и много лет учил других. Года три назад на праздновании Дня художника николаевские живописцы выставили прямо на проспекте Ленина громадный холст. Каждый желающий мог подойти и начать рисовать СВОЮ картину. В результате коллективного творчества получилась полная белиберда. Мэтры морщили лбы и пытались что-то сделать из всей этой мазни. Думали и спорили до тех пор, пока не пришел Мишка и тремя волшебными движениями создал пейзаж – перспективу проспекта Ленина и улицы Инженерной.

Такой вот интересный талант.

***

Если верить энциклопедии «История городов и сел Украинской СССР», Костычи появились на карте в 1768 году. Село заселили казаки – бурдюжники, которые разводили овец, выращивали хлеб и пополняли казачье ополчение в долгий период русско-турецких войн. Деревня несколько раз меняла свое название по фамилиям казацких старшин (Скортулино, Франково, Липское).

При советской власти здесь находилась центральная усадьба колхоза «Коммунар». Богатое хозяйство. На балансе - 5000 гектаров пахотных земель, несколько животноводческих ферм, МТС, оросительные системы и проч. Население, по переписи 1981 года, - 1023 человека. Деревенская школа переполнена детьми.

В начале мутных 90-х все это благополучно рухнуло. Колхоз обанкротили, началась безработица, повальное пьянство. Население бежало из древнего села. К 1993 году в деревне осталось всего 300 жителей.

По решению сельсовета пустующие строения и земли были переданы туркам - месхетинцам. Мусульманская община поначалу была бедна. Дети и взрослые голодали. Однако постепенно жизнь наладилась. Трезвые сунниты возродили огородничество и овцеводство. Построили гектары теплиц. Первые овощи сегодня отвозят в Одессу. Во дворах появились грузовики и внедорожники. Теперь украинские аборигены приходят к ним проситься на работу.

***

- Почему они все одинаково толстые?.. Диета такая?.. – Молдаванов кивнул в сторону женщин, которые вышли встречать коров.

- Какая диета? Беременные все. Хотят получить пособие на ребенка. Это у них любимый способ заработка. Дай посмотрю, что накрасил. - Кузьминых повернул к себе холст.

По дороге домой встретили Диму Молдаванова. Знаменитый николаевский примитивист расположился у заброшенной хаты и нарисовал классное дерево. На ветке сказочная птица. Все по закону жанра. Минимальное смешение красок, пятна, линии и грамотная перспектива.

Работать в примитиве – редкий дар. Месяц назад зашел на какой-то арт-сайт, где высоколобые критики назвали шесть «настоящих» художников – примитивистов на Земле. В этом списке: три греческих фамилии, один - англичанин, один - грузин (Пиросмани) и… наш родной Дима Молдаванов.

Дима сумел сохранить в своей душе Ребенка. На пятом десятке лет он продолжает по-детски рефлексировать и как младенец хранит прошлую память поколений. В его картинах мало фольклора и много модернистских тем. Он больше европеец в искусстве. В работах нет древних украинских мотивов, нет перепевов с казака Мамая, нет писанок и рушниковой этнографии. В общем, настоящий городской примитив.

- А как они сумели в один день все забеременеть? – Не может успокоиться Молдаванов. – Это сильно фантастично…

- Собирайся быстро, дитё неразумное. – Злится Мишка. - Нас за столом ждут.

Дима складывает кисти и зонт.

- Понимаешь, мой друг, - продолжает нервничать Кузьминых, - зимой тут ночи длинные, заняться нечем, вот они и занимаются тем, что у них хорошо получается…

***

 

В начале 90-х, когда село медленно умирало, Михаил Терновский купил здесь старую развалившуюся хату с участком земли. Выстроил дом и насадил удивительных растений. На трех гектарах уместились ореховая роща, мексиканская сосна, карельские ели, множество экзотических кустарников и каменный японский сад.

Соседи смотрели на него как на умалишенного. Терновский существовал в селе отдельно и… как-то неправильно. Покупал у всех бесполезные (древние) каменные поилки для коров, гигантские жернова и гранитные силосные давилки. Разместил все это среди непривычных цветов и деревьев. Получился «японский» ландшафт.

Местные хозяйки смотрели, как Терновский благоустраивает общую улицу, пожимали плечами. Новый сосед был бесконфликтным человеком и совершал множество непонятных поступков.

В начале 2000-х годов он стал приглашать сюда друзей-художников. Пожить летом на природе, поработать с этюдами. Постепенно это стало традицией. В мае-июне в Костычах собирались 10-15 человек и «расползались» с мольбертами по окрестностям. Живописная панорама дельты Ингула знакома многим горожанам по картинам, которые николаевские художники, часто выставляют на своих вернисажах.

В Костычах бывали многие писатели и поэты. Сергей Галушкин написал здесь «Николаевский детектив», Михаил Терновский работал над «Историями Николаевского яхт-клуба» и путевыми заметками «Под парусами «Икара» в Америку и обратно». По итогам художественных пленэров обычно устраивались выставки в городском муниципальном зале.

Костычевский дом писателя вскоре стал походить на знаменитую «Волошинскую дачу» в Крыму, однако его внезапная смерть превратила эти пленэры в памятные.

***

Мы опоздали на ужин. Все собрались за столом, тихо болтают и терпеливо нас ждут. У восточной стены дома стоят готовые работы. Этюды Валентина Меркулова, Инны Мяло, Юры Дзинтарса, Саши Ипатьева, Вадима Пустыльника, Володи Карпенко, Лени Ященко и Анны Сарьян. Коля Розин сделал хорошую роспись верандной ниши, карандашные портреты Тараса Завирюхи прикреплены к картону. Кузьминых и Молдаванов присоединяют свои работы к общему вернисажу.

Костычи – самое «рисованное» село в Николаевской области. За все годы пленэров написано около 600 различных пейзажей, портретов, этюдов и… есть даже несколько картин. Работы хорошо покупаются, многие уходят в частные коллекции за рубеж. Частный пленэр – обрел свою биографию. Почти всегда здесь бывают друзья покойного Михаила Терновского - известная в городе издатель Ирина Гудым и тележурналист Инга Хоржевская (Савицкая). Приезжают гости из Киева, США и Европы.

***

Традиция благотворительных пленэров плохо приживается на Украине. Весь интернет завален объявлениями, где молодых художников приглашают поработать в Крым и Закарпатье. Называются фантастические суммы за проживание. Начинающие николаевские художники вынуждены частным образом ездить на природу. Многие облюбовали живописные места в селах Первомайского района Курипчино и Грушевка, многие привыкли ездить в Трикраты.

Сегодня глухое николаевское село Костычи оживает. Вокруг полно «мертвых» деревень, а здесь все движется. Возвращаются люди, ремонтируют старые хаты, заводят подсобные хозяйства, рожают детей. Каждый год сюда приезжают наши художники, чтобы делать этот мир еще лучше.