Хроники оккупированной Снигиревки: как в захваченном городе живут без газа и воды, но с пропагандой

Жизнь красивого городка Снигиревка на границе с Херсонской областью превратилась в выживание – без нормального водоснабжения, электричества и газа. Зато с пропагандистскими сюжетами россиян о «большой помощи» и уничтоженной самими оккупантами инфраструктурой.

Журналисты «Бигус» пообщались с жительницей Снегиревки, которая месяц прожила в оккупации и собрали истории о разрушении, мародерстве и предательстве.

До полномасштабного российского вторжения в Снегиревке проживало более 12 тысяч человек, которые в основном занимались сельским хозяйством – выращивали зерновые и овощи. Здесь с 2018 года работал и крупный томатный завод, в который частники вложили миллиард гривен, и на открытие которого приезжал президент Петр Порошенко. Предприятие сейчас стоит в руинах, как и большая часть Снегиревки. Более половины местных жителей выехали из города. Именно так выглядит "освобождение" в понимании россиян.

Первый обстрел населенного пункта произошел 25 февраля. По сообщению Снигиревской ОТГ, вражеские вертолеты обстреляли позиции украинских защитников, четверо из которых получили ранения. Тогда полгорода осталось обесточенным, а местные образовали очереди из желающих записаться в терроборону, сдать кровь и принести вещи первой необходимости и продукты.

Впрочем, оккупанты очень быстро продвигались по югу. Когда россияне захватили Херсон, в Снегиревке заглушили отдельные мобильные сети, но начали транслировать российские каналы. С помощью соцсетей украинские власти пытались сообщать о воздушной тревоге, перемещении техники оккупантов и раздаче гуманитарки.

14 марта российская авиация нанесла удар по городу. По данным областного управления Госслужбы по чрезвычайным ситуациям, 30 домов подверглись разрушениям, 11 – уничтожены полностью. Руководство общины сообщило о гибели двух человек, десять получили ранения (трое гражданских и семь военных).

Утром 19 марта оккупанты накрыли Снегиревку из реактивных систем залпового огня «Град» и вошли в город. Началась оккупация.

В населенном пункте разбомблены жилые кварталы, повреждены три учебных заведения, заводы. Сегодня последствия обстрелов можно увидеть в пропагандистских видео. Россияне снимают результаты собственных обстрелов, обвиняя при этом ВСУ.

«Родовое гнездо». Так Раиса Обуховская называет свой дом в Снегиревке. Вместе с мужем Виктором она прожила здесь всю свою жизнь, здесь жили и ее родители. Во время Второй мировой мать Обуховской пережила оккупацию в Снегиревке. Ей чудом удалось не попасть в эшелон, которым людей вывозили в Германию.

Супруги-пенсионеры пробыли в оккупации целый месяц. Из-за постоянных обстрелов в городке уже не было электроснабжения и воды, не завозились газовые баллоны.

«Люди готовили еду на кострах. Было такое, что пили дождевую воду. У нас есть источник, так туда ходили набирать воду. Но потом они перестали пускать и к нему», – рассказывает женщина.

Когда начался продовольственный кризис, оккупанты принялись грабить местные склады и магазины.

«Они вскрывали все магазины и аптеки. В одной школе был импровизированный бункер, туда ходили люди с маленькими детьми. И россияне вынесли все из магазинов и раздавали им якобы помощь. Мы не брали ничего, но были и такие, которые ходили», – вспоминает Раиса.

Одно время в город доставляли гуманитарку с подконтрольной Украине территории. По словам Раисы Обуховской, волонтеры приезжали к линии разграничения и передавали посылку тем, кому она предназначена.

На обратном пути в Снегиревке людей проверяли россияне.

Николаевские волонтеры, которые держали связь с жителями Снигиревки, говорят, что сообщения от людей доходили в мессенджеры иногда по несколько дней – из-за практически полного отсутствия связи.

«Были погибшие. Убило деда и бабушку, снаряд упал возле дома. Они как раз сидели на кухне, обедали. Чем дальше, тем становилось хуже. Они не давали хоронить людей, потому что обосновались у кладбища в городе. В селе умер один человек, его завернули в ковер и похоронили на старом кладбище. Было и такое, что хоронили людей на огороде. Одного больного везли из Снигиревской больницы в Николаев, но они не пропустили. Так он и умер», – рассказывает Раиса.

Представители местных властей уехали раньше. По словам же Обуховской, «стали руководить сильно рвавшиеся к власти и делившие хлеб от врага». В частности, женщина вспомнила о Татьяне Мезине, заместителе главы Баштанского райсовета, которая взялась сотрудничать с оккупантами.

9 мая оккупанты устроили в разбитой Снегиревке праздник – решили отметить День победы.

«Они собрали людей у администрации. Человек, который был начальником милиции еще в советское время, раздавал пайки и по 5 тысяч российских рублей якобы для детей войны. Но «дети войны» – это были преимущественно его знакомые со времен работы в милиции», – рассказывает Раиса.

В первые дни оккупанты начали обыски в домах людей, которые служили в ВСУ или входили в терробороны, у многих людей забрали машины. Их затем обозначили буквой Z.

«Ходили по домам, что-то искали. Говорили, что «мы знаем, кого ищем». Дома разграбили», – вспоминает женщина.

Когда визиты оккупантов, сопровождавшихся воровством техники, стали регулярными – пара решила уезжать.

Женщина говорит, что единственным чувством в тот момент был постоянный страх.

«Спать не могли, от каждого шороха бросались, было психологически тяжело. И страшно, что мы их видим, а поделать ничего не можем. Эти буряты косоглазые ездили на танках с такими выражениями лица. Когда они начали лазать по дворам и забирать машины, решили выезжать», – говорит Обуховская.

В оккупации супруги Обуховские провели ровно месяц. 18 апреля они, как и многие местные, выехали из Снегиревки, а уже на следующий день оккупанты ограничили любое передвижение. Теперь отсюда не выпускают людей и не разрешают проезд гуманитарки с подконтрольной Украине территории.

Но при этом российские пропагандисты обвиняют украинские власти в том, что та якобы «кинула людей».