Гормон голода заставляет нервничать

Страх — обязательная эмоциональная составляющая стресса — а следовательно, реакция на стресс обязательно затрагивает миндалевидное тело (амигдалу). Эта структура участвует в формировании любой эмоции, но известность она приобрела именно как «центр страха». Однако на стресс амигдала реагирует довольно интересным образом: как пишут исследователи из Массачусетского технологического института (США), миндалевидное тело начинает вдруг производить много ростового гормона соматотропина.

Причём — и это самое странное — образование соматотропина в амигдале зависит от грелина. До сих пор грелин считали гормоном голода, который управляет пищевым поведением; многие биомедицинские компании начали разрабатывать средства от ожирения, в той или иной степени нацеленные на грелин. Синтезируется он в желудке, откуда расходится по всему организму, но какая-то его часть вырабатывается ещё и в мозге — в гипоталамусе.

Уровень грелина повышается при стрессе: например, при коллективной травле, при потере работы, после смерти близкого человека. О том, что грелин стимулирует выброс соматотропина из гипофиза, известно давно, и воздействие соматотропина на кости или, например, печень неплохо изучено. Однако влияние гормона роста на сам мозг — в частности на миндалевидное тело — до сих пор внимания учёных не привлекало.

Как пишут в Molecular Psychiatry Ки Гусенс (Ki Goosens) и её коллеги, мыши, у которых амигдала получала много соматотропина или у которых рецепторы к соматотропину имели повышенную чувствительность, оказывались более пугливыми. Боязливость же определяли, сначала обучая животных реагировать на звук, сопряжённый с опасностью, а потом давая животным услышать новый звук, с опасностью не связанный. Если же у мышей блокировали рецепторы к грелину или соматотропину, то они переставали паниковать и боялись ничуть не больше, чем немодифицированные подопытные.

С другой стороны, когда мышей подвергали длительному стрессу, уровень грелина и гормона роста у них повышался, и при этом сильнее закреплялись неприятные воспоминания. Исследователи проводят параллель с посттравматическим синдромом у человека, когда страх и паника возникают, казалось бы, на ровном месте, из-за пережитого в прошлом стресса, который не хочет уходить из мозга.

При этом страх оставался у мышей даже тогда, когда им блокировали работу гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы (ГГНС), которую традиционно связывают со стрессовым ответом. Даже без надпочечников, которые служат ресурсом стрессовых гормонов кортизолов, мыши демонстрировали повышенную тревожность. Учёные выяснили, что грелин и гормоны ГГНС не пересекаются и что грелин, по-видимому, действует независимо. Возможно, избрав новой антистрессовой мишенью грелин, влияющий на миндалевидное тело, врачи смогут наконец-то добиться успехов в лечении посттравматического синдрома и прочих психоневрологических расстройств, связанных с хроническим стрессом.

Тут, наверное, нужно сказать, что год назад мы уж писали о грелине в миндалевидном теле, но тогда речь шла о том, что гормон голода, воздействуя на эмоциональный центр, может способствовать развитию алкоголизма. Что ж, люди часто начинают пить, чтобы снять постоянный стресс, поэтому, вероятно, «антигрелиновое» лекарство способно убить сразу двух зайцев, то есть и повышенную тревожность, и алкоголизм.

кл