Моё бытие в немецкой семье. Мюнхенские заметки украинского беженца

 Первую и вторую части читайте здесь: 

Часть 1: Такая теплая холодная Германия. Мюнхенские заметки украинского беженца

Часть 2: Что почем в немецких супермаркетах. Мюнхенские заметки украинского беженца

После 10-дневного пребывания в школьном спортзале, превращенном в лагерь для украинских беженцев, началась моя жизнь в немецкой семье.

Как попасть в Gastfamilie

Есть такой городок - Цорнединг, в двадцати минутах езды от Мюнхена на S-Bahn, столько же на машине. В этом тихом, аккуратном пригороде Мюнхена, с приблизительно 10 тысячами жителей, мне суждено было поселиться, уже по-человечески, на три месяца.

...Да, для тех, кто не знает, попутно объясню: S-Bahn - это, грубо говоря, пригородный поезд. Если хотите четче понять, что это такое, представьте нашу украинскую электричку лет через двести. При таком темпе железнодорожного развития Украины, каким мы шли предыдущие три десятилетия, думаю, где-то через два века наша электричка превратится в их нынешний S-Bahn...

Такими будут наши электрички лет через 200

Как я попал в этот городок? Волонтеры в Центре по расселению украинских беженцев собрали банк данных о жителях Мюнхена и окрестностей, желающих приютить наших людей. Кто-то мог поселить у себя одного человека, кто-то двух, а кто-то - полноценную семью. Схема такая: ты, простояв несколько часов в очереди (Мюнхен примагнитил много-много тысяч украинцев), садишся рядом с девушкой-волонтером за компьютер, она показывает тебе на мониторе варианты возможного проживания - географическое положение дома, приблизительные условия, состав семьи принимающих и т.д. Ты выбираешь, кто тебе подходит, девушка тут же звонит хозяину данной квартиры, и ты ждешь, когда он за тобой приедет.

Процедура не быстрая, но если утром стать в очередь, то за день, как правило, жилищный вопрос у большинства искателей цивилизованного жилья решался. Вот и я к восьми вечера дождался Михаэля, 60-летнего моложавого мужчину, который проживает в Цорнединге вдвоем с женой в большой трехэтажной квартире. Они и есть - Gastfamilie ("принимающая семья"). У них два взрослых сына, уже покинувшие родительскую обитель, - Феликс перебрался в Мюнхен, Мориц (младший) живет также в Цорнединге в своей квартире. Это максимум, что я с трудом понял из первого разговора с Михаэлем, пока мы минут сорок добирались до места назначения.

Квартира за миллион

Биргит, жена Михаэля, серьезная и в то же время приветливая женщина предпенсионного возраста (это по нашим меркам, а по немецким - в самом расцвете трудовой карьеры, у них на пенсию идут в 67 представители обоих полов) - встретила меня так, словно всю жизнь ждала этой встречи. С радушной улыбкой поздоровалась за руку - у них принято, что женщина здоровается за руку как с мужчиной, так и с женщиной.

Предложенные мне условия проживания, после общежития в спортзале, показались мне фешенебельными. Фактически весь третий этаж - в моем распоряжении: спальня, собственный санузел и в придачу половина "Büro", домашнего офиса Биргит, которым она поделилась со мной. И еще - огромный балкон-терраса с козырьком-тентом, который выдвигается автоматически при ярком солнце. Кстати, третий этаж у них считается вторым, второй первым, а первый - это не первый, а так называемый "erdgeschoss" ("Erde" - по-нашему "земля"). Михаэль - программист, работает дома, хотя особо загруженным я его не замечал, чаще его можно было видеть на велосипеде, летом он проезжает чуть ли не ежедневно около 100 км по альпийским дорожкам. Биргит - учительница младших классов в Цорнединге, там начальная школа (Grundschule), дальше дети ездят на учебу на том же S-Bahn в близлежащие города.

Данное жилище - в общем-то обычная немецкая квартира для среднеобеспеченной семьи. Начнем с подвала: бойлерная, со всем необходимым для стирки, и две большие комнаты. Одна - Михаэля, с кучей инструментов, двумя велосипедами (третий на ходу, и днем и ночью стоит на улице, возле входной двери), и еще в этой комнате огромный холодильник с, на мой взгляд, стратегическими запасами (на кухне, само собой, обычный холодильник). Там же - два ящика пива (выяснилось, безалкогольного). Вторая комната - женская, с массой шкафчиков-тумбочек, приспособлений для шитья, сушки одежды, глажки-утюжки и т.д.

На первом этаже (по-нашему) - прихожая, тут же санузел (без душа или ванны), кухня и большая гостиная, часть из которой - столовая. Из нее - выход (с тыльной стороны дома) во дворик с летней столовой, цветником и журчащей водичкой. На втором этаже две спальни, "бюро" Михаэля, с двумя компьютерами и с двумя гитарами на подставках. Здесь же - выход на нижний балкон-террасу, и здесь же - главный санузел с большой ванной (в санузле на моем этаже - душевая кабина).

И еще, конечно, гараж, в котором - скромная "Шкода", на ней изредка ездила Биргит. Правда, возле гаража всегда стоял еще и новенький гибридный NISSAN - Михаэль говорил, что это машина Морица, но сколько я помню, на ней ездил он сам, да и я с ним пару раз.

Сколько описанная квартира стоит? Ни много ни мало - миллион евро. Не открою Америку, да и Германию тоже, если скажу, что жилье здесь очень дорогое (потому, наверное, половина населения страны живет в арендуемых квартирах), а в Мюнхене - самое дорогое, дороже, чем в Берлине.

Я, понятно, не спрашивал, сколько они зарабатывают (это неприлично даже у нас, а в Германии - стопроцентное табу), но однажды, когда зашла речь об индустрии красоты, которой очень не хватает украинским женщинам в Германии, - Биргит сказала: "У вас работница салона красоты зарабатывает, наверное, больше, чем учительница в школе?" "Намного больше!" - ответил я. "А у нас наоборот", - сказала Биргит, тем самым тонко поставив нетривиальный вопрос: а действительно, кто важнее для страны - маникюрша-педикюрша или учительница? Для такой страны, как Украина - несомненно, первая...

Колбаса - в помощь языку

Решающим моментом, определившим наши дальнейшие теплые отношения, - стала одна единственная фраза, которую я произнес первым же утром, спустившись в гостиную, где уже бодрствовали хозяева квартиры. Сначала я, конечно, сказал "гутен морген", а потом спросил: "Haben sie gut geschlafen?", что по-нашему: "Хорошо ли вам спалось?" Это им так понравилось (вечером-то они поняли, насколько жалкий мой немецкий), что они захлопали в ладоши в знак поощрения моих линвистических стараний. Кстати, Биргит и стала моей первой учительницей немецкого - у нее был огромый опыт в этом деле, учила не только многих детей иностранцев, но и взрослых, в частности африканцев из Эритреи и других стран (и сама была в Африке), также участвовала в составлении учебников для них.

Коль зашла речь о языке, вспомню один показательный случай. Вечером, на третий день моей жизни в этой квартире, я заварил себе чай, открыл холодильник, достал колбасу, которую в этот же день купил, нарезанную тонкими ломтиками в маленькой 70-граммовой упаковке. Биргит сразу сказала: "Наш холодильник - твой ходлодильник", но я предпочитал, чтобы в нем было хотя бы что-то купленное мною. И вот, когда доедал последний ломтик, думая о своем (хозяев дома не было), вдруг заметил, что уплетаю не свою колбасу, свиную "Schinkenwurst", а очень похожую на цвет и даже запах в похожей упаковке, но с надписью "Vegan". (Биргит с Михаэлем не полные веганы, но вегетарианцами с натяжкой назвать можно). Что делать? Уже около десяти вечера, магазины закрыты, чтобы купить такую же упаковку...

Я с помощью гугла-переводчика написал на листике несколько предложений - мол, извините, съел случайно вашу колбасу, перепутав со своей, завтра верну съеденное. Ждал-ждал их, чтобы эти слова зачитать - но уже почти ночь, пора на боковую, а их все нет. Оставил листик на столе в кухне, а сам пошел спать. Засыпая, вдруг услышал громкий искренний смех дуэтом. Спустился - они хохочут, читая мой извинительный текст. Мы потом буквально по буквам разобрали его, и даже я понял, что выглядел он для них действительно смешно. После этого я в своей комнате на двери повесил лист с крупной надписью: "ГУГЛУ ВЕРИТЬ НЕЛЬЗЯ!". Правда, спустя где-то месяц, дописал в скобках: ("Но иногда - можно").

Зачем фамилия на дверях?

На пятый день проживания Биргит вручила мне ключ (до этого все-таки присматривались) от входной двери - это означало, что мне теперь доверяют. Я мог уже уходить и приходить домой в любое время суток, что и делал, часто задерживаясь допоздна в Мюнхене. Доверие было полным, они могли оставить меня "на хозяйстве" на несколько дней, а однажды, когда уехали в отпуск, я остался один в этой большой квартире на целых две недели.

Примечательно что ездят они в отпуск в одно и то же полюбившееся им место - на юг, конечно. Но в отличие от многих немцев, которые облюбовали для отдыха Пальму-де-Майорку (немцы ее даже называют 17-й федеральной землей), моя Gastfamilie ездит на озеро Гарда, что близ Вероны. Интересно, как добираются. Женская половина, Биргит и две невестки - Юдифь и Тереза - со всеми необходимыми вещами едут в фургоне, сзади которого оборудованы крепления для велосипедов. А сами велосипеды -тоже едут, но не на фургоне, а под телами мужской половины семьи - Михаэля, Феликса и Морица. Вот так, на своих педалях - почти 500 км...

Еще одним важным моментом в моей новой жизни стала бирка на двери с моей фамилией, которую Михаэль прикрепил после того, как мы отправили первое письмо в Landratsamt (районное управление), где я должен был зарегистрироваться. У них у всех фамилии на дверях. Если частный дом - там, естественно, одна фамилия. А если дом многоквартирыный (как у меня сейчас) - на двери фамилия написана дважды: возле звонка и на почтовом ящике. Номер квартиры нигде никто не указывает. Я однажды, прожив уже несколько месяцев в арендуемой квартире, вдруг задался вопросом: а какой ее номер? Он указан только в арендном договоре да возле электросчетчика в подвале.

Теперь здесь есть и моя фамилия

Так вот, на дверях дома в Цорнединге, рядом с фамилией хозяина дома появилась и моя. Это значит, без особого преувеличения, появился и я. Если на дверях нет таблички с твоей фамилией - значит, и тебя нет. Потому что тебя не найдет почтальон. А если тебя не найдет почтальон - значит, ты пропал без вести. В письмах, которые ты получаешь, повторяю, номера квартиры нет, есть только дом и фамилия.

Бумажная почта - всему голова

В Украине мы уже, в большинстве, забыли, что такое бумажные письма. В своем почтовом ящике (если, конечно, он есть и если не раскурочен) мы можем обнаружить, как правило, какую-то квитанцию да рекламную макулатуру, особенно во время выборов. Здесь тоже в почтовых ящиках полно рекламной продукции - приходит, правда, и местная газетка. Но не дай вам Бог в этом бумажном ворохе не заметить письма (со мной так однажды случилось, потом пришлось расплачиваться за такую недопустимую здесь расхлябанность)! Если вы забыли, что такое бумажные письма, - вам в Германии делать нечего.

На них вся жизнь стоит. Если, представим непредставимое, вы откажетесь от 
бумажных писем - у вас не будет электричества (все договора с энергокомпанией по почте), у вас не будет медстраховки (то же самое), у вас не будет ничего, в том числе денег. Без банковской карточки здесь не проживешь (да и у нас уже тоже), а ее получение и все дальнейшие контакты с банком - только через почтовый ящик.

У нас как? Решил получить или заменить карточку - пошел в банк и за десять минут все сделал. Конечно, ты и здесь вначале идешь в банк, чтобы собственноручно подписать необходимые документы. Но это не значит, что ты выйдешь из банка с картой, до нее еще далеко. Расскажу, как я обзаводился здесь этим необходимым кусочком пластика.

Моего немецкого для разговора в банке, естественно, было недостаточно, поэтому Биргит познакомила меня со своей знакомой, некоей Алисой, бывшей гражданкой Украины, которая живет в Германии уже более 20 лет - попросила ее помочь мне в качестве переводчика. С нею мы и пошли в банк. Прежде чем подписать договор, был долгий разговор с банковским клерком - не потому что вся его информация была мне нужна, а просто слишком словоохотливый немец попался. Я все заполнил, подписал, и вышел из банка с пустыми руками - дальше должен был ждать письма.

Я думал, что сразу пришлют карточку. Нет, в первом письме сообщалось, что я стал клиентом банка, и мне присвоен такой-то клиентский номер. Во втором письме, пришедшем через несколько дней, меня просили прийти в банк и поставить одну-единственную подпись, которую почему то упустили при первом посещении. Еще через три дня, в третьем письме мне сообщили код моей карточки. И только в четвертом пришла сама карточка. Это, как я понял, они так страхуются: если письмо с кодом попадет в чужие руки - у этих рук не будет карточки. А если в злые руки попадет письмо с карточкой, то у них не будет кода.

Хотя, судя по всему, такой вариант практически исключен. Поскольку почтальон здесь - ответственнейший человек! Иначе и быть не может, потому что без него жизнь остановится: каждое утро тысячи мужчин и женщин в желто-черных куртках садятся на свои почтовозы. Как вы думаете, какой главный почтовый транспорт? Правильно, велосипед. Они бывают разной модификации, но это не тот велосипед, которым давным давно у нас, особенно в сельской местности, пользовались почтальоны - то был, скорее, собственный двухколесный помощник, на руле которого болталась почтовая сумка. Здесь это специально оборудованная трехколесная веломашина, принадлежащая одному из мощнейших немецких монополистов "Deutsche Post".

Главный немецкий почтовый транспорт

Так что в любой день, а то и дважды на день, такая "машинка" может подкатить к вашему дому и привезти вам либо ожидаемую радость, либо неожиданную неприятность, в общем, вызвать всю гамму чувств, которую вы только способны испытывать в повседневной, и не только, жизни. Вся она, в запечатанном виде, находится там - в маленьком бумажном конверте. Он может к вам придти даже в выходной день, хотя это редко.

Как проходит "Wochenende"

Наше родное, исконно украинское слово "уикэнд" у немцев называется "Wochenende". Как они его проводят? Собственно, как и у нас в большинстве семей: суббота - день домашнего труда, воскресенье - отдых. Хотя, опять же, как и у нас - люди разные, семейные привычки тоже. Мне рассказывала знакомая, что в семье, где она жила, воскресенье - день абсолютной тишины. Когда она предлагала сделать в воскресенье уборку хотя бы в кухне, где она же и готовит не только для своих двух детей, но и хозяева квартиры, тоже муж с женой, не отказываются от ее борща, - всегда слышала категорическое "nein!". "Да вы отдыхайте, я сама все уберу!"- говорила она, но "гастфамилиа" аргументированно отвечала: "Нельзя! Вдруг соседи услышат шум!".

Хотя, например, мои нынешние соседи, пожилая пара, спокойно стирают по воскресеньям - мне через толстые стены слышен монотонный стук стиральной машины - и даже сушат постиранное на своей террасе, не опасаясь, что соседи или прохожие увидят результат воскресного труда. Люди разные - значит, нормальные, без каких-либо табу на этот счет.

В "моей" квартире в субботу - капитальная уборка. К Биргит приходит женщина лет 30-ти, которая делает основную работу - пылесосит, протирает пыль в труднодоступных местах и т.д. Биргит ей помогает, причем относится к ней не как к уборщице, а как к подруге, разговаривают, шутят, в общем, работается им весело. В этот же день - стирка, мне меняют постельное белье, предлагают постирать личные вещи. Воскресенье - да, день отдыха. Биргит я чаще всего вижу за чтением книги (настоящей, бумажной!) на диване в гостиной, Михаэль - либо рядом с ней читает, но с планшета, либо, если погода хорошая - он на свой велосипед и в Альпы. Телевизор они смотрят крайне редко - он стоит тут же, в гостиной, но в тумбе за закрытыми дверцами.

Чаще воскресенье - это действительно семейный день. Приходит кто-то из сыновей, или оба - обязательно со своими половинками. Так вот и я, вопреки желанию, попадаю за общий стол - поскольку в воскресенье тоже премущественно сижу дома.

Они всегда, каждый день, приглашали меня к столу - будь-то завтрак, обед или ужин. А когда много раз подряд я великодушно отказывался или меня не было дома - писали записку, указывая место, где меня ждет либо сыр без убийственного запаха (они быстро поняли, что мне недоступно высокое понимание ценности вонючих сыров), либо специально купленная для меня колбаса, либо вкусный пирог с миндалем.

Несколько раз, когда я был в Мюнхене, Биргит посылала мне эсэмэс с приглашением на ужин, чуть ли не в приказном порядке, сообщая, что за столом будет кто-то из сыновей - это значит, я не смогу игнорировать приглашение. (Как я питался, находясь целый день в Мюнхене, - вопрос интересный, может, расскажу).

В отличие от наших семейных посиделок, у них это абсолютно трезвое мероприятие, в лучшем случае на стол попадает безалкогольное пиво.

Показательным в этом смысле был один случай. Приближалось 60-летие друга Михаэля, видимо, лучшего друга, потому что они ждали этого важного события, я даже пару раз о нем слышал в их разговорах. И вот этот день наступил, часа в четыре пополудни они пошли праздновать юбилей. В начале седьмого пришла домой Биргит - без каких либо отстаточных следов праздника в глазах, вроде бы его и не было. "Ну, - думаю, - видимо, за столом остались одни мужики, теперь-то они оторвутся по полной!". Меня ждало приятное разочарование. Михаэль через два часа вернулся абсолютно трезвый, как его велосипед, стоящий у входных дверей, всегда в идеальном техническом состоянии, готовый к любым длительным поездкам.

Иногда рассказывают, что у немцев за столом скучно, даже за праздничным. Ни с кем не спорю, но все зависит от людей. С моей "гастфамилией" скучно не было. Наоборот, особенно когда приходили сыновья с невестками, всегда было над чем посмеяться, - Тереза, жена Морица, очень жизнерадостная натура, никому не давала грустить. Если я не понимал юмора - Биргит мне скрупулезно все объясняла. Если вам скажут, что немцы - скучные люди, не вертье. Они разные, как и мы с вами.

Надо сказать, что по воскресеньям семейные застолья, если они были, то намечались на обед. Потому что вечером Михаэль и Биргит ходят в кирху (церковь) на двухчасовое богослужение, в 20.00 - они там обязательно. Конечно, кирха католическая - вся Бавария, так сложилось исторически, преимущественно католическая, протестанских церквей здесь (в Германии их называют "евангелистскими") очень мало, в отличие от немецкого севера, там - наоборот.

Кстати, мне тоже, несмотря на то, что я на 99% атеист, не удалось избежать клерикального вопроса. Причем где бы вы думали? В банке!

Я – ортодокс?

Выйдя из банка (когда оформляли карточку), я спросил Алису, о чем этот банковский клерк говорил битые полчаса? Она ответила: ни о чем. Я это и сам понимал в процессе разговора, слыша от нее многоразовое "genau" (это слово у них - на все случаи жизни, вроде "хорошо", "понял", "согласен","точно", "правильно" и т.д.).

Впрочем, банковского чиновника можно было слушать, потому что вид у него был очень располагающий - типичный бюргер (то есть "гражданин", в этом слове нет ничего оскорбительного), весьма упитанный, добродушный, стопроцентно уверенный, что своим длинным объяснением очень мне помогает.

Он говорил монотонно, умиротворенно, я уже готов был задремать, но вдруг улышал нестандаотный вопрос: какого я вероисповедания? Сначала такой вопрос показался мне очень странным: в банке? О моей религиозной принадлежности? (Я потом понял: он не из любопытства спрашивал, а это записывают в документах - большинство работающих немцев платят церковный налог, понятно, в пользу той конфессии, к которой принадлежат). Да и какая она, моя церковная принадлежность? Ну да, православный, раз уж вам так важно это знать, сказал я, и хотел добавить: крестили меня в раннем младенчестве, когда я не мог ничего понимать, а по убеждениям я, скорее, атеист. Тем временем собеседник что-то спрашивал-переспрашивал, уточнял у Алисы - в конце концов произнес: "русиш ортодокс!" Ну нет, ребята, das gehet nicht! ("так не пойдет!)". Какой я ортодокс?

Как ни разбирались, а получалось, что "православный" - на немецком "ортодокс" и никак иначе (пишется "orthodox"). И тогда я, глядя прямо в глаза немецкому финансисту, по-нашему сказал: "Если в вашем языке нет другого слова - ладно, Бог с вами, пусть я буду ортодокс. Но только не русский! А украинский!" И добавил уже по-немецки: "Ich bin ukrainisch orthodox!"
"O-o! - воскликнул представитель немецких финансовых ресурсов. - Genau, genau, ukrainisch orthodox!" На этом и сошлись.