Андрей Вадатурский: БПП – это партия власти, которая уже никому не нужна

Не питая никаких иллюзий относительно моральных качеств депутата А. Вадатурского, отметим его политическое чутье. Наследник аграрной корпорации «Нибулон», он начинает говорить лишь тогда, когда в украинской политике «пахнет жареным». Тем ценнее его рассчетливые «откровения».

«Предложение команды Януковича было таким: уступить долю, и весь экспорт зерновых пойдет через «Нибулон»

В Верховную Раду мультимиллионер Андрей Вадатурский попал как кандидат от БПП, выиграв выборы в 130-м округе на родной Николаевщине. Как и ожидалось, Вадатурский вошел в президентскую фракцию. Однако этот союз не оказался прочным. Летом прошлого года депутат вышел из партии, объяснив этот шаг несогласием с политикой БПП на местах. Но во фракции остался. Говорит, что не является оппозиционером и не хочет стоять в стороне и просто говорить, что все остальные — дураки.

После выхода из партии Вадатурский долгое время не давал интервью, и о его демарше понемногу забыли. От коллег можно было только услышать, что нардеп на фракции иногда выражает недовольство, но в публичной плоскости Вадатурский не позволял себе слишком острых выпадов. И так продолжалось до последнего времени. Недавно и Вадатурский, и одно из крупнейших аграрных предприятий в стране — «Нибулон», основателем и гендиректором которого является отец депутата Алексей Вадатурский, открыто выступили против инициативы Мининфраструктуры ввести речной сбор. В профильном ведомстве же намекнули на то, что такая позиция «Нибулона» связана с монополизацией им реки.

О том, кто «попросил» его покинуть пост председателя партийной ячейки БПП в Николаевской области, о партии, которая никому не нужна, о монопольном положении «Нибулона» и других обвинениях Андрей Вадатурский рассказал «Главкому».

«В такую партию я не верю. Поэтому я и вышел из нее»

— Андрей, вернемся к вашему решению, принятому в прошлом году, о выходе из партии Петра Порошенко. В 2014-м вы шли на парламентские выборы от БПП. Почему впоследствии дороги разошлись?

— Вступив в ряды БПП, я решил поддержать президента, которого избрала Украина, с его реформами, его философией, подходами. Я шел на выборы с теми же лозунгами и был не просто членом, но и председателем партии в Николаевской области. Для меня это был некий стартап — создать там партию, привлечь новых людей. Все было хорошо до местных выборов в позапрошлом году. Партией в Николаевской области до нас никто вообще не занимался, не было нкакого финансирования, ничего. Все происходило на добровольной основе. Но перед выборами эта партия стала всем интересна. Через все эти квоты получилось так, что людей, которые реально работали, надо было убрать, потому что кого-то надо было завести (во власть — А). О себе дало знать и объединение с «УДАРом» в последний момент. Я не против «УДАРа» как партии, там есть много нормальных людей. Но я против такого подхода, когда объединение идет в последний момент. Не дали время нормально отработать, был искусственно создан конфликт этим запоздалым объединением. У нас партия уже была создана. Были люди, которые вкладывали в партию деньги, время. Я с большим трудом уговаривал их войти в партию. С одной стороны, мы все были в партии президента, поддерживали его идеи. С другой — были же какие-то личные обязательства перед людьми, которые уже были привлечены к партии.

— Сколько и чьих людей вы были должны завести в список?

— 30% — от народных депутатов, 30% — люди губернатора, 30% — от руководителя партии в Николаевской области. А потом в последний момент, когда списки были сформированы, добавилось еще 30% «УДАРа».

— Но вы же не оставили должность во время избирательной кампании или сразу после нее …

— Но я говорил, что ситуацию надо менять. Потому что партия — это кадровый потенциал. В партии президента были люди с амбициями, которые хотели работать на государственных должностях, но их никто не брал. Ставили людей из других политических сил. То есть, партия власти вроде бы есть, в ней есть люди, которых мы считаем достойными, а на должности ставят совсем других, не из партии. Получилось, что это такая партия, которая ходит с флагами, воздушными шариками и убирает свалки, вот и все. Вроде бы партия власти, вроде бы партия Петра Порошенко, но, по большому счету, эта партия никому не нужна. Ее и романтиков, которые туда пришли, по сути, использовали.

Я встречался с партийными руководителями в то время, говорил об этом …

— С кем именно?

— В том числе и с Порошенко. Поговорил один раз, второй, третий. Начался конфликт, и мне предложили покинуть пост (председателя партии в Николаевской области. — «Главком»).

— Предложили, то есть сообщили, что пора?

— Ну, так, сказали, что можно уйти с должности руководителя.

— Кто именно вел с вами этот разговор?

— Люди, приближенные к Порошенко, которые в то время занимались партией. В частности, Сергей Березенко. Не вопрос, я за кресло не держусь — ушел. Назначили другого человека (председатель территориальной организации БПП в Николаевской области — Юрий Бирюков. — «Главком»). Я пришел и сказал, что готов помогать, если надо. Но становилось еще хуже. Поэтому и решил, что нет смысла быть в партии, ассоциироваться с тем, на что я не имею влияния.

Хорошо это или плохо, что президент не занимается партией, — не знаю. В принципе, президент и не должен заниматься партией, он должен заниматься страной. Поэтому я не обвиняю президента. Но обвиняю то циничное окружение, которому он доверил заниматься партией, носящей его имя. И меня поражает, что в партии до сих пор нет руководителя. Виталий Кличко стал мэром и не может быть руководителем партии. Он написал соответствующее заявление. Но партия даже не может собраться и избрать нового руководителя. Партию, людей, которые искренне хотели поддержать президента, просто кинули. Но это не вина Порошенко, это вина тех людей, которые не могут заниматься партийным строительством, а используют партию только для достижения своих корыстных целей и вспоминают о ней только перед выборами. Некоторые личности просто пользуются именем президента. Будущего с таким подходом не будет. В такую партию я не верю. Поэтому и вышел из нее.

— Почему же остались во фракции БПП в парламенте? Вы — мажоритарщик, и мандат у вас не отнимут, если выйдете. А так, как ни крути, вас ассоциируют с БПП.

— Конечно, я могу выйти из фракции, и мандат у меня не отнимут. Но я не оппозиционер, я не шел в политику от оппозиции, я готов брать на себя ответственность и что-то делать. Я не хочу просто стоять в стороне и говорить: вот вы — дураки, не так делаете, я бы делал иначе. Хотя меня во фракции считают неудобным, по-разному меня там называют, не буду говорить, как именно. Мое желание что-то делать оказалось никому не нужным.

«Я сказал Кононенко, что его вводят в заблуждение»

Еще в прошлом году «Нибулон» был главным спонсором БПП на Николаевщине. В частности, областной центр в первом квартале получил 416 тыс гривен, из которых 336 тыс гривен составил вклад компании вашего отца. После выхода из партии финансирование также прекратилось?

— Да. Но в прошлом году в бюджете было заложено около 300 млн гривен на государственное финансирование партий. Поэтому партия в области получила финансирование.

— В частных разговорах с «Главкомом» ваши коллеги несколько раз говорили, что на фракции вы позволяете себе высказывать недовольство.

— Я выражаю свое мнение, для этого мы и собираемся.

— Вам не говорили, что надо быть более лояльным?

— Говорили, что я не командный человек, что так нельзя, если фракция приняла решение.

— Кто именно с вами вел такие переговоры?

— Руководитель фракции, заместители.

— Кононенко?

— Некоторое время я общался с Кононенко. Потом перестал. Конфликта с ним у меня нет.

Несколько раз, еще когда занимался партией, я у него спрашивал совета. Но с личными вопросами никогда к нему не обращался. Разговаривал с ним также по поводу законопроекта о речном сборе (речь идет о проекте закона «О внутреннем транспорте». — «Главком»), где он также является соавтором. Я ему просто сказал, что его вводят в заблуждение, там есть риски. Он не является специалистом в этой сфере, его туда вписали.

— У «Нибулона» конфликт с властью? Или это конфликт именно с Министерством инфраструктуры и его руководителем Владимиром Омеляном?

— Может, Порошенко и хотел бы поставить другого министра на это ведомство, но он не может. Потому что есть коалиция, с которой он должен считаться, есть квоты. Он не всегда что-то может сделать сам.

Я, кстати, вышел из партии накануне скандалов, которые потом начались вокруг БПП на Николаевщине. И этот выход стал в итоге моим личным праздником. Но вот что происходит? Порошенко приезжает в Николаевскую область, говорит: коррупция — это плохо. Они с Луценко (генпрокурор. — «Главком») снимают губернатора (Вадима Мерикова. -«Главком»), руководителя областной полиции, прокурора Николаевской области. А прокурор через два дня говорит: подписывать заявление не буду. Что может сделать президент в стране, где, с одной стороны, идет война, а с другой — есть политики, которые хотят что-то украсть или даже просто преследуют свои личные или партийные интересы. И поэтому, к сожалению, президент должен искать компромиссы. Хотя я с такой позицией не согласен. Нарушил закон — наказали. А они там начинают заниматься политикой, и это заводит нас в тупик.

(СПРАВКА: Решение об отставке губернатора и требование президента уволить прокурора и руководителя областной полиции Николаевщины стали следствием задержания на крупной взятке первого заместителя председателя Николаевской обладминистрации Николая Романчука. Его и еще трех чиновников 3 июня 2016 года задержали на взятке в сумме 90 тыс долларов. Под домом Романчука также нашли сеть туннелей с сокровищами).

«Омелян сидит внутри шара и не понимает, что происходит»

— В чем именно суть вашего конфликта с министром Омеляном?

— Знаете, есть такие рождественские стеклянные шарики, в них размещается какой-нибудь сказочный городок, покрутишь шарик — над городком идет снежок и все хорошо. Вот и Омелян так сидит внутри шарика и не понимает, что происходит. Он — в шарике, а в портах, на дорогах, на железной дороге действуют коррупционные схемы, которые все разваливают и растягивают.

А что ты сделаешь? Это же квота «Народного фронта». Ни при чем здесь режим Порошенко. Разговариваешь с людьми в Кабинете министров — соглашаются, что да, это человек — непрофессионал, что этот человек занимается только «Фейсбуком».

— Кто конкретно назвал вам в разговоре Омеляна непрофессионалом?

— Ну, этим же утверждением не делается революция. Это не секрет. И конфликта как такового у нас нет. Но «Нибулон» от действий Мининфраструктуры страдает, как и другие компании.

— Давайте перейдем к сути вопроса. Вы и «Нибулон» выступаете против речного сбора. А министр намекает, что «Нибулон» монополизировал речное судоходство.

— Министру надо просто взять и пройти по Днепру. Он же по дорогам ездит — понимает, какая там ситуация. Бывает в портах — понимает, какая там ситуация. Почему не выходит на реку? Он бы потратил несколько дней, но понял, что это такое. Я просто «офигеваю» от такого бездарного менеджмента. Но у него в «шарике» снег идет и все хорошо.

Вот они говорят: нет денег. Чтобы углубить Днепр, надо 100 миллионов гривен. И мы закапываем миллиарды в воду, в бесполезные проекты, кражи на дорогах, зарплаты. В Администрации морских портов зарплаты по 200-300 тысяч гривен, в «Укрзализныце» тоже. Что нужно сделать? Просто 50% от сборов в Администрации морских портов направить на реку или другие инфраструктурные объекты. И все вопросы решаются автоматически.

— Есть информация, что грузовой оборот по рекамсейчас составляет около 5 млн тонн в год, и из них примерно 3 млн приходится на «Нибулон». То есть министр прав: «Нибулон» — монополист?

— Это правда, у нас самый большой оборот. Но если вы работаете и создаете объекты с нуля, вы не можете быть монополистом. Никому не запрещают создавать объекты. Понимаете, Антимонопольный комитет дает заключение только в сделках купли-продажи. И он, например, не даст нам купить какую-то другую компанию и будет это аргументировать тем, что наша доля и так достаточно велика. Но, с другой стороны, нам никто не может запрещать развиваться. Это не проблема «Нибулона». Это проблема того, что больше никто ничего здесь не делает. В монопольном положении можно оказаться при покупке другой компании. А монополия, в которой упрекают нас, создается, потому что никто другой не работает. Нас давно обвиняют в различных грехах — компании в декабре было уже 25 лет. Нас обвиняли, что мы являемся монополистами на рынке зерна, что мы являемся монополистами в Николаеве и так далее. Да, компания успешна. Но, простите, мы кому-то мешаем становиться рядом и делать то же? Кто вам мешает строить суда? А мы начинали как колхозники. А потом начали строить корабли. Почему? Потому что посмотрели, что вокруг одни бездари, заинтересованные в грабеже. Заводы (судостроительные. — «Главком») стоят пустые. Мы что, кому-то запрещали делать причал? Пожалуйста, восстанавливайте старые причалы, стройте элеваторы, работайте. Кто не дает? Нас уже даже начали обвинять в том, что мы стали монополистами речных пассажирских перевозок. Из-за того, что «Нибулон» купил две «ракеты», восстановил их и запускает сейчас. В этой стране делаешь только немножко — и уже становишься монополистом. Это претензии не к «Нибулону», а к тем бездарям, которые ничего не могут сделать.

«Один речной сбор — это фикция»

И все же, если вернуться к сути вопроса: не очень понятно, почему вы считаете, что единый речной сбор хуже тех шести, которые платят перевозчики на реках сейчас?

— Ибо один речной сбор — это фикция.

Они, с одной стороны, говорят о реформах, а с другой — в законопроекты вкладывают какую-то схему. Приведу еще один пример. Для этого вернусь к принятому 17 января законопроекту (проект закона № 2712 «О внесении изменений в Кодекс торгового мореплавания Украины (относительно содействия развитию судоходства в Украине)» был принят в первом чтении. — «Главком»).

— Но вы сами говорили, что его часть, которую вы определяли как негативную, об отмене защитных механизмов для национального перевозчика, теряет смысл без проектов № 2713 / 2713-д («О внесении изменений в Таможенный кодекс Украины»), которые, в свою очередь, были отклонены.

Поддержанный Верховной Радой законопроект № 2712 «О внесении изменений в Кодекс торгового мореплавания Украины (относительно содействия развитию судоходства в Украине)» предлагает расширить круг субъектов, суда которых имеют право плавания под государственным флагом Украины, и предоставить иностранным судам право осуществления каботажных перевозок без отдельного разрешения Министерства инфраструктуры Украины.

Отклоненный же законопроект № 2713-д «О внесении изменений в Таможенный кодекс Украины (относительно содействия развитию судоходства в Украине)» должен исключить из Таможенного кодекса требование о наличии разрешения Министерства инфраструктуры Украины для осуществления каботажных перевозок иностранным судном. Также предлагалось внести изменения в раздел ХХ «Заключительные и переходные положения» Таможенного кодекса относительно условий предоставления условного полного освобождения от обложения таможенными платежами при временном ввозе морских (речных) судов до 1 января 2022 года.

— Да. Но есть «но». Чтобы объяснить доступнее свое мнение, приведу вам цитаты из блога Ярослава Дубневича (член фракции БПП, председатель Комитета ВР по вопросам транспорта. — «Главком»). Он пишет: «В течение последних пяти лет из Государственного судового реестра Украины исключено 37 морских судов, большинство из которых сейчас зарегистрировано под флагом Молдовы, но фактически принадлежат и эксплуатируются украинскими компаниями». То есть это кто-то, скорее всего, из Одессы, кто является одним из соавторов этих законопроектов, вывел свои суда в соседнюю страну, под другой флаг (одним из соавторов обоих законопроектов «О внесении изменений в Таможенный кодекс Украины» является Александр Урбанский. Нардеп был избран в Верховную Раду по округу № 143 в Одесской области, на момент избрания он был коммерческим директором ООО «Судоремонтное предприятие «ДУНАЙСУДОСЕРВИС». — «Главком»). Еще раз: украинские компании вывели свои активы за границу.

Читаем дальше: «Государство Украина пока не получает никаких доходов от эксплуатации этих судов. Украинские моряки, работающие на борту таких судов, значительно теряют в уровне защиты своих трудовых и социальных прав, из их зарплат также не удерживаются соответствующие налоги в государственный бюджет Украины, морякам не начисляется страховой стаж в Украине. Техническое состояние этих судов также, как правило, неудовлетворительное. Так, упомянутый флаг Молдовы вообще находится в черном списке Парижского меморандума. Это создает значительные риски жизни и здоровью моряков — граждан Украины». Дубневич это понимает. Но соавторы законопроектов хотят вернуть эти корабли, чтобы они работали в Украине, но не платили налоги. Они сейчас не могут зайти под молдавским флагом, эксплуатируются украинскими компаниями, но не внутри Украины, так как у них флаг Молдовы, который к тому же еще и в «черном списке» — они в «черном оффшоре».

Ни одна страна в мире так не поступает со своим рынком. Все защищают производителя, компании, которые работают внутри страны. Пойдите, пожалуйста, в любую страну со своим флагом и скажите, что хотите там работать. Это невозможно. А у нас люди хотят такое сделать. Легко открыть доступ, а вот чтобы поднять судостроительную отрасль, уже надо иметь мозг.

Можно сделать очень просто: завести их обратно, заплатить необходимые налоги, повесить украинский флаг. Никто не мешает это сделать. Но тогда надо быть патриотом, а не «схемщиками». И на поводу у этих людей идет Мининфраструктуры. Нельзя ради каких-то частных интересов ставить точку на судостроении, на всей отрасли.

— По вашему мнению, это делается сознательно или нет?

— Думаю, в министерстве все это понимают, но покрывают все эти схемы. В ведомстве сидят марионетки, исполнители заказов. Заведение этих оффшоров в Украину там называют реформой. Вместо того, чтобы восстановить судостроение в стране, делают помойную яму.

Теперь вернусь к речному сбору. Вот есть много различных сборов на реках. В министерстве говорят: мы их хотим отменить. Мы говорим: супер, крутая идея. Они: а мы хотим ввести еще один, который будет меньше. Мы: насколько меньше? Они: ну, мы не понимаем, но меньше. Определите, насколько меньше. Нет! Начинают крутить.

Второе. Эти деньги будут идти не напрямую в бюджет, а в отдельную структуру, которая будет создана. То есть создается почти такая же ситуация, как с Администрацией морских портов, которая ничего не делает, просто собирает деньги с кораблей, с иностранных кораблей. У нас же самые дорогие порты в мире. И это — только косвенно — отражается на ценах внутри Украины. И почему такая цена устанавливается — никто не понимает? Вот почему 4-6 долларов с тонны собирается при заходе судна в Украине? Никто этого не видит. Но этим пользуются люди, которые сколотили уже колоссальные капиталы в оффшорах, контролируют порты, борются за кресла в Администрации морских портов Украины, устанавливают сами себе зарплаты.

Эта компания создавалась с целью привлечения инвестиций. И что, это было сделано? Нет. Они только собирают около 7 миллиардов гривен, и из них 90% идет на зарплаты. Это колоссальное количество людей, которое просто проедает деньги. Этой структурой руководит Омелян.

Объективности ради следует признать: Омелян все же назвал отсутствие реформы Администрации морских портов Украины главным провалом для себя в 2016 году.

Хорошо. Но если ты понимаешь, что эта структура неэффективна, зачем создавать такую же? Наведи порядок в одной, потом занимайся другим. Мы не хотим иметь еще одного паразита. Если будет еще один паразит, река никогда не станет интересной, не привлечет грузы, не заработают судостроительные заводы, ничего не изменится. И он это понимает. Так почему бы ему не войти в историю как человек, который возобновит движение по Днепру, даст толчок в судостроении?

Мы обращались и к президенту, и к премьер-министру. Это элементарный вопрос, который можно решить за месяц. Но уже второй министр упирается и не хочет видеть дальше своего носа.

— Комментируя идею введения речного сбора, ваш отец, генеральный директор компании «Нибулон» Алексей Вадатурский, отметил, что речной сбор лоббирует компания «Укрречфлот», владельцами которой, по данным прессы, является Константин Григоришин и Юлия Левочкина. В чем выигрывает эта компания?

— Одни вывели активы в Молдову, другие — в другие оффшоры просто. А что касается речного сбора, то они будут тогда этим управлять. Это сращивание капитала и политики, влияния. Они будут руководить этой компанией (новым руководящим органом в сфере речного транспорта. — «Главком»), будут ее просто «пилить», ставить туда своих людей. Мне тоже говорили: поддержи речной сбор и ставь своего человека на руководителя компании.

— Кто вам делал это предложение?

— Не скажу.

Некоторые из соавторов этой идеи проводили круглые столы, ставили «галочку», что с бизнесом проведены переговоры. Но есть разные отчеты посольств, Всемирного банка, различных ассоциаций, и все говорят, что такого нет ни в одной стране мира. Мы что, самые умные? Покажите, где это работает! Возьмите опыт США, Европы, в конце концов, Беларуси и сделайте, как у них. Но нет, создают свою «схему».

«Команда Януковича хотела, чтобы мы стали монополистами»

— Во время прошлой беседы вы рассказывали, как во времена Януковича бывший министр аграрной политики Николай Присяжнюк требовал долю в «Нибулон». Сейчас можете рассказать, какой была конечная цель в отношении «Нибулона» у команды Януковича?

— Команда Януковича предлагала нам стать монополистами на рынке зерновых. Предложение было следующим: уступить долю — и весь экспорт зерновых идет через «Нибулон». Мы отказались. Шикарная возможность с точки зрения денег. Но мы не доходили до того, какую именно долю компании они за это хотят. Ведь как только спросишь, что и за сколько ты хочешь — все, ты в переговорном процессе, а это начало конца.

В тему: Иванющенко отобрал крупнейший агрохолдинг Украины, арестовав сына экс-владельца

Ну, и они еще фальсифицировали документы и обвиняли генерального директора в том, что он попытался якобы незаконно вернуть 20 тысяч гривен НДС от государства. Этим они сделали так, что наша компания не работала около полугода. И мы суды выиграли.

Когда мы отказались от такого предложения, за определенное время была создана Государственная продовольственно-зерновая корпорация.

— Были ли какие-то подобные попытки войти в долю при нынешней власти?

— Нет, абсолютно ничего такого не было.

Хотя жаль, что те люди до сих пор на свободе и никто не наказан.

— Это вы о Присяжнюке и …

— Да. И о Присяжнюке, и о Юрии Иванющенко. Ничего не делается, чтобы привлечь этих людей к ответственности. Это большой минус для людей, которые управляют страной, правоохранительной системой.

Я вот обещал в округе заниматься дорогой. Поэтому слежу за тем, что происходит на Николаевщине. У меня есть кипа документов, свидетельствующих о коррупционных схемах на дорогах. Я их обнародую времени от времени, передаю в правоохранительные органы. Но никто не наказан.

— И сколько воруют денег на николаевских дорогах?

— Около 40%. Когда одна компания покупает у своей «прокладки», где работает два человека, битум (при этом эта «прокладка» закупает еще коньяк, женское белье, йогурты), то есть даже не думает, чтобы запутать эту цепочку (люди не скрывают, что они воруют), а правоохранительные органы не могут ничего сделать, кроме как возбудить уголовное дело и все, то как это назвать? Это одно из направлений, за которое отвечает министр инфраструктуры. Он приезжает в Николаев и говорит: это моя личная ответственность. И что? Проще же обвинить «Нибулон» в монополизме.

«Считаете, мы „спрятали“ оффшорные компании, назвав их Nibulon?»

— В адрес «Нибулона» звучат и другие обвинения. Например, в том, что компания уклоняется от уплаты налогов. В частности, в сети опубликовали расследование, в котором говорилось о том, что «Нибулон» ежегодно экспортирует 4-5 миллионов тонн зерна из Украины, но продажа происходит по себестоимости оффшорным «дочкам» компании — Nibulon SA и Nibulon Trading BV. То есть налоги с реальной цены компания в Украине не платит. И, как сказано в материале, бюджет только от такого занижения цены теряет около $40-45 миллионов в год.

— Впервые слышу эту информацию. Вы считаете, что в компании сидят дураки, которые «спрятали» оффшорные компании, назвав их Nibulon SA и Nibulon Trading BV? Это первый вопрос к этому колоссальному «расследованию». Плюс у нас происходит открыта подача документов в таможню и налоговую, все известно. Это одни из немногих компаний, открытые официально. Около года мы получали разрешение Нацбанка, СБУ на открытие этих компаний.

Второе. Кто может сказать, что Голландия и Швейцария — это оффшор? Nibulon Trading BV — это Голландия, Nibulon SA — Швейцария. Швейцария — это финансовый центр, который финансирует международную торговлю. Компании были открыты с целью получения финансирования, чтобы можно было проводить международные операции. Поверьте, мы там платим налоги так же, как платим их в Украину. Если вы назовете Голландию оффшором, на вас подадут в суд. Потому что в Голландии налог на прибыль больше, чем в Украине. Если действительно такие деньги пошли в Голландию, то там должны быть уплачены колоссальные суммы налогов. Это все легко посмотреть и проверить. Но, простите, надо быть идиотом, чтобы в стране, где выше налог на прибыль, платить больше. Швейцария — тоже не оффшор. Вот Панама — это оффшор, когда ты платишь 3-5 тысяч долларов в год и больше ничего.

Любая компания в этих странах должна декларировать, подавать документацию, ежегодно проходить аудит, и информация об уплаченных налогах есть на сайтах. Можно взять компанию и посмотреть, сколько было заплачено налогов. Да, мы не можем иметь компанию там, которая будет платить ноль. Но туда не идут сотни миллионов долларов в ущерб Украине. Есть определенные деньги, которые зарабатывает эта компания за счет того, что привлекает деньги из разных банков. А наши кредиторы — это банки с мировым именем: Европейский банк реконструкции и развития, Европейский инвестиционный банк. Они все проверяют тщательно. Они не будут финансировать компанию, которая что-то выводит в оффшоры. Перед тем, как дать деньги, они переворачивают все.

— Тогда как вы прокомментируете информацию о том, что ГПЗКУ продавала 15 июня 2015 года пшеницу конечному покупателю по 213,2 доллара за тонну, а «Нибулон» для Nibulon Trading BV и Nibulon SA за 176 долларов? Разница существенная.

— Неправда. У меня на руках нет цифр, но такого не может быть. Все сложнее. Пшеница может быть разного качества. Или разные базисы поставки. Можно взять цену с поставкой в Китай и сравнить с ценой на портовом элеваторе. Украинский порт надо сравнивать с украинским портом. Говорить, что мои яблоки вкуснее чьих-то апельсин, некорректно. Да и есть индикативные цены. И такую разницу и таможня не пропустит.

Вы думаете, если бы мы реально так делали, нам бы никто за 15 лет не поставил бы вопрос об оффшорах? И если бы было, что найти, команда Януковича нам бы это не подарила.

По материалам: Argumentua.com